Неточные совпадения
Самгин пошел к паровозу, — его обгоняли пассажиры,
пробежало человек пять веселых
солдат; в центре толпы у паровоза стоял высокий жандарм в очках и двое
солдат с винтовками, — с тендера наклонился к ним машинист в папахе. Говорили тихо, и хотя слова звучали отчетливо, но Самгин почувствовал, что все чего-то боятся.
Сзади его стояло десятка три
солдат, вооруженных деревянными лопатами,
пробежал кондуктор, командуя...
Крылатая женщина в белом поет циничные песенки, соблазнительно покачивается, возбуждая, разжигая чувственность мужчин, и заметно, что женщины тоже возбуждаются, поводят плечами; кажется, что по спинам их
пробегает судорога вожделения. Нельзя представить, что и как могут думать и думают ли эти отцы, матери о студентах, которых предположено отдавать в
солдаты, о России, в которой кружатся, все размножаясь, люди, настроенные революционно, и потомок удельных князей одобрительно говорит о бомбе анархиста.
Оттого китаец делает что хочет: если он чиновник, он берет взятки с низших и дает сам их высшим; если он
солдат, он берет жалованье и ленится и с поля сражения
бегает: он не думает, что он служит, чтобы воевать, а чтоб содержать свое семейство.
Между
солдатами произошло смятение, но офицер бросился вперед,
солдаты за ним последовали и
сбежали в ров; разбойники выстрелили в них из ружей и пистолетов и стали с топорами в руках защищать вал, на который лезли остервенелые
солдаты, оставя во рву человек двадцать раненых товарищей.
Из них требовали то одного, то другого — полицейские
бегали взад и вперед, цепи гремели,
солдаты от скуки брякали ружьями и выкидывали артикул.
Солдат изможден и озлоблен. На нем пестрядинные, до клочьев истрепанные портки и почти истлевшая рубашка, из-за которой виднеется черное, как голенище, тело. Бледное лицо блестит крупными каплями пота; впалые глаза беспокойно
бегают; связанные сзади в локтях руки бессильно сжимаются в кулаки. Он идет, понуждаемый толчками, и кричит...
Слева сад ограждала стена конюшен полковника Овсянникова, справа — постройки Бетленга; в глубине он соприкасался с усадьбой молочницы Петровны, бабы толстой, красной, шумной, похожей на колокол; ее домик, осевший в землю, темный и ветхий, хорошо покрытый мхом, добродушно смотрел двумя окнами в поле, исковырянное глубокими оврагами, с тяжелой синей тучей леса вдали; по полю целый день двигались,
бегали солдаты, — в косых лучах осеннего солнца сверкали белые молнии штыков.
Несколько вечеров подряд она рассказывала историю отца, такую же интересную, как все ее истории: отец был сыном
солдата, дослужившегося до офицеров и сосланного в Сибирь за жестокость с подчиненными ему; там, где-то в Сибири, и родился мой отец. Жилось ему плохо, уже с малых лет он стал
бегать из дома; однажды дедушка искал его по лесу с собаками, как зайца; другой раз, поймав, стал так бить, что соседи отняли ребенка и спрятали его.
Иногда в таком доме обитает какой-нибудь
солдат, занимающийся починкою старой обуви, и солдатка, ходящая на повой. Платит им жалованье какой-то опекун, и живут они так десятки лет, сами не задавая себе никакого вопроса о судьбах обитаемого ими дома. Сидят в укромной теплой каморке, а по хоромам ветер свищет, да
бегают рослые крысы и бархатные мышки.
Послышалось беганье и шушуканье нескольких голосов. Вихров сам чувствовал в темноте, что мимо его
пробежали два — три человека. Стоявшие на улице
солдаты только глазами похлопывали, когда мимо их мелькали человеческие фигуры.
Мужики и Иван остановились на крыльце; наконец, с лестницы
сбежал голый человек. «Не приняли! Не приняли!» — кричал он, прихлопывая себя, и в таком виде хотел было даже выбежать на улицу, но тот же
солдат его опять остановил.
Один из
солдат бросился им встречу, другой
бегал вокруг лошади, стараясь вскочить на нее, она не давалась, прыгала, и все вокруг тоже подпрыгивало вместе с нею.
Мать, испуганно мигнув, быстро взглянула на
солдат — они топтались на одном месте, а лошадь
бегала вокруг них; посмотрела на человека с лестницей — он уже поставил ее к стене и влезал не торопясь.
Володя бодро шел впереди
солдат, и хотя сердце у него стучало так, как будто он
пробежал во весь дух несколько верст, походка была легкая, и лицо веселое.
«Стрелять картечью!» крикнул Володя,
сбегая с банкета; но уже
солдаты распорядились без него, и металлический звук выпущенной картечи просвистел над его головой, сначала из одной, потом из другой мортиры.
Пробежав еще шагов 30, он увидал свою роту, прижавшуюся к стенке и лицо одного из своих
солдат, но бледное, бледное, испуганное.
вызвали отвратительную беседу о девушках, — это оскорбило меня до бешенства, и я ударил
солдата Ермохина кастрюлей по голове. Сидоров и другие денщики вырвали меня из неловких рук его, но с той поры я не решался
бегать по офицерским кухням.
Я
бегал по полю с
солдатами вплоть до конца учения и потом провожал их через весь город до казарм, слушая громкие песни, разглядывая добрые лица, всё такие новенькие, точно пятачки, только что отчеканенные.
— «Старый ты человек, — отвечал самозванец, — разве пушки льются на царей?» — Харлов
бегал от одного
солдата к другому и приказывал стрелять.
От волнения я
пробегаю мимо своего отчета и только потом его нахожу. «Заседание Энтомологического общества». Да, это моя статья, моя первая статья, мой первородный грех. Читаю и прихожу в ужас, какой, вероятно, испытывает солдат-новобранец, когда его остригут под гребенку. «Лучшие места» были безжалостно выключены, а оставалась сухая реляция, вроде тех докладов, какие делали подающие надежды молодые люди. Пепко разделяет мое волнение и,
пробежав отчет, говорит...
Они все виноваты, а которого повесить, это
солдаты гораздо правосуднее чиновников разбирают: которые потяжеле, пошибче ранены, тех и вздернут, а которые поздоровей и порезвей — тех выпустят, чтобы дальше
пробежали да понагнали страху, как их москали пробирают.
Рославлеву не трудно было отгадать, что французские мародеры повстречались с толпою вооруженных крестьян, и в то самое время, как он колебался, не зная, что ему делать: идти ли вперед или дожидаться, чем кончится эта встреча, — человек пять французских
солдат, преследуемых крестьянами,
пробежали мимо его и рассыпались по лесу.
Пули с визгом летали по улице, свистели над его головою, но ему было не до них; при свете пожара он видел, как неприятельские стрелки
бегали взад и вперед, стреляли по домам, кололи штыками встречающихся им русских
солдат, а рота не строилась… «К ружью! выходи! — кричал во все горло Зарядьев, стараясь высунуться как можно более.
Русской крестьянин, надев солдатскую суму, встречает беззаботно смерть на неприятельской батарее или, не будучи
солдатом, из одного удальства
пробежит по льду, который гнется под его ногами; но добровольно никак не решится пройти ночью мимо кладбищной церкви; а посему весьма натурально, что ямщик, оставшись один подле молчаливого барина, с приметным беспокойством посматривал на кладбище, которое расположено было шагах в пятидесяти от большой дороги.
Захаживали в шайку и гощевали беглые
солдаты, находившие в Андрее Иваныче покровителя, но оставались недолго; один, красноносый пьяница, чуть ли не добрый десяток лет бегающий от своего года солдатчины, который тянулся за ним, как тягчайший, неискупимый грех, дня три покомандовал хрипло над Гнедыми, был одним из Гнедых жестоко побит и обиженно побежал дальше — жить и
бегать оставалось долго.
Никто не пошевельнулся, не ответил, и только Цыганок быстро, раз за разом, сплюнул сладкую слюну. И начал
бегать глазами по вагону, ощупывать окна, двери,
солдат.
Выскочил я на двор,
пробежал огородом, перескочил плетень, — по тропе в кустах идут двое
солдат, увидали...
— Нет того, чтоб посидеть за работой; какая надобность
бегать на
солдат смотреть, — сказала Анна Федоровна. — Ну что, где поместились офицеры?
Солдат Постников стал соображать, что спасти этого человека чрезвычайно легко. Если теперь
сбежать на лед, то тонущий непременно тут же и есть. Бросить ему веревку, или протянуть шестик, или подать ружье, и он спасен. Он так близко, что может схватиться рукою и выскочить. Но Постников помнит и службу и присягу; он знает, что он часовой, а часовой ни за что и ни под каким предлогом не смеет покинуть своей будки.
Там люди жили; там, полная народа,
пробегала конка, проходил серый отряд
солдат, проезжали блестящие пожарные, открывались и закрывались двери магазинов — здесь больные люди лежали в постелях, едва имея силы поворотить к свету ослабевшую голову; одетые в серые халаты, вяло бродили по гладким полям; здесь они болели и умирали.
Солдаты тщетно
бегали по лавкам, в надежде отыскать их у торговцев, но железных лавок поблизости не было.
Ей мастеровой
солдат отдавал на сбережение свой тяжким трудом собранный грош; ее звали к себе умирающие и изустно завещали ей, как распорядиться бывшими у нее на сохранении пятью или шестью рублями, к ней же приходили на дух те, кого «бес смущал»
сбежать или сделать другую гадость, давали ей слово воздержаться и просили прочитать за них «тайный акахист», чему многие смущаемые солдатики приписывают неодолимое значение.
Казаки спрыгнули с коней и бросились на Евангела; тот не трогался, но Форов отскочил назад и прыгнул к ближайшему строению, чтобы иметь у себя за спиной защиту, но не успел он
пробежать несколько шагов, как увидел пред собою трех
солдат, державших его за руки, меж тем как третий приставил ему к груди сверкающий штык. Маленький пехотный поручик с потным лбом юлил вокруг его и, закурив тоненькую папироску у одного из двух стоявших к Форову спиной господ, крикнул...
Наверху кто-то громко крикнул,
пробежало несколько матросов; кажется, протащили по палубе что-то громоздкое или что-то треснуло. Опять
пробежали… Уж не случилось ли несчастья? Гусев поднимает голову, прислушивается и видит: два
солдата и матрос опять играют в карты; Павел Иваныч сидит и шевелит губами. Душно, нет сил дышать, пить хочется, а вода теплая, противная… Качка не унимается.
Никто из
солдат, заряжавших орудие, не сказал слова, — только рекрутик пробормотал что-то, вроде: «Вишь ты как, в кровь», — и Антонов, нахмурившись, крякнул сердито; но по всему заметно было, что мысль о смерти
пробежала в душе каждого. Все с большей деятельностью принялись за дело. Орудие было заряжено в одно мгновение, и вожатый, принося картечь, шага на два обошел то место, на котором, продолжая стонать, лежал раненый.
Когда под окнами мелькнул рябой
солдат в красной рубахе, они отлично знали, что это денщик подпоручика Рымзова
бегает по городу и ищет для своего барина в долг английской горькой.
После этого он, будто, жил еще в Петербурге несколько дней, выходя подышать воздухом только ночью, когда войска были в казармах, и ни один
солдат не мог его увидеть и за ним
бегать. Все шло прекрасно, но тут вдруг неожиданно и подвернулся роковой случай, после которого дальнейшее пребывание Кесаря в столице сделалось уже решительно невозможным.
Наш обоз медленно двигался по узким улицам Телина. Пьяные
солдаты грабили китайские, армянские и русские магазины, торговцы
бегали, кричали и суетились. С трудом останавливали грабеж в одном месте, он вспыхивал в другом…
Поручик громко и восторженно восхищался.
Солдаты, сидя у пароходной трубы, кутались в шинели и угрюмо слушали. И везде, по всей палубе, лежали, скорчившись под шинелями,
солдаты, тесно прижимаясь друг к другу. Было очень холодно, ветер пронизывал, как сквозняк. Всю ночь
солдаты мерзли под ветром, жались к трубам и выступам,
бегали по палубе, чтобы согреться.
Мы поднялись с зарею. На востоке тянулись мутно-красные полосы, деревья туманились. Вдали уж грохотали пушки.
Солдаты с озябшими лицами угрюмо запрягали лошадей: был мороз, они под холодными шинелями ночевали в палатках и всю ночь
бегали, чтобы согреться.
Пробегали мимо
солдаты, и мчались внизу обозы. Саперы поспешно сводили свои фурманки на дорогу.
Пальба разгоралась, становилась ближе. Внизу мчались по дороге обозы, слышались крики и ругательства. Мимо костра
пробегали кучки
солдат.
Сестры волновались. Мы замедлили шаг, чтобы пропустить
солдата вперед. Он обогнал нас и медленно шел, пошатываясь и все ругаясь. Были уже густые сумерки. Дорогу пересекала поперечная дорога. Чтобы избавиться от нашего спутника, мы тихонько свернули на нее и быстро пошли, не разговаривая. Вдруг наискось по пашне
пробежала в сумраке пригнувшаяся фигура и остановилась впереди у дороги, поджидая нас.
Толпа дивилась треугольным шляпам на офицерах и
солдатах, пучкам их и пуклям, красным отворотам, и
бегала за военными, как за пришельцами из чужой земли.
Толпы
солдат с плотины стали
сбегать на замерзший пруд.
На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и
пробегали солдаты.
Два французские
солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье,
пробежали мимо Пьера.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения,
сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами
солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы
солдат.
Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух
солдат, и
сбежал на склизкий лед, покрывший пруд.