Неточные совпадения
И тут настала каторга
Корёжскому крестьянину —
До нитки разорил!
А драл… как сам Шалашников!
Да тот был прост; накинется
Со всей воинской силою,
Подумаешь: убьет!
А
деньги сунь, отвалится,
Ни дать ни взять раздувшийся
В собачьем ухе клещ.
У немца — хватка мертвая:
Пока не пустит по миру,
Не отойдя сосет!
Но в ту минуту, как он стоял у перил и все еще бессмысленно и злобно смотрел вслед удалявшейся коляске, потирая спину, вдруг он почувствовал, что кто-то
сует ему в руки
деньги.
Сунув извозчику
деньги, он почти побежал вслед женщине, чувствуя, что портфель под мышкой досадно мешает ему, он вырвал его из-под мышки и понес, как носят чемоданы. Никонова вошла во двор одноэтажного дома, он слышал топот ее ног по дереву, вбежал во двор, увидел три ступени крыльца.
— Где Лидия? — спросил Макаров, прежде чем успел сделать это Клим. Спрыгнув на панель, девушка механически, но все-таки красивым жестом
сунула извозчику
деньги и пошла к дому, уже некрасиво размахивая зонтом в одной руке, шляпой в другой; истерически громко она рассказывала...
Получив
деньги, он вытянул ногу резким жестом,
сунул их в карман измятых брюк, застегнул единственную пуговицу серого пиджака, вытертого на локтях.
— А! Ты попрекаешь мне! Так черт с тобой и с твоим портером и шампанским! На, вот, возьми свои
деньги… Куда, бишь, я их положил? Вот совсем забыл, куда
сунул проклятые!
— Кому же дело? — с изумлением спросила она, — ты этак не думаешь ли, что я твоими
деньгами пользовалась? Смотри, вот здесь отмечена всякая копейка. Гляди… — Она ему
совала большую шнуровую тетрадь.
Кораблева поглядела на картинку, покачала неодобрительно головой, преимущественно на то, что Маслова так дурно тратила
деньги, и, достав одну папироску, закурила ее о лампу, затянулась сама, а потом
сунула Масловой.
И он живо вспомнил минуту, когда он в коридоре, догнав ее,
сунул ей
деньги и убежал от нее.
— Не сметь! — вскричал Петр Ильич. — У меня дома нельзя, да и дурное баловство это. Спрячьте ваши
деньги, вот сюда положите, чего их сорить-то? Завтра же пригодятся, ко мне же ведь и придете десять рублей просить. Что это вы в боковой карман всё
суете? Эй, потеряете!
— Браво! Давайте теперь пистолеты. Ей-богу, нет времени. И хотел бы с тобой поговорить, голубчик, да времени нет. Да и не надо вовсе, поздно говорить. А! где же
деньги, куда я их дел? — вскрикнул он и принялся
совать по карманам руки.
— Ну, теперь пойдемте мыться, — сурово сказал Петр Ильич. — Положите
деньги на стол али
суньте в карман… Вот так, идем. Да снимите сюртук.
Отца моего повезли на фельдъегерских по тогдашнему фашиннику. Нам Иловайский достал какую-то старую колымагу и отправил до ближнего города с партией французских пленников, под прикрытием казаков; он снабдил
деньгами на прогоны до Ярославля и вообще сделал все, что мог, в
суете и тревоге военного времени.
Деньги, данные «на чай», вносились в буфет, где записывались и делились поровну. Но всех
денег никто не вносил; часть, а иногда и большую, прятали,
сунув куда-нибудь подальше. Эти
деньги назывались у половых: подвенечные.
Банкомет,
сунув карты и
деньги в карман и убавив огонь в лампе, встал.
— Ну, держи
деньги, что с тобой делать! — как бы нехотя говорит торговка, торопливо
сует продавцу горсть мелочи и вырывает у него купленную вещь.
Бывали случаи, что является к Моисеевне какой-нибудь хорошо одетый человек и
сует ей
деньги.
Сует одна гривенник… За ней другая… Тот берет
деньги и сообразил, что выгодно. Потом их выбежало много, раскупили лоток и говорят...
— Так, так… От денег-то народ и в раззор пошел, а вы ему еще
денег суете. От ваших
денег и голод.
Харитина взяла
деньги, небрежно
сунула их под подушку, и оттуда вынула два мужских портрета.
Я тоже начал зарабатывать
деньги: по праздникам, рано утром, брал мешок и отправлялся по дворам, по улицам собирать говяжьи кости, тряпки, бумагу, гвозди. Пуд тряпок и бумаги ветошники покупали по двугривенному, железо — тоже, пуд костей по гривеннику, по восемь копеек. Занимался я этим делом и в будни после школы, продавая каждую субботу разных товаров копеек на тридцать, на полтинник, а при удаче и больше. Бабушка брала у меня
деньги, торопливо
совала их в карман юбки и похваливала меня, опустив глаза...
Баушка Лукерья
сунула Оксе за ее службу двугривенный и вытолкала за дверь. Это были первые
деньги, которые получила Окся в свое полное распоряжение. Она зажала их в кулак и так шла все время до Балчуговского завода, а дома спрятала
деньги в сенях, в расщелившемся бревне. Оксю тоже охватила жадность, с той разницей от баушки Лукерьи, что Окся знала, куда ей нужны
деньги.
Для большего поощрения Феня
сунула Тарасу немного
денег.
Из-за этих
денег чуть не вышел целый скандал. Приходил звать к следователю Петр Васильич и видел, как Карачунский
сунул Фене ассигнацию. Когда дверь затворилась, Петр Васильич орлом налетел на Феню.
Он подошел к старику, с которым раньше сидел,
сунул ему в руку какие-то
деньги и ласково попрощался с ним.
С этими словами он
сунул в карман Петеньки свое последнее выкупное свидетельство, с доверенностью на продажу его и на употребление вырученных
денег по усмотрению.
— Покорнейше просит… отец… — и я стал
совать ему в руку данные отцом
деньги.
Егор Егорыч после того схватил свои
деньги и
сунул их опять в карман: ему словно бы досадно было, что Юлия Матвеевна не нуждалась.
— Здесь!.. Живешь на постоялом дворе, где ж тут
деньги прятать, а билет-то тоненький:
сунешь его в карман и ходишь покойно.
— Чтоб ему хорошо там было! не как-нибудь, а настоящим бы манером! Да билетец, билетец-то выправь. Не забудь! По билету мы его после везде отыщем! А на расходы я тебе две двадцатипятирублевеньких отпущу. Знаю ведь я, все знаю! И там
сунуть придется, и в другом месте барашка в бумажке подарить… Ахти, грехи наши, грехи! Все мы люди, все человеки, все сладенького да хорошенького хотим! Вот и Володька наш! Кажется, велик ли, и всего с ноготок, а поди-ка, сколько уж
денег стоит!
Старший сын относился к матери с брезгливым сожалением, избегал оставаться с нею один на один, а если это случалось, мать закидывала его жалобами на жену и обязательно просила
денег. Он торопливо
совал ей в руку рубль, три, несколько серебряных монет.
Книга была моей собственностью, — старик брандмейстер подарил мне ее, было жалко отдавать Лермонтова. Но когда я, несколько обиженный, отказался от
денег, Жихарев спокойно
сунул монету в кошелек и непоколебимо заявил...
Потом немец вынул монету, которую ему Дыма
сунул в руку, и показывает лозищанам. Видно, что у этого человека все-таки была совесть; не захотел напрасно
денег взять, щелкнул себя пальцем по галстуку и говорит: «Шнапс», а сам рукой на кабачок показал. «Шнапс», это на всех языках понятно, что значит. Дыма посмотрел на Матвея, Матвей посмотрел на Дыму и говорит...
Она взяла мою руку, вспыхнула и
сунула в нее — так быстро, что я не успел сообразить ее намерение, — тяжелый сверток. Я развернул его. Это были
деньги — те тридцать восемь фунтов, которые я проиграл Тоббогану. Дэзи вскочила и хотела убежать, но я ее удержал. Я чувствовал себя весьма глупо и хотел, чтобы она успокоилась.
Тогда, надев шапку, он положил
деньги в карман,
сунул руки в рукава пальто, сжался, наклонил голову и медленно пошёл вдоль по улице, неся в груди оледеневшее сердце, чувствуя, что в голове его катаются какие-то тяжёлые шары и стучат в виски ему…
Она убежала, а Илья тотчас же вскочил на стул, выхватил из-за наличника
деньги и,
сунув их в карман, облегчённо вздохнул… Ему стало стыдно своей тревоги. Пушинка показалась ему глупой, смешной, как и всё это… «Навождение!..» — подумал он, внутренне усмехаясь. В двери снова явилась Татьяна Власьевна.
Я вышел. А вечером она писала письмо за письмом и посылала меня то к Пекарскому, то к Кукушкину, то к Грузину и, наконец, куда мне угодно, лишь бы только я поскорее нашел Орлова и отдал ему письмо. Когда я всякий раз возвращался обратно с письмом, она бранила меня, умоляла,
совала мне в руку
деньги — точно в горячке. И ночью она не спала, а сидела в гостиной и разговаривала сама с собой.
Через минуту он соскочил с пролётки,
сунул извозчику
деньги, сказал Евсею: «Подождите!» — и скрылся в сырой тьме. Был слышен его голос...
«И платье, — говорят, — и обувь, и пищу дам, и хозяйство устрою, и по три рубля
денег в месяц на табак будешь получать, — только осторожней кури и трубку куда попало с огнем не
суй, а то деревню сожжешь».
Павлин. А так же — ни слова, да и все тут. Пройдут барышня в гостиную, чаю накушаются, я им доклад сделаю; тогда вам всем резолюция и выдет. Как же вы хотите, чтоб праздничное дело, утром, да сейчас за
суету? Барышня в это время тишину любят и чтоб никто их не беспокоил, особливо об
деньгах. Вы то подумайте: когда они приедут из собора, сядут в размышлении и подымут глазки кверху, где душа их в это время бывает?
Павлин. Ну, вот то-то же! (Маляру.) А ты с умброй! Эх, сырье! Когда вы отмякнете сколько-нибудь?
Деньги деньгами, а тоже и время надо знать. Мы
суеты всеми манерами избегать стараемся; а он за бычка-опоечка получать пришел. Ну, ступайте на свое место.
— Оттого, что
суют свои
деньги разным банкам и торговым конторам для большого процента.
Роется, нашла
деньги,
сует за пазуху себе.
Поражало его умение ярмарочных женщин высасывать
деньги и какая-то бессмысленная трата ими заработка, достигнутого ценою бесстыдных, пьяных ночей. Ему сказали, что человек с собачьим лицом, крупнейший меховщик, тратил на Паулу Менотти десятки тысяч, платил ей по три тысячи каждый раз, когда она показывала себя голой. Другой, с лиловыми ушами, закуривая сигары, зажигая на свече сторублевые билеты,
совал за пазухи женщин пачки кредиток.
Получив
деньги, он
совал их за онучу и разудало пел, подыгрывая на гуслях...
А сколько сверх того было уплачено крепостных пошлин при переходах имения из рук в руки? сколько было рассорено
денег на сводчиков и маклеров, сколько употреблено
суеты и беготни при отыскивании покупщика? Этого, наверное, ни в сказке сказать, ни пером описать.
Бенни отдал ему
деньги, которые извозчик пощупал, повертел и, наконец, с некоторою отчаянностию
сунул… «Э, мол, была не была: настоящая, так настоящая, а красноярка так красноярка!» [Тогда на нижегородской ярмарке немало обращалось фальшивых бумажек, фабрикованных будто бы где-то вблизи Красноярска и потому называвшихся в народе «красноярками». (Прим. Лескова.).]
Ее темные, ласковые глаза налились слезами, она смотрела на меня, крепко прикусив губы, а щеки и уши у нее густо покраснели. Принять десять копеек я благородно отказался, а записку взял и вручил сыну одного из членов судебной палаты, длинному студенту с чахоточным румянцем на щеках. Он предложил мне полтинник, молча и задумчиво отсчитав
деньги мелкой медью, а когда я сказал, что это мне не нужно, —
сунул медь в карман своих брюк, но — не попал, и
деньги рассыпались по полу.
— Врешь, возьмешь, гнус! — уверенно сказал Челкаш, и, с усилием подняв его голову за волосы, он
сунул ему
деньги в лицо.
Челкаш
сунул руку в карман своей куртки, вытащил пачку
денег, одну радужную бумажку положил обратно в карман, а все остальные кинул Гавриле.