Неточные совпадения
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах
на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз
смотрели в широкую синюю спину кучера, рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая дама, против них два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно
куклы.
Появление Половодова в театре взволновало Привалова так, что он снова опьянел. Все, что происходило дальше, было покрыто каким-то туманом. Он машинально
смотрел на сцену, где актеры казались
куклами,
на партер,
на ложи,
на раек. К чему? зачем он здесь? Куда ему бежать от всей этой ужасающей человеческой нескладицы, бежать от самого себя? Он сознавал себя именно той жалкой единицей, которая служит только материалом в какой-то сильной творческой руке.
— Каким вы богатырем
смотрите среди нас, — откровенно заметила Зося, обращаясь к Привалову в середине обеда. — Мы все рядом с вами просто жалки: мама не совсем здорова, Давид как всегда, доктор тоже какой-то желтый весь, о мне и говорить нечего… Я вчера взглянула
на себя в зеркало и даже испугалась: чистая восковая
кукла, которая завалялась в магазине.
Знаменитости сильно рассердились бы, если б имели время рассердиться, то есть, переглянувшись, увидеть, что, дескать, моим товарищам тоже, как и мне, понятно, что я был
куклою в руках этого мальчишки, но Кирсанов не дал никому заняться этим наблюдением того, «как другие
на меня
смотрят».
Как только я вынул
куклу из рук лежащей в забытьи девочки, она открыла глаза,
посмотрела перед собой мутным взглядом, как будто не видя меня, не сознавая, что с ней происходит, и вдруг заплакала тихо-тихо, но вместе с тем так жалобно, и в исхудалом лице, под покровом бреда, мелькнуло выражение такого глубокого горя, что я тотчас же с испугом положил
куклу на прежнее место.
— А вот наверно этого сказать не могу-с, помню, что я сосчитал до двести до восемьдесят и два, а потом вдруг покачнуло меня вроде обморока, и я сбился
на минуту и уже так, без счета пущал, но только Савакирей тут же вскоре последний разок
на меня замахнулся, а уже ударить не мог, сам, как
кукла,
на меня вперед и упал:
посмотрели, а он мертвый…
Тут я заметил остальных. Это были двое немолодых людей. Один — нервный человек с черными баками, в пенсне с широким шнурком. Он
смотрел выпукло, как
кукла, не мигая и как-то странно дергая левой щекой. Его белое лицо в черных баках, выбритые губы, имевшие слегка надутый вид, и орлиный нос, казалось, подсмеиваются. Он сидел, согнув ногу треугольником
на колене другой, придерживая верхнее колено прекрасными матовыми руками и рассматривая меня с легким сопением. Второй был старше, плотен, брит и в очках.
Казалось, еще немного и он услышит где-то треск механизма, поскрипывание несмазанных колес. Когда мать заплакала,
на один миг снова мелькнуло что-то человеческое, но при первых же ее словах исчезло, и стало любопытно и ужасно
смотреть, что из глаз
куклы течет вода.
Хозяйство Деренковых вела сожительница домохозяина-скопца, высокая худощавая женщина с лицом деревянной
куклы и строгими глазами злой монахини. Тут же вертелась ее дочь, рыжая Настя; когда она
смотрела зелеными глазами
на мужчин — ноздри ее острого носа вздрагивали.
Анатоль
посмотрел на него с испугом, оставил
куклу и через две минуты опять ее взял. Михайло Степанович подошел к нему, схватил за руку и дернул его с такою силой, что он грянулся об пол и разбил себе до крови лоб. Мать и няня бросились к нему.
Он дернул за ниточку и
кукла тоненьким голоском сказала «папа». Брат Павлин
смотрел на нее и добродушно улыбался. Половецкий с особенным вниманием наблюдал за каждым его движением.
Брат Павлин встал между ними и уговаривал брата Ираклия добром отдать
куклу. Тот тяжело дышал и
смотрел на Половецкого злыми глазами.
Решусь не говорить, решуся не
смотреть,
Не танцевать, за картами сидеть,
Как
кукла, как статуя,
Тогда
на вас, конечно, угожу я!
Тогда вы скажете — вот верная жена!
Как зло
на всех глядит она.
Наутро
смотрит,
на зорьке Дина вышла
на порог с
куклой. А
куклу уж лоскутками красными убрала и качает, как ребенка, сама по-своему прибаюкивает. Вышла старуха, забранилась за нее, выхватила
куклу, разбила ее, услала куда-то Дину
на работу.
Сделал Жилин другую
куклу, еще лучше, — отдал Дине. Принесла раз Дина кувшинчик, поставила, села и
смотрит на него, сама смеется, показывает
на кувшин.
— Она не женщина, а девица… О женихах, небось, мечтает, чёртова
кукла. И пахнет от нее какою-то гнилью… Возненавидел, брат, ее! Видеть равнодушно не могу! Как взглянет
на меня своими глазищами, так меня и покоробит всего, словно я локтем о перила ударился. Тоже любит рыбу ловить. Погляди: ловит и священнодействует! С презрением
на всё
смотрит… Стоит, каналья, и сознает, что она человек и что, стало быть, она царь природы. А знаешь, как ее зовут? Уилька Чарльзовна Тфайс! Тьфу!.. и не выговоришь!
— Что ты
смотришь так? Выпучил глаза и
смотрит, как таракан! — накинулась
на него проказница. — Что мне весело? Ужасно удивительно, право. Не могу же я сидеть, как глупая кукушка, и любоваться вами. Павлик говорит, что у них в корпусе кто живее и шаловливее — того и любят больше. A вот ты зато и не мальчик-кадет, a верченая
кукла на пружинах, вот ты кто!
Белый, лоснящийся лоб; роскошный шиньон из своих волос; розовые щеки, как
на фарфоровых
куклах; зубы невозможной белизны; шея и плечи совершенно каменные: ни одна жилка в них не дрогнула все время, как я
смотрела на этих двух женщин.
После появления Миши Алексей Андреевич стал еще внимательнее к своей сожительнице. Он рядил ее как любимую
куклу и возил по селу и окрестным деревням в щегольском экипаже. Простой народ с удивлением и любопытством
смотрел на фаворитку, которую теперь часто стали звать графиней.
Липина. А вот как, дружок. Ныне день ангела Пашеты, трехлетней дочери Кривлякина; еду поздравить ее, везу подарок. Человек нужный… А без того нельзя… все семейство уж так приучено,
смотрит всегда в руки… Ванечка, подай-ка
куклу. (Слуга подает.) Да где же верхнее платье
на ней?