Роуз и магия маски

Холли Вебб, 2010

Далеко-далеко в сказочном городе раз в год проходит великолепный Бал Масок. Сотни свечей отражаются в натертом паркете, кавалеры кружат разодетых дам – и на каждом лице маска. У кого самая обычная, а у кого волшебная – из тех, что намертво прирастают к коже, но взамен даруют своему обладателю магию. Роуз и ее наставник, королевский алхимик, ищут в этом городе похитителя древней и очень могущественной маски. Вор обязательно должен появиться на знаменитом балу, чтобы разбудить ее магию. Но поймать похитителя надо до начала праздника – иначе будет поздно.

Глава 3

Хотя Роуз знала, что маска пропала, что они понятия не имеют, куда скрылись Госсамер и Венн, и что хозяин засел в своем кабинете, снедаемый тревогой, она все равно напевала себе под нос, убираясь в комнатах и натирая камин в гостиной графитом. Весь дом был пронизан духом Рождества, который создавали украшенные гирляндами зелени перила и венки из остролиста. Роуз это чувство было в новинку и пронизывало девочку всякий раз, когда она замечала собственное отражение на глянцевых листьях или улавливала запах редких специй, которые миссис Джонс добавляла в фарш. Уже сочельник!

В приюте Святой Бриджет Рождество полностью зависело от щедрости благотворителей, а они скорее жертвовали рулоны хлопка на новые переднички, чем рождественский пудинг и гусей. Лишь одно Рождество Роуз вспоминала с особенным удовольствием: когда одна эксцентричная пожилая леди, прихожанка церкви, куда сироты ходили парами каждое воскресенье, пожаловала мисс Локвуд огромную катушку бордовой бархатной ленты. Она сказала, что славным деточкам неплохо бы иметь ленты для волос на Рождество. Подаренной катушки хватало, чтобы сделать каждой девочке по большому банту, и было ясно, что леди ожидает увидеть эти банты на рождественской службе.

По счастью, в тот момент в приюте довольно давно ни у кого не было вшей, и большинству сирот было к чему привязать бантик. Мисс Локвуд долго ворчала о непозволительности такой роскоши и приговаривала, насколько лучше было бы получить в дар деньги, но сироты все-таки отправились в церковь нарядными. Роуз берегла ту ленту как зеницу ока, пока она совсем не истрепалась.

Рождество в доме Фаунтинов было совсем другим: как говорится, гусь свинье не товарищ. Гуси, кстати, хранились в холодной кладовой с мраморным полом, подвешенные за кривые желтые лапы. Пудинги приготовили с большой торжественностью уже несколько недель назад. После некоторых раздумий на кухню позвали Беллу и Фредди — мешать смесь для пудинга и добавлять в нее шестипенсовики и крошечных фарфоровых куколок.

Бакалейная лавка, в которую так часто посылали Роуз, уже много недель торговала всевозможными рождественскими товарами. На прилавках возвышались коробки с финиками, и среди сладостей было столько интересных новинок, что Биллу понадобилось лишних десять минут, чтобы сделать все покупки.

Роуз не жаловалась, ведь она и сама не меньше провела у прилавка, разглядывая его главное украшение, которое, как им с гордостью сообщила дочь бакалейщика, привезли из самой Богемии.

— Это жутко далеко. Рядом с Россией и Америками. Его привезли на корабле, весь завернутый в шелковую бумагу.

Роуз, конечно, и раньше видела имбирные пряники — Билл даже купил ей золоченый пряник на Морозной ярмарке. Сейчас он лежал в коробочке у нее под кроватью, завернутый в картинку с напечатанным именем Роуз с той же ярмарки. Но таких пряников девочке видеть еще не доводилось: огромные, украшенные завитушками из сахарной глазури коржи, соединенные в форме домика с заборчиком и дорожкой из розовых леденцов. Роуз хотелось в нем жить. Она так и видела, как ходит по сладкой розовой дорожке и спит в ароматной сахарной кроватке. Девочка прожужжала о нем все уши миссис Джонс, и кухарка надела свой лучший капор и отправилась в бакалею, чтобы взглянуть на домик, а когда вернулась, долго сидела, праздно уставившись на свои любимые формочки для желе.

От волнения у Роуз кружилась голова. Она знала, что Белла купила ей подарок, так как в один из дней хозяйская дочь потащила свою гувернантку за покупками и привезла ее обратно в кебе — несчастная мисс Анструдер была в полубессознательном состоянии и слабым голосом жаловалась, как Белла нагнала страху на несколько магазинов с игрушками. С того дня каждый раз, когда Роуз убиралась в комнате Беллы, та путалась под ногами и постоянно переносила с места на место небольшой сверток, явно стараясь делать это незаметно и натужно-беззаботно напевая себе под нос. Для себя Белла написала длиннющий список и предъявила его отцу с видом человека, который не намерен остаться разочарованным.

Роуз смастерила для Беллы книжечку-игольник. Она была уверена, что Белла вряд ли когда-нибудь ею будет пользоваться — кусок ткани, на котором хозяйская дочь училась вышивать, лежал в корзинке в классной комнате с ржавеющей иголкой, воткнутой в букву Ф, с тех самых пор, как в доме появилась новая младшая горничная, — но это какой-никакой подарок. Роуз вышила по платку для Фредди и Билла, а также — довольно рискованно — для мистера Фаунтина, с красивым вензелем. На платке Билла она просто вышила «Билл», ведь у него, как и у нее, не было фамилии, а оставить одно Б показалось ей жадностью. Конечно, можно было бы вышить «Уильям», но это намного длиннее, а ведь еще нужно сделать игольники для мисс Беллы, и мисс Бриджес, и Сары. Для миссис Джонс она купила в бакалее сто граммов шоколадных леденцов и красивую салфеточку, чтобы завернуть их, так как кухарка когда-то призналась, что очень их любит. Вечерами Роуз с восторгом смотрела на свой маленький склад подарков и вспоминала те ужасные недели, когда другие слуги пытались притворяться, что ее не существует. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Еще одну салфеточку она купила для Сьюзен. Было бы грубо ничего не подарить ей, а в приюте ее воспитали в духе христианского великодушия и всепрощения. И потом, они стоили всего полпенни за штуку.

Рождественским утром Роуз проснулась в обычное время, но только потому, что ее оцарапал Гус. Кот завел привычку спать на ее постели — как она подозревала, из привязанности к теплу ее тела, а не к ней самой.

Роуз лежала, дрожа и удерживая в сознании обрывки сна, который только что видела. Маска… Та самая? Девочка не знала точно, но помнила, что она была белой, холодной и отвратительно напоминала мертвых гусей, висевших в кладовой.

— Проснись! — прошипел Гус ей в ухо. — Пора разжигать камины!

Роуз застонала.

— Не злорадствуй так. Я же знаю, что ты заберешься под мои одеяла, стоит мне выйти за дверь.

— Ну конечно! — Оранжевый и голубой глаза Гуса округлились от удивления. — А как иначе? Веселого Рождества, дорогая Роуз! Задуй свечу, когда будешь уходить. И передай миссис Джонс, что я желаю отведать сардинки в дополнение к сливкам на завтрак, потому что сегодня Рождество. — Он издевательски зевнул, подмигнул ей и зарылся поглубже в ее постель, оставив снаружи лишь самый кончик белого хвоста.

Роуз торопливо оделась, натягивая нижние юбки, которые она с вечера положила поверх покрывала — тепло не бывает лишним.

— Не забудь про сардинку! — мяукнул ей вслед приглушенный голос, когда она выходила.

Девочка протопала вниз по деревянной лестнице без всякого праздничного настроения. Сон огорчил ее. Она взяла все необходимое для розжига на кухне, где никого не было, хотя из кладовой слышались голоса миссис Джонс и Сары (вероятно, они снимали с крюков гусей), и направилась обратно наверх, в спальню Беллы. Не успела она приоткрыть дверь, как на нее набросился маленький дьяволенок в розовой кружевной ночной рубашке.

— Роуз! У меня для тебя есть подарок! — радостно пропела Белла.

Роуз недоуменно уставилась на нее. Она знала, что Изабелла с нетерпением ждала Рождества и раздачи подарков, но такого не ожидала.

— Открывай, открывай! — Белла сунула ей в руки красивый сверток и запрыгала на месте от нетерпения, пока горничная развязывала ленточки. Внутри оказалась фарфоровая кукла, по размеру как раз для кукольного домика, в аккуратном хлопковом платье в цветочек, белом переднике и чепце. К ее запястью лентой была привязана крошечная метла. Даже волосы у нее были, как у Роуз, темно-русые.

У Роуз никогда в жизни не было куклы. Она едва могла представить, что с ней делать, хотя принцесса Джейн заставляла ее играть с гигантским кукольным домиком, занимавшим большую часть ее гостиной.

— Тебе нравится? Нравится? — не переставая хихикала Изабелла.

— Да, мисс. — Роуз восхищенно погладила фарфоровое личико и улыбнулась ротику, похожему на розовый бутон.

— Она тебе очень пригодится! — воскликнула Белла и снова захихикала. Роуз покачала головой.

— Подержи ее, мисс Белла, пока я разжигаю камин, будь добра. Она такая чистая, — добавила она с улыбкой. — Не хочу запачкать ее угольной пылью.

Роуз положила куколку в карман передника и носила ее с собой все утро, иногда поглаживая ее и ощущая пальцами хлопок платьица и гладкость фарфора.

Миссис Джонс дремала на стуле в углу кухни, отдыхая после приготовления роскошнейшего обеда, который, как пообещал Билл, почти весь вернется прислуге, а Роуз опять разглядывала подаренную куклу, когда снаружи послышались громкие голоса. У лестницы, ведущей с улицы на кухню, стояли два мальчика и тележка, запряженная осликом, с изящной надписью «Лондонский игрушечный магазин».

— Доставка! — гаркнул один из мальчишек, заметив девочку в окошке.

— Беги наверх и открой им парадную дверь, Роуз, — велела миссис Джонс, поправляя чепец и вздыхая. — Еще что-то привезли для мисс Беллы или этого Фредди. Безнадежно избалованные дети…

Но когда Роуз открыла парадную дверь, мальчишки с трудом втащили вверх по ступенькам огромный холщовый сверток и вручили ей конверт. На конверте черными чернилами было аккуратно выведено: Роуз.

— Ой, приехал, приехал! — Из столовой вылетела Изабелла в своем лучшем платье с талисийским кружевом, ее локоны растрепались от бега. — Открывай скорее!

Прямо в парадной прихожей Роуз развязала пакет и увидела рождественский подарок от принцессы Джейн.

Настоящий кукольный домик.

«Моя дорогая Роуз!

Папа уверяет меня, что ты будешь должным образом вознаграждена за свои необычные услуги. И, разумеется, долг любого верноподданного — служить мне любым способом, что бы мне ни потребовалось. Однако мне захотелось тебе прислать знак моей благодарности не такой обезличенный, как десять золотых соверенов и мой портрет в рамке, что, как я подозреваю, намерен сделать папин секретарь. Я обсудила это решение с Изабеллой, и мы пришли к выводу, что поскольку тебе так понравилось играть с моим кукольным домиком и он сыграл такую важную роль во всей этой истории, будет уместно подарить тебе собственный домик.

С наилучшими пожеланиями в этот светлый праздник,

Джейн (Принцесса)».

Роуз опустилась на колени и уставилась на домик. Просто гигантский. Не такой, как у принцессы Джейн, конечно, но тем не менее. Он был выкрашен бледно-голубой краской, но в остальном очень напоминал дом мистера Фаунтина — высокий, с вытянутыми окнами и маленькими железными балконами под ними, и лестницей, ведущей к парадной двери.

«Так и надо», — подумала Роуз, сдерживая поднимающийся изнутри смех, ведь теперь у нее есть кукла в виде ее самой, чтобы убираться в домике.

— Разве не прелесть? — спросила Белла, встав на колени рядом с ней. — Знаешь, это я его выбрала. Джейн потребовала, чтобы ей прислали каталог, но потом отправила в магазин меня, убедиться, что тебе пришлют то, что надо. Тогда я и выбрала свой подарок, в комплект к домику.

— Что же ты с ним будешь делать, Роуз? — неодобрительно спросила мисс Бриджес.

Роуз обеспокоенно подняла на нее глаза. Об этом она не подумала. В ее спаленке он никак бы не поместился: там еле хватало места для самой Роуз, когда она съедала особенно плотный ужин, что и говорить о кукольном домике…

— Может, мисс Белла разрешит мне хранить его в классной комнате? — предположила она, чувствуя себя виноватой, хотя виновата здесь была не она.

— Нет-нет, он же твой! — возразила Белла. — Хотя мне бы хотелось с ним поиграть. Он намного больше моего… — вздохнула она.

— Поставь его в мастерской. На подоконнике, например. — Мистер Фаунтин оставил надежду на возвращение дочери в столовую и разглядывал домик с легкой улыбкой, качая головой.

— Честное слово. — экономка поджала губы. — Совершенно необдуманный подарок. Кем они ее считают, если дарят такую дорогую безделушку?

Роуз не могла объяснить. Мисс Бриджес, конечно же, была права. Этот кукольный домик наверняка стоил неимоверных денег, а играть с ним у нее не было времени. Но он был прекрасен, великолепен и нелеп, и она уже в него влюбилась.

Когда рождественский обед, а также его продолжение на кухне, наконец закончился, Роуз разрешили побежать наверх и полюбоваться своим сокровищем. В мастерской она обнаружила Изабеллу и Фредди, которым не терпелось увидеть, что внутри домика. Как ни удивительно, Белла сдержалась и не открыла домик без его владелицы; очевидно, она была занята своим подарком от отца — исполинских размеров куклой, одетой в очень элегантную обшитую мехом вечернюю накидку и державшей в руках миниатюрный театральный бинокль; прочая ее одежда была упакована в лакированный саквояж.

— И что ты собираешься делать с этой штуковиной? — поинтересовался Фредди с некоторым отвращением, пока Роуз расстегивала крючки и открывала домик.

— Играть с ним, конечно же! — резко ответила Белла, возмущенная критикой подарка, который она помогала выбирать.

— Роуз уже не маленькая, чтобы играть в куклы, да и разве у нее есть время? — продолжал спорить Фредди.

Но Роуз их не слушала — села напротив домика и разглядывала его мельчайшие детали, поглаживая куклу-Роуз. Гипсовая еда на изящных тарелочках. Огонь, нарисованный над поблескивающими стекляшками-углями. Маленькая светловолосая девочка в детской с гордым выражением лица, совсем как у Изабеллы.

— Я думаю, — сказал Гус, своим неожиданным появлением — очевидно, из-за штор, заставив Роуз подпрыгнуть, — что она должна использовать его. На благо делу. — Он устроился на крыше домика, наклонился, чтобы разглядеть его интерьер, и с любопытством ткнул лапой колыбель в детской, отчего та закачалась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Роуз с подозрением, сжимая пальцы в кулаки и подавляя желание прогнать кота.

С усов Гуса на кукольную мебель опустилась струйка серебристого света, разбрасывая искры по крошечному отполированному обеденному столу.

— Практиковаться на нем. Отрабатывать заклинания. Гадание по зеркалу. Это как небольшой мирок: начни с малого и постепенно переходи к большому.

Роуз медленно кивнула, не отрывая глаз от своей чудесной игрушки. Домик не помещался в мастерской. Особенно когда на нем восседал огромный белый кот, хотя тот неплохо сочетался с тонкой балюстрадой вдоль крыши. Он должен стоять в хорошенькой спальне богатой девочки, подумала про себя Роуз, еле слышно вздыхая. Он не предназначен для кого-то вроде нее.

И все же…

Белла подвинулась поближе и погладила шелковые шторы в гостиной.

— Помнишь, ты рассказывала мне, что видела говорящую заводную куклу? Ты тогда подумала, что она волшебная, потому что никогда не видела настоящего волшебства?

Роуз кивнула. Она призналась в этом Изабелле, когда они обсуждали пробуждение магии в последней. Роуз видела, как однажды у дочери хозяина выросли когти, а во дворце она помогала Роуз поддерживать личину. Однако Белла старалась скрывать свои возможности от отца, чтобы он не нашел ей более стойкую гувернантку, чем мисс Анструдер. Избалованной девчонке нравилось вить из гувернантки веревки, а французских глаголов, по ее словам, она уже и так знала достаточно.

— Так вот, мы можем это сделать! Заколдуем домик, чтобы куклы в нем разговаривали! — Белла восторженно смотрела на домик горящими голубыми глазами.

«Когда ее магия заработает в полную силу, — подумала Роуз, поеживаясь, — она и впрямь станет настоящим чудовищем…»

Девочка встряхнулась. Белла всего лишь шалит. Как можно бояться ребенка, который с такой радостью вручил подарок? Роуз погладила юбку подаренной куклы и поставила ее на кухню, где ей явно было не по себе. Роуз вздрогнула. Фарфоровым куклам не бывает не по себе. Но она все равно положила куклу обратно себе в карман.

Гус сидел на крыше дома, поглядывая на детей свысока и обернув лапы хвостом.

Роуз посмотрела на домик — прекрасный, пусть мебель в нем стояла в легком беспорядке после перевозки. Она подняла с пола крохотный гипсовый торт, каким могла бы гордиться даже миссис Джонс, протерла его краешком передника и аккуратно положила обратно на кухонный стол. Самые хрупкие вещи были упакованы в коробки, стоявшие в каждой комнате, и она открыла одну из них и достала маленький чайник. Под ним, переложенный соломой, покоился целый столовый сервиз. Роуз рассмеялась.

— Надо сделать как Венн, только наоборот. Увеличим все это до нужного размера и сможем жить в домике. Тут все есть…

Фредди заглянул ей через плечо. Он расставлял на столе подарок от родителей — заводную железную дорогу. Поскольку страну постепенно опутывала сеть железных дорог, один предприимчивый производитель игрушек решил выпустить игрушечную модель. Фредди весь день не выпускал из рук красно-золотой жестяной паровоз.

— Здесь нельзя жить, — объявил он деловито. — Нет уборной.

— Фредерик! — нахмурилась Белла. — О таких вещах не принято говорить в присутствии дам!

Фредди только фыркнул и вернулся к своей железной дороге. Роуз внимательно осмотрела спальни. Он был прав: под кроватью с пологом в самой большой спальне обнаружился ночной горшок, но больше никаких удобств в доме не было. Она сочувственно похлопала по плечу свою куколку. Еще и ночные горшки чистить.

— Белла будет жутко талантливой волшебницей, как думаешь? — негромко спросила Роуз, смахивая с каминной полки пылинку метелкой размером с палец. Изабелла ушла хвастаться гардеробом своей новой куклы перед мисс Анструдер.

— Ключевое слово — жутко, — проворчал Фредди. — Ее мама тоже была волшебницей, кстати. Творила невероятные вещи, мне отец рассказывал. Она могла кого угодно подчинить своей воле. И Белла наверняка будет такая же. Я подумываю бросить учиться магии — лучше вернусь и буду жить дома.

Роуз кивнула. Белла обладала огромной властью над домом и без всякой магии — ну, или почти без нее.

— Давай попробуем сделать заклинание? — предложила девочка и взяла из гостиной домика фарфоровый горшок с шелковым папоротником. — Как сказал Гус? Не знаю, стоит ли оживлять кукол. Это как-то… неправильно. Но вот растение. С ним же ничего плохого не случится?

Фредди угрюмо посмотрел на папоротник и вздохнул:

— Наверное, нет. Ну ладно. Держи его и думай о цветах.

Он взял ее руки в свои, и Роуз принялась изо всех сил думать о цветах, растущих на солнце. Не жестоко ли обрекать это маленькое растение на жизнь взаперти в деревянном доме?

— Ой! — она открыла глаза и сердито посмотрела на Фредди, который только что ущипнул ее.

— Так дело не пойдет. Ты слишком мягкосердечная, Роуз. Это всего лишь цветок!

— Он живой! Вдруг ему здесь не понравится, тут же темно!

— Можешь поставить его на подоконник или на крышу, когда солнце светит. Да хоть на прогулку его выводи, мне все равно! Давай уже сделаем это дурацкое заклинание.

Роуз вздохнула и снова подала ему свои руки. Ей вспомнилась глициния, которая росла на стене дома, — теперь от нее осталось лишь несколько сероватых веток, мерзнущих на морозе. Один раз они с Фредди спустились по ней из окна, чтобы незаметно выбраться из дома и сбегать в старый приют Роуз. Глициния удержала ее, когда она падала. Если дать шелковому папоротнику часть той зеленой силы, он не будет тосковать, живя в кукольном доме.

Девочка чувствовала, как волшебство Фредди соединяется с ее магией. Он думал о лазании по деревьям, о любимых розовых кустах своей матери и о парнике для огурцов, который он однажды разбил крикетным мячом. Роуз улыбнулась про себя, представляя, каким окажется их растение: наверное, ползучей девочкой с огуречно-зелеными цветами. И плодами в виде крикетных мячей.

— Получается! — шепотом обрадовался Фредди, и Роуз открыла глаза. Он был прав. Нежные шелковые листья дрожали и меняли цвет на сочно-зеленый. Из самого сердца папоротника вырастали тоненькие усики, свиваясь и развиваясь в воздухе, точно что-то искали. Один оплел запястье куклы-Роуз, торчащей из передника настоящей Роуз, и на ее фарфоровой ручке расплылось бледно-зеленое пятно.

— Осторожно… — пробормотал Фредди, глядя на куклу. — Лучше не давай ему так делать!

— А как мне его остановить? — Роуз попыталась убрать гибкий зеленый стебель, но он оказался крепким и липким. Из него вырос еще один ус, который обвился вокруг ее пальца и впился в него шипами. — Ай! Фредди, помоги!

Мальчик потянул за стебель; теперь она чувствовала, что он думает о секаторе (интересно, что это такое?), засухе и прополке. Маленькое растеньице вздрогнуло, и побеги съежились, прячась обратно в горшок. На одном из стеблей распустился кроваво-красный цветок размером с ноготь, и по комнате поплыл сладкий, вроде бы невинный аромат.

— Она треснула! — простонала Роуз, поглаживая тонкую трещину на фарфоровой руке куклы. — Ой, а теперь я ее испачкала, смотри… — Из уколов на ее пальцах сочилась кровь, темная на фоне белоснежного фарфора. — Фредди, можно попросить у тебя платок?

Но тот смотрел на куклу со страхом.

— Он тебе не понадобится. Гляди.

Кровь исчезла, и трещины тоже. Фарфор снова был безупречно гладким и чистым. Кукла невинно лежала у Роуз на ладони, ее щеки слегка раскраснелись.