Неточные совпадения
— Где же идеал жизни, по-твоему? Что ж не обломовщина? — без увлечения, робко спросил он. — Разве не все добиваются того же, о чем я мечтаю? Помилуй! — прибавил он
смелее. — Да
цель всей вашей беготни, страстей, войн, торговли и политики разве не выделка покоя, не стремление к этому идеалу утраченного рая?
Моргач иногда по
целым неделям обдумывает какое-нибудь, по-видимому простое, предприятие, а то вдруг решится на отчаянно
смелое дело, — кажется, тут ему и голову сломить… смотришь — все удалось, все как по маслу пошло.
— Нет, нет, милый, не хочу так!.. Не хочу! Иди ко мне! Вот так! Ближе, ближе!.. Дай мне твои глаза, я буду смотреть в них. Дай мне твои губы — я буду тебя
целовать, а ты… Яне боюсь!..
Смелей!..
Целуй крепче!..
— Женечка, вы такая умная, такая
смелая, такая добрая, попросите за меня Эмму Эдуардовну, — экономочка вас послушает, — умоляла она Женьку, и
целовала ее голые плечи, и мочила их слезами.
Впрочем, не то еще было!
И не одни господа,
Сок из народа давила
Подлых подьячих орда,
Что ни чиновник — стяжатель,
С
целью добычи в поход
Вышел… а кто неприятель?
Войско, казна и народ!
Всем доставалось исправно.
Стачка, порука кругом:
Смелые грабили явно,
Трусы тащили тайком.
Непроницаемой ночи
Мрак над страною висел…
Видел — имеющий очи
И за отчизну болел.
Стоны рабов заглушая
Лестью да свистом бичей,
Хищников алчная стая
Гибель готовила ей…
Перед солнечным восходом сон начнет одолевать ястреба, и он сделается смирнее: тут поступать
смелее: поглаживать его, поправлять крылья, которые он
целые сутки держит в распущенном положении (не подбирает), и потягивать полегоньку за хвост, чтобы он крепче держался когтями за руку охотника и не дремал.
Теперь я
смелее гляжу тебе в очи,
Уста приближаю и слушать нет мочи,
Хочу
целовать,
целовать,
целовать!
Хочу
целовать,
целовать,
целовать...
И, наконец, он подал знак рукой,
И тот исчез быстрей китайской тени.
Проворный, хитрый, с
смелою душой,
Он жил у Саши как служебный гений,
Домашний дух (по-русски домовой);
Как Мефистофель, быстрый и послушный,
Он исполнял безмолвно, равнодушно,
Добро и зло. Ему была закон
Лишь воля господина. Ведал он,
Что кроме Саши, в
целом божьем мире
Никто, никто не думал о Зафире.
— Прекрасные юноши, вот иду я на перекрестки ваших улиц, нагая и прекрасная, жаждущая объятий и пламенных ласк, я, великая царица
поцелуев. Вы все,
смелые и юные, придите ко мне, насладитесь красотою и буйным дерзновением моим, в моих объятиях испейте напиток любви, радостной до смерти любви, более могущественной, чем и самая смерть. Придите ко мне, ко мне, к царице
поцелуев.
«Даждь дождь земле алчущей, спасе!» Раз от раза он все хватал это
смелее и громче и очень этим угодил и крестьянам и духовенству, с представителями которого он еще более сошелся за столом, где опять несколько раз поднимался и пел: «Даждь дождь земле алчущей, спасе!» Этим Алымов ввел у нас прошение о дожде в такое распространение, что после у нас в доме все по
целым дням пели: «Даждь дождь земле, спасе!» Но больше всех в этом упражнялись мы, дети: мы в своем молитвенном напряжении даже превзошли старших тем, что устроили себе из няниных фартуков ризы, а из свивальников орари, и все облачились да пели: «Даждь дождь».
Вот, сидя возле него, нежно смотрит она ему в очи, играет кудрями, треплет по румяной щеке и
целует… Едва переводя дух, шепчет он ей о любви, шепчет страстные моленья; но чуть резкий порыв, чуть
смелое движенье — хлоп по лбу ладонью, и была такова.
Он смотрел в окно, как по туманному небу тянулся дым из фабричных труб, и думал: везде кругом — заводы, фабрики, мастерские без числа, в них работают десятки тысяч людей; и все эти люди живут лишь одною мыслью, одною
целью — побольше заработать себе, и нет им заботы до всех, кто кругом; робкие и алчные, не способные ни на какое
смелое дело, они вот так же, как сейчас вокруг него, будут шутить и смеяться, не желая замечать творящихся вокруг обид и несправедливостей.
Он полон был Серафимой, и это его почти пугало… Она ему нравилась, тянула к себе; обладать ею он мечтал
целый год и с каждым днем все страстнее, но он не воображал, чтобы в ней он нашел столько прелести, огня,
смелого порыва, обаяния.
С этой характерной личностью, игравшей крупнейшую роль в газетной прессе за
целых тридцать лет, я несколько позднее лично познакомился. Он был"хамелеон", но не мелко продажный и по-своему даже
смелый, хотя всегда славолюбивый и влюбленный в себя.
— Если ваш роман радикальный, — сказал я, — то ему, конечно, не место в этом московском журнале. Редакция, давая вам предложение, вероятно, спекулировала на вашу теперешнюю популярность, не ожидая, что содержание романа будет противно ее духу. Только берегитесь: редакция эта отличается своеобразными нравами. Она не церемонится, выкидывает
целые главы у русских знаменитостей. Можете сообразить, что случится с вами, если роман ваш действительно очень
смелый и радикальный?
За обедом Фридрих Адольфович рассказал про Юркин геройский поступок, и Юрий Денисович, взволнованный, потрясенный до глубины души, крепко обнял и
поцеловал своего
смелого, умного и энергичного мальчика.
Елена Ильинишна улыбнулась. Ее напряженность несколько прошла от
смелой болтовни кузины. Луке Ивановичу опять сделалось веселее с той минуты, как эта пышущая здоровьем и бойкостью женщина появилась в гостиную. Если б он сумел, он бы задержал ее; но он не сумел этого и с унынием подумал о
целой тетради, которою сбиралась угостить его девица Гущева.
Сначала робко вкрадывается неудовольствие в дворянские дома; потом, усиливаемое войною без
цели, без пользы для отечества,
смелее говорить начинает в гостиных.
Ночь с ее голубым небом, с ее зорким сторожем — месяцем, бросавшим свет утешительный, но не предательский, с ее туманами, разлившимися в озера широкие, в которые погружались и в которых исчезали
целые колонны; усыпанные войском горы, выступавшие посреди этих волшебных вод, будто плывущие по ним транспортные, огромные суда; тайна, проводник — не робкий латыш, следующий под нагайкой татарина, — проводник
смелый, вольный, окликающий по временам пустыню эту и очищающий дорогу возгласом: «С богом!» — все в этом ночном походе наполняло сердце русского воина удовольствием чудесности и жаром самонадеянности.
— Что́ же делать! С кем это не случалось, — сказал сын развязным,
смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который
целою жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы
целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.