Неточные совпадения
Утром на другой день я поднялся рано и тотчас же стал собираться
в дорогу. Я по опыту знал, что если удэгейцев не торопить, то они долго не соберутся. Та к и
случилось. Удэгейцы сперва чинили обувь, потом исправляли лодки, и выступить нам удалось только около
полудня.
И я понимал, что если это может
случиться, то, конечно, не среди суетливого дня и даже не
в томительный и сонный
полдень, когда все-таки падение с неба крыльев привлечет праздное внимание.
Таким образом, мне
случалось стрелять куропаток до самой весны, то есть до апреля, когда уже на токах
в полдень стояли лужи воды.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то
в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до
полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует, снова ест и уже на заре отправляется на логово, которое у него бывает по большей части
в разных местах, кроме особенных исключений; сбираясь лечь, заяц мечет петли (от двух До четырех), то есть делает круг, возвращается на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает
в сторону, снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и, сделав несколько самых больших прыжков, окончательно ложится на логово;
случается иногда, что место ему не понравится, и он выбирает другое.
Это
случилось в самый
полдень, когда все комары спрятались от жары
в болото. Комар Комарович — длинный нос прикорнул под широкий лист и заснул. Спит и слышит отчаянный крик...
Вот как
случилось это происшествие: мы приехали
в полдень на летний перевоз через Каму, против села Шурана.
Мы заблудились и лишь далеко за
полдень добрались до Высокого. Небо теперь было все
в тяжелых, неподвижных, пухлых облаках. Мы поели холодного мяса с хлебом, напились воды, пахнувшей ржавчиной и болотным газом, потом развели из можжевельника ароматный костер от комаров и — сам уж не знаю, как это
случилось, — заснули внезапным тяжелым сном.
Он сделался еще ленивее и сонливее, по целым суткам не сползал со своего дивана и кончил тем, что чрез полгода подобной жизни,
в одну душную ночь хватил его кондрашка; к
полудню случился второй удар, вечером третий — и штаб-ротмистр Стекльштром переселился
в обители горния.
Голова его с обнаженною макушкою представляет целый земной шар; с одной стороны к свечке, служащей солнцем (как
в свете нередко
случается, что сальные огарки служат иным солнцами), сияет лучезарный
полдень, далее рассвет, ночь и сумрак.
Ты же, заботливый друг погребенных без славы, простую
Повесть об них рассказавший, быть может кто-нибудь, сердцем
Близкий тебе, одинокой мечтою сюда приведенный,
Знать пожелает о том, что
случилось с тобой, и, быть может,
Вот что расскажет ему о тебе старожил поседелый:
«Часто видали его мы, как он на рассвете поспешным
Шагом, росу отряхая с травы, всходил на пригорок
Встретить солнце; там, на мшистом, изгибистом корне
Старого вяза, к земле приклонившего ветви, лежал он
В полдень и слушал, как ближний ручей журчит, извиваясь...
По окончании последнего говорил иногда: «Много ли надо человеку, чтобы сыту быть!» Последствий от таких пресыщений никогда не
случалось, кроме двух, трех лишних часочков сна — хоть на кочке болотной или
в полдень на солнечном припеке.
И
случилось это на седьмой год его благополучия,
в знойный июльский
полдень: пошли деревенские ребята купаться, и с ними сын о. Василия, тоже Василий и такой же, как он, черненький и тихонький.