Неточные совпадения
Что из него должен во всяком
случае образоваться законодатель, — в этом никто не сомневался; вопрос заключался только в том, какого сорта
выйдет этот законодатель, то есть напомнит ли он собой глубокомыслие и административную прозорливость Ликурга или просто будет тверд, как Дракон.
— Теперь я приступаю к делу, — сказала она с улыбкой, помолчав и отирая с лица остатки слез. — Я иду к Сереже. Только в крайнем
случае я обращусь к вам. — И она встала и
вышла.
Она и про себя рассказывала и про свою свадьбу, и улыбалась, и жалела, и ласкала его, и говорила о
случаях выздоровления, и всё
выходило хорошо; стало быть, она знала.
— Какой неколебимый характер!» А нанесись на эту расторопную голову какая-нибудь беда и доведись ему самому быть поставлену в трудные
случаи жизни, куды делся характер, весь растерялся неколебимый муж, и
вышел из него жалкий трусишка, ничтожный, слабый ребенок, или просто фетюк, как называет Ноздрев.
Но Лужин уже
выходил сам, не докончив речи, пролезая снова между столом и стулом; Разумихин на этот раз встал, чтобы пропустить его. Не глядя ни на кого и даже не кивнув головой Зосимову, который давно уже кивал ему, чтоб он оставил в покое больного, Лужин
вышел, приподняв из осторожности рядом с плечом свою шляпу, когда, принагнувшись, проходил в дверь. И даже в изгибе спины его как бы выражалось при этом
случае, что он уносит с собой ужасное оскорбление.
Предположи же неопытного, и
выйдет, что один только
случай его из беды и вынес, а
случай чего не делает?
Вышел случай, другая и рада: так, очертя голову, и кинется.
Но
вышел для него случа́й совсем иной:
Он точно в дело взят, но взят для мостовой.
— Да и кроме того, — перебил Базаров, — что за охота говорить и думать о будущем, которое большею частью не от нас зависит?
Выйдет случай что-нибудь сделать — прекрасно, а не
выйдет, — по крайней мере, тем будешь доволен, что заранее напрасно не болтал.
— Я вам оставлю свой адрес на
случай, если
выйдет история, — заметил небрежно Базаров.
— То есть не по поручению, а по
случаю пришлось мне поймать на деле одного полотера, он замечательно приспособился воровать мелкие вещи, — кольца, серьги, броши и вообще. И вот, знаете, наблюдаю за ним. Натирает он в богатом доме паркет. В будуаре-с. Мальчишку-помощника
выслал, живенько открыл отмычкой ящик в трюмо, взял что следовало и погрузил в мастику. Прелестно. А затем-с…
Это
выходило у нее наивно, даже иногда так трогательно, что Клим находил нужным поощрять ее, на всякий
случай, ласковыми улыбками, но думал...
Она слыхала, как поступают в подобных
случаях другие. Сонечка, например, сказала своему жениху про корнета, что она дурачила его, что он мальчишка, что она нарочно заставляла ждать его на морозе, пока она
выйдет садиться в карету, и т. д.
Она любит теперь, как вышивает по канве: тихо, лениво
выходит узор, она еще ленивее развертывает его, любуется, потом положит и забудет. Да, это только приготовление к любви, опыт, а он — субъект, который подвернулся первый, немного сносный, для опыта, по
случаю…
Она ждала, не откроет ли чего-нибудь
случай, не проговорится ли Марина? Не проболтается ли Райский? Нет. Как ни ходила она по ночам, как ни подозрительно оглядывала и спрашивала Марину, как ни подсылала Марфеньку спросить, что делает Вера: ничего из этого не
выходило.
Райский, шатаясь от упоения,
вышел из аудитории, и в кружке, по этому
случаю, был трехдневный рев.
Он нарочно станет думать о своих петербургских связях, о приятелях, о художниках, об академии, о Беловодовой — переберет два-три
случая в памяти, два-три лица, а четвертое лицо
выйдет — Вера. Возьмет бумагу, карандаш, сделает два-три штриха —
выходит ее лоб, нос, губы. Хочет выглянуть из окна в сад, в поле, а глядит на ее окно: «Поднимает ли белая ручка лиловую занавеску», как говорит справедливо Марк. И почем он знает? Как будто кто-нибудь подглядел да сказал ему!
«Ишь ведь! снести его к матери; чего он тут на фабрике шлялся?» Два дня потом молчал и опять спросил: «А что мальчик?» А с мальчиком
вышло худо: заболел, у матери в угле лежит, та и место по тому
случаю у чиновников бросила, и
вышло у него воспаление в легких.
— Понимаю. Они совсем и не грозят донести; они говорят только: «Мы, конечно, не донесем, но, в
случае если дело откроется, то…» вот что они говорят, и все; но я думаю, что этого довольно! Дело не в том: что бы там ни
вышло и хотя бы эти записки были у меня теперь же в кармане, но быть солидарным с этими мошенниками, быть их товарищем вечно, вечно! Лгать России, лгать детям, лгать Лизе, лгать своей совести!..
«Однако, — подумал я тогда про себя, уже ложась спать, —
выходит, что он дал Макару Ивановичу свое „дворянское слово“ обвенчаться с мамой в
случае ее вдовства. Он об этом умолчал, когда рассказывал мне прежде о Макаре Ивановиче».
Спорить и пререкаться с ним, как вчера, я не захотел и встал
выходить, на всякий
случай бросив ему, что я «постараюсь». Но вдруг он меня удивил невыразимо: я уже направлялся к двери, как он, внезапно, ласково обхватив мою талию рукой, начал говорить мне… самые непонятные вещи.
Я слишком понял, что
вышел случай школьнический, гимназический, а серьезность дела остается вся целиком.
Это предложение доктора обрадовало Бахарева, как ребенка, которому после долгой ненастной погоды позволили наконец
выйти на улицу. С нетерпением всех больных, засидевшихся в четырех стенах, он воспользовался
случаем и сейчас же решил ехать к Ляховскому, у которого не был очень давно.
При первом же соблазне — ну хоть чтоб опять чем потешить ту же новую возлюбленную, с которой уже прокутил первую половину этих же денег, — он бы расшил свою ладонку и отделил от нее, ну, положим, на первый
случай хоть только сто рублей, ибо к чему-де непременно относить половину, то есть полторы тысячи, довольно и тысячи четырехсот рублей — ведь все то же
выйдет: „подлец, дескать, а не вор, потому что все же хоть тысячу четыреста рублей да принес назад, а вор бы все взял и ничего не принес“.
Выходит исправник, высокий, толстый, белокурый и угрюмый человек, — самые опасные в таких
случаях субъекты: печень у них, печень.
Испугалась ужасно: «Не пугайте, пожалуйста, от кого вы слышали?» — «Не беспокойтесь, говорю, никому не скажу, а вы знаете, что я на сей счет могила, а вот что хотел я вам только на сей счет тоже в виде, так сказать, „всякого
случая“ присовокупить: когда потребуют у папаши четыре-то тысячки пятьсот, а у него не окажется, так чем под суд-то, а потом в солдаты на старости лет угодить, пришлите мне тогда лучше вашу институтку секретно, мне как раз деньги
выслали, я ей четыре-то тысячки, пожалуй, и отвалю и в святости секрет сохраню».
Мы рассчитали, что если пойдем по тропе, то
выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком
случае, завтра к полудню.
Татьяна Борисовна отправила к племяннику двести пятьдесят рублей. Через два месяца он потребовал еще; она собрала последнее и
выслала еще. Не прошло шести недель после вторичной присылки, он попросил в третий раз, будто на краски для портрета, заказанного ему княгиней Тертерешеневой. Татьяна Борисовна отказала. «В таком
случае, — написал он ей, — я намерен приехать к вам в деревню для поправления моего здоровья». И действительно, в мае месяце того же года Андрюша вернулся в Малые Брыки.
Вот мы все на цыпочках и
вышли вон; горничная одна осталась на всякий
случай.
— Во всяком
случае я прав, — отвечал я. — Если б вы даже и умерли, вы все-таки
вышли бы из вашего скверного положения.
Мы плыли по главному руслу и только в
случае крайней нужды сворачивали в сторону, с тем чтобы при первой же возможности
выйти на реку снова. Протоки эти, заросшие лозой и камышами, совершенно скрывали нашу лодку. Мы плыли тихо и нередко подходили к птицам ближе, чем на ружейный выстрел. Иногда мы задерживались нарочно и подолгу рассматривали их.
Что ж особенного, если из этого унижения также могут
выходить неиспорченными те, которым поможет счастливый
случай избавиться от него?» Вторую исповедь она слушала, уже не изумляясь тому, что девушка, ее делавшая, сохранила все благородные свойства человека: и бескорыстие, и способность к верной дружбе, и мягкость души, — сохранила даже довольно много наивности.
Лопухов возвратился с Павлом Константинычем, сели; Лопухов попросил ее слушать, пока он доскажет то, что начнет, а ее речь будет впереди, и начал говорить, сильно возвышая голос, когда она пробовала перебивать его, и благополучно довел до конца свою речь, которая состояла в том, что развенчать их нельзя, потому дело со (Сторешниковым — дело пропащее, как вы сами знаете, стало быть, и утруждать себя вам будет напрасно, а впрочем, как хотите: коли лишние деньги есть, то даже советую попробовать; да что, и огорчаться-то не из чего, потому что ведь Верочка никогда не хотела идти за Сторешникова, стало быть, это дело всегда было несбыточное, как вы и сами видели, Марья Алексевна, а девушку, во всяком
случае, надобно отдавать замуж, а это дело вообще убыточное для родителей: надобно приданое, да и свадьба, сама по себе, много денег стоит, а главное, приданое; стало быть, еще надобно вам, Марья Алексевна и Павел Константиныч, благодарить дочь, что она
вышла замуж без всяких убытков для вас!
На другой день, ровно в двенадцать часов, гробовщик и его дочери
вышли из калитки новокупленного дома и отправились к соседу. Не стану описывать ни русского кафтана Адриана Прохорова, ни европейского наряда Акулины и Дарьи, отступая в сем
случае от обычая, принятого нынешними романистами. Полагаю, однако ж, не излишним заметить, что обе девицы надели желтые шляпки и красные башмаки, что бывало у них только в торжественные
случаи.
Все завидовали согласию, царствующему между надменным Троекуровым и бедным его соседом, и удивлялись смелости сего последнего, когда он за столом у Кирила Петровича прямо высказывал свое мнение, не заботясь о том, противуречило ли оно мнениям хозяина. Некоторые пытались было ему подражать и
выйти из пределов должного повиновения, но Кирила Петрович так их пугнул, что навсегда отбил у них охоту к таковым покушениям, и Дубровский один остался вне общего закона. Нечаянный
случай все расстроил и переменил.
Само собою разумеется, что Витберга окружила толпа плутов, людей, принимающих Россию — за аферу, службу — за выгодную сделку, место — за счастливый
случай нажиться. Не трудно было понять, что они под ногами Витберга выкопают яму. Но для того чтоб он, упавши в нее, не мог из нее
выйти, для этого нужно было еще, чтоб к воровству прибавилась зависть одних, оскорбленное честолюбие других.
— Жаль, что это прежде мы не знали, впрочем, если что можно сделать, граф сделает, я ему передам наш разговор. Из Петербурга во всяком
случае вас
вышлют.
В последний день масленицы все люди, по старинному обычаю, приходили вечером просить прощения к барину; в этих торжественных
случаях мой отец
выходил в залу, сопровождаемый камердинером. Тут он делал вид, будто не всех узнает.
Через два года наследник проезжал Даровской волостью, крестьяне подали ему просьбу, он велел разобрать дело. По этому
случаю я составлял из него докладную записку. Что
вышло путного из этого пересмотра — я не знаю. Слышал я, что сосланных воротили, но воротили ли землю — не слыхал.
Однажды был такой
случай, что,
выйдя из деревни, причетники и дьякон, давно подозревавшие попа в утайках, прямо потребовали, чтоб последний выворотил карманы.
Призвали наконец и доктора, который своим появлением только напугал больную. Это был один из тех неумелых и неразвитых захолустных врачей, которые из всех затруднений
выходили с честью при помощи формулы: в известных
случаях наша наука бессильна. Эту формулу высказал он и теперь: высказал самоуверенно, безапелляционно и, приняв из рук Степаниды Михайловны (на этот раз трезвой) красную ассигнацию, уехал обратно в город.
В час или выезжают, или ожидают визитов. В последнем
случае сестра
выходит в гостиную, держа в одной руке французскую книжку, а в другой — ломоть черного хлеба (завтрака в нашем доме не полагается), и садится, поджавши ноги, на диван. Она слегка нащипывает себе щеки, чтобы они казались румяными.
Билеты для входа в Собрание давались двоякие: для членов и для гостей. Хотя последние стоили всего пять рублей ассигнациями, но матушка и тут ухитрялась, в большинстве
случаев, проходить даром. Так как дядя был исстари членом Собрания и его пропускали в зал беспрепятственно, то он передавал свой билет матушке, а сам входил без билета. Но был однажды
случай, что матушку чуть-чуть не изловили с этой проделкой, и если бы не вмешательство дяди, то
вышел бы изрядный скандал.
Но, во всяком
случае, за пределы захолустной мурьи он не
выходил, во-первых, потому, что у него не было достаточной подготовки для оценки явлений высшего порядка, а во-вторых, и потому, что круг этих последних был так прочно замкнут, что не только в захолустья, но и повыше ничего оттуда не проникало.
Нечто подобное сейчас рассказанному
случаю, впрочем, задолго до него, произошло с Аннушкой и в другой раз, а именно, когда
вышел первый ограничительный, для помещичьей власти, указ, воспрещавший продавать крепостных людей иначе, как в составе целых семейств.
И в том и другом
случае я отталкивался от довольства «миром сим», хотел
выйти из этого мира к иному миру.
— По четыре рубля. Нет, ты гляди, товар-то какой… По
случаю аглицкий кусок попал. Тридцать шесть пар
вышло. Вот и у него, и у него. Сейчас только вынесли.
Знакомство с купленным мальчиком завязать было трудно. Даже в то время, когда пан Уляницкий уходил в свою должность, его мальчик сидел взаперти,
выходя лишь за самыми необходимыми делами: вынести сор, принести воды, сходить с судками за обедом. Когда мы при
случае подходили к нему и заговаривали, он глядел волчком, пугливо потуплял свои черные круглые глаза и старался поскорее уйти, как будто разговор с нами представлял для него опасность.
Тот вошел, как всегда угрюмый, но смуглое лицо его было спокойно. Капитан пощелкал несколько минут на счетах и затем протянул Ивану заработанные деньги. Тот взял, не интересуясь подробностями расчета, и молча
вышел. Очевидно, оба понимали друг друга… Матери после этого
случая на некоторое время запретили нам участвовать в возке снопов. Предлог был — дикость капитанских лошадей. Но чувствовалось не одно это.
Умный старик понимал, что попрежнему девушку воспитывать нельзя, а отпустить ее в гимназию не было сил. Ведь только и свету было в окне, что одна Устенька. Да и она тосковать будет в чужом городе. Думал-думал старик, и ничего не
выходило; советовался кое с кем из посторонних — тоже не лучше. Один совет — отправить Устеньку в гимназию. Легко сказать, когда до Екатеринбурга больше четырехсот верст! Выручил старика из затруднения неожиданный и странный
случай.