Неточные совпадения
— Не я-с, Петр Петрович, наложу-с <на> вас, а так как вы хотели бы
послужить, как говорите сами, так вот богоугодное дело. Строится в одном месте
церковь доброхотным дательством благочестивых людей. Денег нестает, нужен сбор. Наденьте простую сибирку… ведь вы теперь простой человек, разорившийся дворянин и тот же нищий: что ж тут чиниться? — да с книгой в руках, на простой тележке и отправляйтесь по городам и деревням. От архиерея вы получите благословенье и шнурованную книгу, да и с Богом.
В деревянной небольшой
церкви служил священник молебен, окропил всех святою водою; все целовали крест.
И сам Яков только
служил за столом, лениво обмахивал веткой мух, лениво и задумчиво менял тарелки и не охотник был говорить. Когда и барыня спросит его, так он еле ответит, как будто ему было бог знает как тяжело жить на свете, будто гнет какой-нибудь лежал на душе, хотя ничего этого у него не было. Барыня назначила его дворецким за то только, что он смирен, пьет умеренно, то есть мертвецки не напивается, и не курит; притом он усерден к
церкви.
В окружном же суде он
служил со времени открытия судов и очень гордился тем, что он привел к присяге несколько десятков тысяч человек, и что в своих преклонных годах он продолжал трудиться на благо
церкви, отечества и семьи, которой он оставит, кроме дома, капитал не менее тридцати тысяч в процентных бумагах.
Вечером в субботу, накануне Светло-Христова Воскресения, священник с дьяконом и дьячком, как они рассказывали, насилу проехав на санях по лужам и земле те три версты, которые отделяли
церковь от тетушкиного дома, приехали
служить заутреню.
— Хвалился ты, что Богу
послужить желаешь, так вот я тебе службу нашла… Ступай в Москву. Я уж написала Силантью (Стрелкову), чтоб купил колокол, а по первопутке подводу за ним пошлю. А так как, по расчету, рублей двухсот у нас недостает, так ты покуда походи по Москве да посбирай. Между своими мужичками походишь, да Силантий на купцов знакомых укажет, которые к Божьей
церкви радельны. Шутя недохватку покроешь.
Цель их пребывания на балконе двоякая. Во-первых, их распустили сегодня раньше обыкновенного, потому что завтра, 6 августа, главный престольный праздник в нашей
церкви и накануне будут
служить в доме особенно торжественную всенощную. В шесть часов из
церкви, при колокольном звоне, понесут в дом местные образа, и хотя до этой минуты еще далеко, но детские сердца нетерпеливы, и детям уже кажется, что около
церкви происходит какое-то приготовительное движение.
Через три дня Ольгу Порфирьевну схоронили на бедном погосте, к которому Уголок был приходом. Похороны, впрочем, произошли честь честью. Матушка выписала из города средненький, но очень приличный гробик, средненький, но тоже очень приличный покров и пригласила из Заболотья старшего священника, который и
служил заупокойную литургию соборне. Мало того: она заказала два сорокоуста и внесла в приходскую
церковь сто рублей вклада на вечныевремена для поминовения души усопшей рабы Божией Ольги.
Сверх ожидания, отец принял это решение без особенных возражений. Его соблазняло, что при заболотской
церкви состоят три попа и два дьякона, что там каждый день
служат обедню, а в праздничные дни даже две, раннюю и позднюю, из которых последнюю — соборне.
Для этого он наскоро сладил ученический хор под руководством двух учеников из поповичей и сам
служил для нас после общей службы. Нам это нравилось.
Церковь была в нашем нераздельном владении, в ней было как-то особенно уютно, хорошо и тихо. Ни надзирателей, ни надзора не было.
Мирское общество и языческое государство могут покоряться
церкви и
служить ей, могут в путях истории защищать веру и воспитывать человечество, но из недр
церкви принуждение идти не может и никогда не шло.
Поселенцы говеют, венчаются и детей крестят в
церквах, если живут близко. В дальние селения ездят сами священники и там «постят» ссыльных и кстати уж исполняют другие требы. У о. Ираклия были «викарии» в Верхнем Армудане и в Мало-Тымове, каторжные Воронин и Яковенко, которые по воскресеньям читали часы. Когда о. Ираклий приезжал в какое-нибудь селение
служить, то мужик ходил по улицам и кричал во всё горло: «Вылазь на молитву!» Где нет
церквей и часовен, там
служат в казармах или избах.
8 сентября, в праздник, я после обедни выходил из
церкви с одним молодым чиновником, и как раз в это время несли на носилках покойника; несли четверо каторжных, оборванные, с грубыми испитыми лицами, похожие на наших городских нищих; следом шли двое таких же, запасных, женщина с двумя детьми и черный грузин Келбокиани, одетый в вольное платье (он
служит писарем и зовут его князем), и все, по-видимому, спешили, боясь не застать в
церкви священника.
Поутру на белые степи гляжу,
Послышался звон колокольный,
Тихонько в убогую
церковь вхожу,
Смешалась с толпой богомольной.
Отслушав обедню, к попу подошла,
Молебен
служить попросила…
Всё было спокойно — толпа не ушла…
Совсем меня горе сломило!
За что мы обижены столько, Христос?
За что поруганьем покрыты?
И реки давно накопившихся слез
Упали на жесткие плиты!
— А они в комарниках в
церкви служат, — объяснил Макар. — Вместе и живут старички… Древние стали, слабые, а все вместе.
Нюрочке казалось, что она в какой-то громадной
церкви, сводом для которой
служило усеянное звездами небо.
— Все говорил… Как по крестьянам она прошла: молебны
служили, попы по
церквам манифест читали. Потом по городам воля разошлась и на заводах, окромя наших… Мосей-то говорит, што большая может выйти ошибка, ежели время упустить. Спрячут, говорит, приказчики вашу волю — и конец тому делу.
Торжество началось молитвой. В придворной
церкви служили обедню и молебен с водосвятием. Мы на хорах присутствовали при служении. После молебна духовенство со святой водою пошло в Лицей, где окропило нас и все заведение.
Приносили из
церкви большой местный образ Иверской Божьей Матери и
служили молебен у маменьки в спальне.
Она любила великолепие и пышность в храме Божием; знала наизусть весь церковный круг, сама певала со своими певчими, стоя у клироса; иногда подолгу не ходила в
церковь, даже большие праздники пропускала, а иногда заставляла
служить обедни часто.
По окончании обедни священник с дьяконом вышли на средину
церкви и начали перед маленьким столиком, на котором стояло распятие и кутья, кадить и
служить панихиду; а Кирьян, с огромным пучком свеч, стал раздавать их народу, подав при этом Вихрову самую толстую и из белого воску свечу.
Скоро после посещения Лизы он заперся в затвор и только через три недели вышел в
церковь,
служил и после службы сказал проповедь, в которой каял себя и уличал мир в грехе и призывал его к покаянию.
Служил он (такая при нем
церковь походная была) и за службой уставщика то и дело ругал азартно, словно не в
церкви, а в кабаке он действует.
И это было для него тем сподручнее, что самые новости, которые его интересовали, имели совершенно первоначальный характер, вроде слухов о войне, о рекрутском наборе или о том, что в такой-то день высокопреосвященный соборне
служил литургию, а затем во всех
церквах происходил целодневный звон.
Служили в теплой
церкви, о чем можно было догадаться по сидевшему около ее входа слепому старику-монаху, в круглой скуфейке и худеньком черном нанковом подряснике, подпоясанном ремнем.
В избранный для венчания день Егор Егорыч послал Антипа Ильича к священнику, состоящему у него на руге (Кузьмищево, как мы знаем, было село), сказать, что он будет венчаться с Сусанной Николаевной в пять часов вечера, а затем все, то есть жених и невеста, а также gnadige Frau и доктор, отправились в
церковь пешком; священник, впрочем, осветил храм полным освещением и сам с дьяконом облекся в дорогие дорадоровые ризы, в которых
служил только в заутреню светлого христова воскресения.
И вообще, — продолжал Евгений с несколько уже суровым взором, — для каждого хлыста главною заповедью
служит: отречься от всего, что требуют от него
церковь, начальство, общежитие, и слушаться только того, что ему говорит его внутренний голос, который он считает после его радений вселившимся в него от духа святого, или что повелевает ему его наставник из согласников, в коем он предполагает еще большее присутствие святого духа, чем в самом себе.
С этою-то радостною вестью Строгоновы приехали к Иоанну, и вскоре после них прибыло Ермаково посольство. Ликованье в городе было неслыханное. Во всех
церквах служили молебны, все колокола звонили, как в светлое Христово воскресенье. Царь, обласкав Строгоновых, назначил торжественный прием Ивану Кольцу.
— В какой
церкви был? Какой поп
служил?
Так они и остались жить вдвоем: Ахилла
служил в
церкви и домовничал, а Туберозов сидел дома, читал Джона Буниана, думал и молился.
Она ему всякий день синенькую, а меня всякий день к ранней обедне посылает в
церковь Иоанну Воинственнику молебен о сбежавшей рабе
служить…
20-е апреля. Приезжал ко мне приятный карлик и сообщил, что Марфа Андревна указала, дабы каждогодне на летнего Николу, на зимнего и на Крещение я был трижды приглашаем
служить к ней в плодомасовскую
церковь, за что мне через бурмистра будет платимо жалованье 150 руб., по 50 руб. за обедню. Ну, уж эти случайности! Чего доброго, я их даже бояться стану.
— Позвольте-с, позвольте, я в первый раз как пришел по этому делу в
церковь, подал записочку о бежавшей рабе и полтинник, священник и стали
служить Иоанну Воинственнику, так оно после и шло.
В жизни же внушается, что надо соблюдать следующие правила: не есть мяса и молока в известные дни, еще в другие известные дни
служить молебны и панихиды по умершим, в праздники принимать священника и давать ему деньги и несколько раз в году брать из
церкви доски с изображениями и носить их на полотенцах по полям и домам.
Какие же нужны
церквам хитрости и усилия, чтобы, несмотря на все эти разрушающие веру условия, продолжать строить
церкви,
служить обедни, проповедовать, учить, обращать и, главное, получать за это огромное содержание, как все эти священники, пастыри, интенданты, суперинтенданты, аббаты, архидиаконы, епископы и архиепископы.
И вот эта-то деятельность
церквей, внушающая людям ложное понимание учения Христа, и
служит препятствием понимания его для большинства людей, так называемых верующих.
Церкви не только никогда не соединяли, но были всегда одной из главных причин разъединения людей, ненависти друг к другу, войн, побоищ, инквизиций, варфоломеевских ночей и т. п., и
церкви никогда не
служат посредниками между людьми и богом, чего и не нужно и что прямо запрещено Христом, открывшим свое учение прямо непосредственно каждому человеку, но ставят мертвые формы вместо бога и не только не открывают, но заслоняют от людей бога.
Доброта и достоинства всех этих людей, служивших
церквам, были доброта и достоинства людей, но не того дела, которому они
служили.
С официальной точки зрения отказ от участия в военной службе, в которой
служит сам царь и которая благословляется
церковью, представляется сумасшествием, и потому из Петербурга пишут, что так как молодой человек должен быть не в своем рассудке, то, не употребляя еще против него крутых мер, отправить его для исследования его душевного здоровья и для излечения его в дом умалишенных.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому
церковь посещалась первогильдейным купечеством, чиновниками и помещичьими семьями Простого народа бывало не много, тем более, что обедню здесь
служили, сообразно с желанием директора, позже, чем в других
церквах.
Совсем не похож на себя, каким в
церкви служит, и не то — хитёр, не то — глуповат, вообще же обожжённый какой-то, и словно виновен и предо мною и пред женой своей.
Он зажил тихо, никуда не выходя из дома, чего-то ожидая. Аккуратно посещал
церковь и видел там попа: такой же встрёпанный, он стал как будто тише, но
служил торопливее, улыбался реже и не столь многообещающе, как ранее. Не однажды Кожемякину хотелось подойти к нему, благословиться и расспросить обо всех, но что-то мешало.
— Нравится мне этот поп, я и в
церковь из-за него хожу, право! Так он
служит особенно: точно всегда историю какую-то рассказывает тихонько, по секрету, — очень невесёлая история, между прочим! Иногда так бы подошёл к нему один на один спросить: в чём дело, батюшка? А говорить с ним не хочется однако, и на знакомство не тянет. Вот дела: сколь красивая пичужка зимородок, а — не поёт, соловей же — бедно одет и серенько! Разберись в этом!
Под какой-то неважный праздник приказал немец-генерал
служить всенощную в полковой
церкви, что совершалось всегда в его присутствии и при собрании всех офицеров.
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную
церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб
служить в кавалерии и заниматься устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
После выхода — обедня;
служили молебен; в самое это время приехал артиллерийский капитан; на этот раз он явился не юрисконсультом, а в прежнем воинственном виде; когда шли из
церкви домой, Бельтова была очень испугана каким-то треском.
Крискент
служил всенощную, утром женщины шли в
церковь к обедне, потом к чаю собирались кой-кто из знакомых старушек, съедали именинный пирог, и тем все дело кончалось.
— Не за что, Юрий Дмитрич! Я взыскан был милостию твоего покойного родителя и,
служа его сыну, только что выплачиваю старый долг. Но вот, кажется, и Темрюк готов! Он проведет вас задами; хоть вас ник-то не посмеет остановить, однако ж лучше не ехать мимо
церкви. Дай вам господи совет и любовь, во всем благое поспешение, несчетные годы и всякого счастия! Прощайте!
В
церкви он всегда становился впереди всех и даже делал замечания священникам, когда они, по его мнению, не так
служили, и думал, что это угодно богу, так как бог его любит.
Приходили чужие справиться насчет ее здоровья, приносили просфоры, говорили, что за нее сегодня почти во всех
церквах служили молебны.