Неточные совпадения
Но сие же самое соответствие, с другой стороны,
служит и не малым,
для летописателя, облегчением. Ибо в чем состоит, собственно, задача его? В том ли, чтобы критиковать или порицать? Нет, не в том. В том ли, чтобы рассуждать? Нет, и не в этом. В чем же? А в том, легкодумный вольнодумец, чтобы быть лишь изобразителем означенного соответствия и об оном предать потомству в надлежащее назидание.
Ни реки, ни ручья, ни оврага, ни пригорка — словом, ничего такого, что могло бы
служить препятствием
для вольной ходьбы, он не предусмотрел.
Когда у глуповцев спрашивали, что
послужило поводом
для такого необычного эпитета, они ничего толком не объясняли, а только дрожали.
Нельзя думать, чтобы «Летописец» добровольно допустил такой важный биографический пропуск в истории родного города; скорее должно предположить, что преемники Двоекурова с умыслом уничтожили его биографию, как представляющую свидетельство слишком явного либерализма и могущую
послужить для исследователей нашей старины соблазнительным поводом к отыскиванию конституционализма даже там, где, в сущности, существует лишь принцип свободного сечения.
Никто не станет отрицать, что это картина не лестная, но иною она не может и быть, потому что материалом
для нее
служит человек, которому с изумительным постоянством долбят голову и который, разумеется, не может прийти к другому результату, кроме ошеломления.
Сверх того, издателем руководила и та мысль, что фантастичность рассказов нимало не устраняет их административно-воспитательного значения и что опрометчивая самонадеянность летающего градоначальника может даже и теперь
послужить спасительным предостережением
для тех из современных администраторов, которые не желают быть преждевременно уволенными от должности.
Впрочем,
для нас это вопрос второстепенный; важно же то, что глуповцы и во времена Иванова продолжали быть благополучными и что, следовательно, изъян, которым он обладал,
послужил обывателям не во вред, а на пользу.
С следующего дня, наблюдая неизвестного своего друга, Кити заметила, что М-llе Варенька и с Левиным и его женщиной находится уже в тех отношениях, как и с другими своими protégés. Она подходила к ним, разговаривала,
служила переводчицей
для женщины, не умевшей говорить ни на одном иностранном языке.
В то время как Степан Аркадьич приехал в Петербург
для исполнения самой естественной, известной всем служащим, хотя и непонятной
для неслужащих, нужнейшей обязанности, без которой нет возможности
служить, — напомнить о себе в министерстве, — и при исполнении этой обязанности, взяв почти все деньги из дому, весело и приятно проводил время и на скачках и на дачах, Долли с детьми переехала в деревню, чтоб уменьшить сколько возможно расходы.
«Какой же он неверующий? С его сердцем, с этим страхом огорчить кого-нибудь, даже ребенка! Всё
для других, ничего
для себя. Сергей Иванович так и думает, что это обязанность Кости — быть его приказчиком. Тоже и сестра. Теперь Долли с детьми на его опеке. Все эти мужики, которые каждый день приходят к нему, как будто он обязан им
служить».
По моему, любовь… обе любви, которые, помнишь, Платон определяет в своем Пире, обе любви
служат пробным камнем
для людей.
В богатой Кашинской губернии, всегда шедшей во всем впереди других, теперь набрались такие силы, что дело, поведенное здесь как следует, могло
послужить образцом
для других губерний,
для всей России.
Приезд его на Кавказ — также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он едет не так, просто,
служить, но что ищет смерти, потому что… тут, он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и к чему? Что я
для вас! Поймете ли вы меня?..» — и так далее.
— Благородный молодой человек! — сказал он, с слезами на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом! Слава Богу, у меня нет дочерей! Но вас наградит та,
для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал он. — Я сам был молод и
служил в военной службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
У него уж набралось бы опять, да он говорит: «Нет, Афанасий Иванович, [То есть Васильевич.]
служу я теперь уж не себе и <не>
для себя, а потому, что Бог так <судил>.
—
Для чего я не
служу, милостивый государь, — подхватил Мармеладов, исключительно обращаясь к Раскольникову, как будто это он ему задал вопрос, —
для чего не
служу? А разве сердце у меня не болит о том, что я пресмыкаюсь втуне? Когда господин Лебезятников, тому месяц назад, супругу мою собственноручно избил, а я лежал пьяненькой, разве я не страдал? Позвольте, молодой человек, случалось вам… гм… ну хоть испрашивать денег взаймы безнадежно?
— Забавник! — громко проговорил хозяин. — А
для ча не работаешь,
для ча не
служите, коли чиновник?
Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья —
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я
служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику,
для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.
Неразменный рубль — это есть сила, которая может
служить истине и добродетели, на пользу людям, в чем
для человека с добрым сердцем и ясным умом заключается самое высшее удовольствие.
Потом он думал еще о многом мелочном, — думал
для того, чтоб не искать ответа на вопрос: что мешает ему жить так, как живут эти люди? Что-то мешало, и он чувствовал, что мешает не только боязнь потерять себя среди людей, в ничтожестве которых он не сомневался. Подумал о Никоновой: вот с кем он хотел бы говорить! Она обидела его нелепым своим подозрением, но он уже простил ей это, так же, как простил и то, что она
служила жандармам.
Никонова — действительно Никонова, дочь крупного помещика, от семьи откололась еще в юности, несколько месяцев сидела в тюрьме, а теперь, уже более трех лет,
служит конторщицей в издательстве дешевых книг
для народа.
В общем ему жилось весьма спокойно, уютно, и все, что в различной степени искренно тревожило людей,
для него
служило средством усиления роста его значительности, популярности.
— Это — тыл. Здесь — отдыхают. Батальон, в котором я
служу, направлен сюда именно
для отдыха, но похоже, что и нам вместе с другими отдыхающими тоже надо будет попятиться дальше в болота.
Для Мина, Римана, Ренненкампфа — просто, они — как там? — преторианцы, они
служат Нерону и вообще — Наполеону, а нам, пехоте…
Все это — и сумрак — напомнило Климу сцену из какого-то неинтересного романа — проводы девушки, решившей
служить гувернанткой,
для того чтоб поддержать обедневшую семью свою.
Он тотчас же рассказал: некий наивный юрист представил Столыпину записку, в которой доказывалось, что аграрным движением руководили богатые мужики, что это была война «кулаков» с помещиками, что велась она силами бедноты и весьма предусмотрительно; при дележе завоеванного мелкие вещи высокой цены, поступая в руки кулаков, бесследно исчезали, а вещи крупного объема, оказываясь на дворах и в избах бедняков,
служили для начальников карательных отрядов отличным указанием, кто преступник.
— Нам известно о вас многое, вероятно — все! — перебил жандарм, а Самгин, снова чувствуя, что сказал лишнее, мысленно одобрил жандарма за то, что он помешал ему. Теперь он видел, что лицо офицера так необыкновенно подвижно, как будто основой
для мускулов его
служили не кости, а хрящи: оно, потемнев еще более, все сдвинулось к носу, заострилось и было бы смешным, если б глаза не смотрели тяжело и строго. Он продолжал, возвысив голос...
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал тревогу. Он
служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал
для операции аппендикса, с месяц лежал в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело, глаза открылись шире, и в них застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Клим тоже готов был гордиться колоссальной начитанностью Дмитрия и гордился бы, если б не видел, что брат затмевает его,
служа для всех словарем разнообразнейших знаний.
— Я Варваре Кирилловне
служу, и от нее распоряжений не имею
для вас… — Она ходила за Самгиным, останавливаясь в дверях каждой комнаты и, очевидно, опасаясь, как бы он не взял и не спрятал в карман какую-либо вещь, и возбуждая у хозяина желание стукнуть ее чем-нибудь по голове. Это продолжалось минут двадцать, все время натягивая нервы Самгина. Он курил, ходил, сидел и чувствовал, что поведение его укрепляет подозрения этой двуногой щуки.
«За внешней грубостью — добрая, мягкая душа. Тип Тани Куликовой, Любаши Сомовой, Анфимьевны. Тип человека, который чувствует себя созданным
для того, чтоб
служить, — определял он, поспешно шагая и невольно оглядываясь: провожает его какой-нибудь субъект? —
Служить — все равно кому. Митрофанов тоже человек этой категории. Не изжито древнее, рабское, христианское. Исааки, как говорил отец…»
Марина не возвращалась недели три, — в магазине торговал чернобородый Захарий, человек молчаливый, с неподвижным, матово-бледным лицом, темные глаза его смотрели грустно, на вопросы он отвечал кратко и тихо; густые, тяжелые волосы простеганы нитями преждевременной седины. Самгин нашел, что этот Захарий очень похож на переодетого монаха и слишком вял, бескровен
для того, чтоб
служить любовником Марины.
Аппаратом, который отмечал колебания событий,
служил для Самгина Иван Дронов.
Красавина. Кто ж этого не знает! Весь свет знает. А это я к тому говорю, красавица ты моя писаная, что от кого же нам и жить-то, бедным сиротам, как не от вас, богатых людей? Вам жить да нежиться, а нам
для вас
служить. Ты сиди только да придумывай, а я уж
для тебя все, окромя разве птичьего молока.
— Разве я другая душа
для тебя, кум? Кажется, не раз
служил тебе, и свидетелем бывал, и копии… помнишь? Свинья ты этакая!
По стенам, около картин, лепилась в виде фестонов паутина, напитанная пылью; зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы
служить скорее скрижалями,
для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память. Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки.
— В этом же углу лежат и замыслы твои «
служить, пока станет сил, потому что России нужны руки и головы
для разработывания неистощимых источников (твои слова); работать, чтоб слаще отдыхать, а отдыхать — значит жить другой, артистической, изящной стороной жизни, жизни художников, поэтов».
Брак был бы только формой, а не содержанием, средством, а не целью;
служил бы широкой и неизменной рамкой
для визитов, приема гостей, обедов и вечеров, пустой болтовни?..
— Тайна! — ответил Стильтон. — Великая тайна! Лампа будет
служить сигналом
для людей и дел, о которых вы никогда не узнаете ничего.
Она не живала в столице, никогда не
служила в военной службе и потому не знала, чего и сколько нужно
для этого.
–…второстепенный, которому предназначено
послужить лишь материалом
для более благородного племени, а не иметь своей самостоятельной роли в судьбах человечества. Ввиду этого, может быть и справедливого, своего вывода господин Крафт пришел к заключению, что всякая дальнейшая деятельность всякого русского человека должна быть этой идеей парализована, так сказать, у всех должны опуститься руки и…
— Если Россия только материал
для более благородных племен, то почему же ей и не
послужить таким материалом?
Тем самым я — настоящий русский и наиболее
служу для России, ибо выставляю ее главную мысль.
Но такие «Записки», как ваши, могли бы, кажется мне,
послужить материалом
для будущего художественного произведения,
для будущей картины — беспорядочной, но уже прошедшей эпохи.
Но
для вас, по некоторым особым соображениям, было сделано снисхождение и об вас были наведены справки: оказалось, что хотя вы и принадлежали к хорошему обществу и когда-то
служили в гвардии, но из общества исключены и репутация ваша более чем сомнительна.
Это большой филологический труд, но труд начальный, который должен
послужить только материалом
для будущих основательных изысканий о якутском языке.
Надо заметить, что бухта Симодо не закрыта с моря и, следовательно, не может
служить безопасным местом
для стоянки судов.
Заключая в своих стенах около миллиона жителей и не один десяток в подведомственных ему и близлежащих областях, Кантон будет всегда
служить рынком
для этих жителей, которым нет надобности искать работы и сбыта товаров в других местах.
Шанхай сам по себе ничтожное место по народонаселению; в нем всего (было до осады) до трехсот тысяч жителей: это мало
для китайского города, но он
служил торговым предместьем этим городам и особенно провинциям, где родится лучший шелк и чай — две самые важные статьи, которыми пока расплачивается Китай за бумажные, шерстяные и другие европейские и американские изделия.
Вино кроме потребления в колонии вывозится в значительном количестве в Европу, особенно в Англию, где оно
служит к замену хереса и портвейна, которых Испания и Португалия не производят достаточно
для снабжения одной Англии.