Неточные совпадения
[Дядька —
слуга, приставленный к мальчику в дворянской
семье.]
— Единственный умный царь из этой
семьи — Петр Первый, и это было так неестественно, что черный народ признал помазанника божия антихристом,
слугой Сатаны, а некоторые из бояр подозревали в нем сына патриарха Никона, согрешившего с царицей.
Почему не быть
слуге моему как бы мне родным, так что приму его наконец в
семью свою и возрадуюсь сему?
Вообще дом был построен на большую
семью: и господ, и
слуг можно было бы поместить впятеро больше.
Вино и чай, кабак и трактир — две постоянные страсти русского
слуги; для них он крадет, для них он беден, из-за них он выносит гонения, наказания и покидает
семью в нищете. Ничего нет легче, как с высоты трезвого опьянения патера Метью осуждать пьянство и, сидя за чайным столом, удивляться, для чего
слуги ходят пить чай в трактир, а не пьют его дома, несмотря на то что дома дешевле.
До
семи лет было приказано водить меня за руку по внутренней лестнице, которая была несколько крута; до одиннадцати меня мыла в корыте Вера Артамоновна; стало, очень последовательно — за мной, студентом, посылали
слугу и до двадцати одного года мне не позволялось возвращаться домой после половины одиннадцатого.
Тяжелая, неблагодарная, беспокойная и многоответственная служба поглощала все время пристава. Она не дозволяла ему даже налюбоваться
семьею, для которой он был и
слугой и кормильцем. Даже, возвратись домой, он не имел свободного времени. Все корпел он над своими запутанными и перепутанными следственными делами.
— Пойдемте! — сказал Егор Егорыч Сусанне Николаевне и Антипу Ильичу, которому он еще в России объявил, что если старый камердинер непременно хочет ехать с ним за границу, то должен быть не
слугою, а другом их
семьи, на что Антип Ильич хоть и конфузливо, но согласился.
Это был двадцатичетырехлетний парень, кровь с молоком, молодец в полном смысле, и ростом и дородством, сын старинного усердного
слуги, Бориса Петрова Хорева, умершего в пугачевщину от забот, как все думали, и сухоты при сохранении в порядке вверенных его управлению крестьян Нового Багрова, когда помещик бежал с
семьей в Астрахань.
И даже препятствие положительное было не ехать: денег не было. Всего-навсего лежало у меня девять рублей. Но из них
семь надо было отдать завтра же месячного жалованья Аполлону, моему
слуге, который жил у меня за
семь рублей на своих харчах.
Вследствие всего этого на миру «жить стало не можно». «Вместе отец с сыном, обнявши, погибнет». Общественные связи нарушены. Приходится душу блюсти в одиночку, вразброд. Победа «
слугам антихриста» почти обеспечена. Бросил Яшка
семью, бросил хозяйство, бросил все, чем наполнялась его труженическая земледельческая жизнь, и теперь он один во власти «беззаконников».
— Они благочестивые были, но кто их знает, чужая душа — дремучий лес! Может, по нечаянности, а может, не могли в душе своей той обиды стерпеть, что барин к себе новую
слугу приблизил… Может, нарочно ему всыпали, бог знает! Мал я был тогда и не понимал всего… Теперь я помню, что барин действительно взял себе другую наложницу и маменька сильно огорчались. Почитай, нас потом года два судили… Маменьку осудили на каторгу на двадцать лет, меня за мое малолетство только на
семь.
Был еще пятый член
семьи Григория Лукьяновича, самое имя которого произносилось в доме за последнее время не только
слугами, но и семейными, только шепотом, — это был сын Малюты, Максим Григорьевич, восемнадцатилетний юноша, тихий и кроткий, весь в мать, как говорили
слуги, а вместе с тем какой-то выродок из
семьи и по внешним качествам: красивый, статный, с прямым, честным взглядом почти детски невинных глаз, разумный и степенный не по летам, и хотя служивший в опричниках, но сторонившийся от своих буйных сверстников.
Родные Ростовых и Болконских иногда съезжались гостить в Лысые Горы,
семьями, на своих 16-ти лошадях, с десятками
слуг, и жили месяцами.
«Гей ты, верный наш
слуга, Кирибеевич,
Аль ты думу затаил нечестивую?
Али славе нашей завидуешь?
Али служба тебе честная прискучила?
Когда всходит месяц — звезды радуются,
Что светлей им гулять по поднéбесью;
А которая в тучку прячется,
Та стремглав на землю падает…
Неприлично же тебе, Кирибеевич,
Царской радостью гнушатися;
А из роду ты ведь Скуратовых
И
семьею ты вскормлен Малютиной...