Неточные совпадения
Самгин прожил в Париже еще дней десять, настроенный, как человек, который не может решить, что ему делать. Вот он поедет в Россию, в тихий мещанско-купеческий город, где люди, которых встряхнула революция, укладывают в должный, знакомый ему,
скучный порядок свои привычки,
мысли, отношения — и где Марина Зотова будет развертывать пред ним свою сомнительную, темноватую мудрость.
«Этот плен
мысли ограничивает его дарование, заставляет повторяться, делает его стихи слишком разумными, логически
скучными. Запишу эту мою оценку. И — надо сравнить “Бесов” Достоевского с “Мелким бесом”. Мне пора писать книгу. Я озаглавлю ее “Жизнь и
мысль”. Книга о насилии
мысли над жизнью никем еще не написана, — книга о свободе жизни».
Если это подтверждалось, он шел домой с гордостью, с трепетным волнением и долго ночью втайне готовил себя на завтра. Самые
скучные, необходимые занятия не казались ему сухи, а только необходимы: они входили глубже в основу, в ткань жизни;
мысли, наблюдения, явления не складывались, молча и небрежно, в архив памяти, а придавали яркую краску каждому дню.
А чтение, а ученье — вечное питание
мысли, ее бесконечное развитие! Ольга ревновала к каждой не показанной ей книге, журнальной статье, не шутя сердилась или оскорблялась, когда он не заблагорассудит показать ей что-нибудь, по его мнению, слишком серьезное,
скучное, непонятное ей, называла это педантизмом, пошлостью, отсталостью, бранила его «старым немецким париком». Между ними по этому поводу происходили живые, раздражительные сцены.
Пустые и непригодные к делу
мысли, как и всегда во время
скучного ожидания, лезли ему в голову: например, почему он, войдя теперь сюда, сел именно точь-в-точь на то самое место, на котором вчера сидел, и почему не на другое?
Книги его мне всегда казались
скучными,
мысль его казалась лишенной остроты и силы.
Лихонин находился в том одновременно расслабленном и приподнятом настроении, которое так знакомо каждому человеку, которому случалось надолго выбиться из сна. Он как будто бы вышел из пределов обыденной человеческой жизни, и эта жизнь стала для него далекой и безразличной, но в то же время его
мысли и чувства приобрели какую-то спокойную ясность и равнодушную четкость, и в этой хрустальной нирване была
скучная и томительная прелесть.
Одинокие искры неумелой, бессильной
мысли едва мерцали в
скучном однообразии дней.
А Ромашов все глядел на карты, на кучи серебра и бумажек, на зеленое сукно, исписанное мелом, и в его отяжелевшей, отуманенной голове вяло бродили все одни и те же
мысли: о своем падении и о нечистоте
скучной, однообразной жизни.
Кончились зимние каникулы. Тяжеловато после двух недель почти безграничной свободы втягиваться снова в суровую воинскую дисциплину, в лекции и репетиции, в строевую муштру, в раннее вставание по утрам, в ночные бессонные дежурства, в
скучную повторяемость дней, дел и
мыслей.
Тёплая пыль лезла в нос и горло,
скучные, пугающие
мысли просачивались в душу, Кожемякин смотрел в землю и бормотал...
Кирик громко захохотал. Публика разделилась на две группы: одни слушали рассказ телеграфиста об убийстве мальчика, другие —
скучное сообщение Травкина о человеке, совершившем двадцать три кражи. Илья наблюдал за хозяйкой, чувствуя, что в нём тихо разгорается какой-то огонёк, — он ещё ничего не освещает, но уже настойчиво жжёт сердце. С той минуты, когда Лунёв понял, что Автономовы опасаются, как бы он не сконфузил их пред гостями, его
мысли становились стройнее.
Да и одних ли пращуров наших поддерживала подобная
мысль при отбывании
скучного процесса жизни?
Длинные, нестерпимо жаркие,
скучные дни, прекрасные томительные вечера, душные ночи, и вся эта жизнь, когда от утра до вечера не знаешь, на что употребить ненужное время, и навязчивые
мысли о том, что она самая красивая и молодая женщина в городе, и что молодость ее проходит даром, и сам Лаевский, честный, идейный, но однообразный, вечно шаркающий туфлями, грызущий ногти и наскучающий своими капризами, — сделали то, что ею мало-помалу овладели желания и она как сумасшедшая день и ночь думала об одном и том же.
Всегда, после того как скользнёт такая
мысль, жизнь становилась темней и
скучней.
Например, чтобы получить под сорок лет кафедру, быть обыкновенным профессором, излагать вялым,
скучным, тяжелым языком обыкновенные и притом чужие
мысли, — одним словом, для того, чтобы достигнуть положения посредственного ученого, ему, Коврину, нужно было учиться пятнадцать лет, работать дни и ночи, перенести тяжелую психическую болезнь, пережить неудачный брак и проделать много всяких глупостей и несправедливостей, о которых приятно было бы не помнить.
Но кто полагает, что повторения вещей столь назидательных могут быть веселы и легки, тот жестоко ошибается: ничего
скучнее их не может быть для человека, у которого есть хоть две
мысли в голове, и потому люди, поставленные обстоятельствами в необходимость продалбливать беспрестанно такие повторения, достойны искреннего сожаления всякого благомыслящего человека.
Меня одолевал сон; мускулы и кости, уставшие за день, — ныли, голова наливалась тяжкой мутью.
Скучный, вязкий голос хозяина точно оклеивает
мысли...
Крошки от ватрушки набились ему под одеяло, прилипали к телу и царапались, а в голову лезли все такие
скучные, ненужные и позорные
мысли о прошлом.
Едва начался обряд венчанья, как супруга Ивана Гавриловича почувствовала уже тоску и сильный позыв к зевоте; крестьянская свадьба, заинтересовавшая ее дня три тому назад, казалась ей весьма
скучным удовольствием; невеста была глупа и выглядывала настоящим уродом, жених и того хуже — словом, она изъявила желание как можно скорее ехать домой. Иван Гаврилович, разделявший с женою одни и те же
мысли, не замедлил сесть в коляску, пригласив наперед к себе некоторых из соседей.
Вздремнешь, забудешься, и вдруг кто-то трогает за плечо, дует в щеку — и сна нет, тело такое, точно отлежал его, и лезут в голову всё
мысли о смерти; повернулся на другой бок — о смерти уже забыл, но в голове бродят давние,
скучные, нудные
мысли о нужде, о кормах, о том, что мука вздорожала, а немного погодя опять вспоминается, что жизнь уже прошла, не вернешь ее…
И вот между ними закипает тяжелый, бесконечный, оскорбительный,
скучный русский спор. Какой-нибудь отросток
мысли, придирка к слову, к сравнению, случайно и вздорно увлекают их внимание в сторону, и, дойдя до тупика, они уже не помнят, как вошли в него. Промежуточные этапы исчезли бесследно; надо схватиться поскорее за первую
мысль противника, какая отыщется в памяти, чтобы продлить спер и оставить за собою последнее слово.
После этого
мысли мельника стали как-то еще
скучнее.
«Чем вы намерены заниматься?» — спросил его Столыгин, перебивая длинное и
скучное изъявление флотской благодарности. «Искать частной службы, по части управления имением», — отвечал моряк. Михаил Степанович посмотрел на него и почти покраснел от
мысли, как он до сих пор не подумал употребить его на дело. Действительно, человек этот был для него клад.
В сердце всё более тревожно колебалось беспокойное чувство, вызывая неожиданные
мысли, раскачивая его из стороны в сторону, точно маятник, — он всё яснее ощущал, что земля стала нетверда под ногами у него и в душе будто осенний ветер ходил, покрывая её время от времени
скучной, мелкой рябью.
–…какая-то полная атрофия активности. Там, где нужно
мыслить, изучать, искать, у меня энергия неистощимая. Но где в жизни хоть шаг нужно сделать самостоятельный, меня отчаяние охватывает, и сама жизнь становится
скучной, грубой и темной…
Последней так понравилось Баратово, что
мысль ехать в свою деревню, в старый, покосившийся от времени дом, с большими, мрачными комнатами, со стен которых глядели на нее не менее мрачные лица, хотя и знаменитых, но очень
скучных предков, сжимала ее сердце какой-то ноющей тоской, и она со вздохом вспоминала роскошно убранные, полные света и простора комнаты баратовского дома, великолепный парк княжеского подмосковного имения, с его резными мостиками и прозрачными, как кристалл, каскадами, зеркальными прудами и ветлой, лентой реки, и сопоставляла эту картину с картиной их вотчины, а это сравнение невольно делало еще мрачнее и угрюмее заросший громадный сад их родового имения, с покрытым зеленью прудом и камышами рекой.
Разошлись понемногу офицеры, городовые привыкли к обстановке, к двум полуголым людям, и стояли сонно, с тем отсутствием видимой
мысли, какая делает похожими лица всех сторожей. И, положив руки на стол, задумался пристав глубоко и печально о том, что заснуть сегодня уже не придется, что надо идти в участок и принимать дела. И еще о чем-то, еще более печальном и
скучном.
И ходил я, ходил этот вечер с своею думою по моей пустой
скучной зале и до тех пор доходился, пока вдруг мне пришла в голову
мысль: пробежать самому пустыню.