Неточные совпадения
С месяц продолжался этот запой любви; потом будто сердце устало, истощилось — на меня стали находить минуты
тоски; я их тщательно
скрывал, старался им не верить, удивлялся тому, что происходило во мне, — а любовь стыла себе да стыла.
Переломить, подавить,
скрыть это чувство можно; но надобно знать, чего это стоит; я вышел из дома с черной
тоской. Не таков был я, отправляясь шесть лет перед тем с полицмейстером Миллером в Пречистенскую часть.
Князь кончил. Он даже увлекся своим красноречием и не мог
скрыть от нас своего торжества. Когда Алеша услышал о страданиях Наташи, то с болезненной
тоской взглянул на нее, но Наташа уже решилась.
Фома удивлялся ее речам и слушал их так же жадно, как и речи ее отца; но когда она начинала с любовью и
тоской говорить о Тарасе, ему казалось, что под именем этим она
скрывает иного человека, быть может, того же Ежова, который, по ее словам, должен был почему-то оставить университет и уехать из Москвы.
Тоску неволи, жар мятежный
В душе глубоко он
скрывал.
— У меня
тоска… — сказала Надежда Федоровна и заплакала и, чтобы
скрыть слезы, отвернулась.
Она видела, что надо торопиться, девушка плохо спала по ночам и не могла
скрыть, что её томит телесная
тоска.
На меня находили порывы
тоски, которую я, как что-то дурное, старалась
скрывать от него, и порывы неистовой нежности и веселости, пугавшие его.
Опять явилось вдохновенье
Душе безжизненной моей
И превращает в песнопенье
Тоску, развалину страстей.
Так, посреди чужих степей,
Подруг внимательных не зная,
Прекрасный путник, птичка рая
Сидит на дереве сухом,
Блестя лазоревым
крылом;
Пускай ревет, бушует вьюга…
Она поет лишь об одном,
Она поет о солнце юга!..
— С сего часа дни ее были днями
тоски и горести, которую надлежало
скрывать от нежной матери: тем более страдало сердце ее!
Тихо, спокойно потекла жизнь Марьи Гавриловны, заживали помаленьку сердечные раны ее, время забвеньем
крыло минувшие страданья. Но вместе с тем какая-то новая, небывалая, не испытанная дотоле
тоска с каждым днем росла в тайнике души ее… Что-то недоставало Марье Гавриловне, а чего — и сама понять не могла, все как-то скучно, невесело… Ни степенные речи Манефы, ни резвые шалости Фленушки, ни разговоры с Настей, которую очень полюбила Марья Гавриловна, ничто не удовлетворяло… Куда деваться?.. Что делать?
*
На заре, заре
В дождевой крутень
Свистом ядерным
Мы встречали день.
Подымая вверх,
Как
тоску, глаза,
В куртке кожаной
Коммунар сказал:
«Братья, если здесь
Одолеют нас,
То октябрьский свет
Навсегда погас.
Будет
крыть нас кнут,
Будет
крыть нас плеть,
Всем весь век тогда
В нищете корпеть».
С горьким гневом рук,
Утерев слезу,
Ротный наш с тех слов
Сапоги разул.
Громко кашлянув,
«На, — сказал он мне, —
Дома нет сапог,
Передай жене».
Не поверх одного моря синего ложится туман, черна мгла, не одну господню землю
кроет темна ноченька, осенняя; было времечко, налегала на мою грудь беда тяжкая, ретиво сердце потонуло в
тоске со кручиною: полюбила я твоего братца Ивана Васильевича.
Все кругом Антона и Анастасии ковало на них ковы, а они, простодушные, невинные, ничего не подозревали, ничего не ведали, что около них делается, не видели, не слышали демонских угроз, будто два ангела, посланные на землю исполнить божье назначение, стояли они на грани земли и неба, обнявшись
крыльями и с
тоскою помышляя только о том, как бы подняться к своей небесной родине и скрыться в ней от чуждых им существ.