Неточные совпадения
Увидав мать, они испугались, но, вглядевшись в ее лицо, поняли, что они делают хорошо, засмеялись и с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся губы
руками и измазали все свои
сияющие лица слезами и вареньем.
— Не думаю, опять улыбаясь, сказал Серпуховской. — Не скажу, чтобы не стоило жить без этого, но было бы скучно. Разумеется, я, может быть, ошибаюсь, но мне кажется, что я имею некоторые способности к той сфере деятельности, которую я избрал, и что в моих
руках власть, какая бы она ни была, если будет, то будет лучше, чем в
руках многих мне известных, — с
сияющим сознанием успеха сказал Серпуховской. — И потому, чем ближе к этому, тем я больше доволен.
— Ну что, душенька Лизавета Петровна, — сказала она, хватая за
руку вышедшую им навстречу с
сияющим и озабоченным лицом Лизавету Петровну.
— Ну, так до свиданья. Ты заедешь чай пить, и прекрасно! — сказала она и вышла,
сияющая и веселая. Но, как только она перестала видеть его, она почувствовала то место на
руке, к которому прикоснулись его губы, и с отвращением вздрогнула.
Он долго не мог понять того, что она написала, и часто взглядывал в ее глаза. На него нашло затмение от счастия. Он никак не мог подставить те слова, какие она разумела; но в прелестных
сияющих счастием глазах ее он понял всё, что ему нужно было знать. И он написал три буквы. Но он еще не кончил писать, а она уже читала за его
рукой и сама докончила и написала ответ: Да.
Девочка, любимица отца, вбежала смело, обняла его и смеясь повисла у него на шее, как всегда, радуясь на знакомый запах духов, распространявшийся от его бакенбард. Поцеловав его наконец в покрасневшее от наклоненного положения и
сияющее нежностью лицо, девочка разняла
руки и хотела бежать назад; но отец удержал ее.
Доктор отнял ее
руки, осторожно положил ее на подушку и накрыл с плечами. Она покорно легла навзничь и смотрела пред собой
сияющим взглядом.
Она вышла на середину комнаты и остановилась пред Долли, сжимая
руками грудь. В белом пенюаре фигура ее казалась особенно велика и широка. Она нагнула голову и исподлобья смотрела
сияющими мокрыми глазами на маленькую, худенькую и жалкую в своей штопанной кофточке и ночном чепчике, всю дрожавшую от волнения Долли.
Хорошенький овал лица ее круглился, как свеженькое яичко, и, подобно ему, белел какою-то прозрачною белизною, когда свежее, только что снесенное, оно держится против света в смуглых
руках испытующей его ключницы и пропускает сквозь себя лучи
сияющего солнца; ее тоненькие ушки также сквозили, рдея проникавшим их теплым светом.
Черные фраки мелькали и носились врознь и кучами там и там, как носятся мухи на белом
сияющем рафинаде в пору жаркого июльского лета, когда старая ключница рубит и делит его на сверкающие обломки перед открытым окном; дети все глядят, собравшись вокруг, следя любопытно за движениями жестких
рук ее, подымающих молот, а воздушные эскадроны мух, поднятые легким воздухом, влетают смело, как полные хозяева, и, пользуясь подслеповатостию старухи и солнцем, беспокоящим глаза ее, обсыпают лакомые куски где вразбитную, где густыми кучами.
Но весло резко плеснуло вблизи нее — она подняла голову. Грэй нагнулся, ее
руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его
сияющему лицу и, запыхавшись, сказала...
Продолжительное отсутствие сына начинало беспокоить Николая Петровича; он вскрикнул, заболтал ногами и подпрыгнул на диване, когда Фенечка вбежала к нему с
сияющими глазами и объявила о приезде «молодых господ»; сам Павел Петрович почувствовал некоторое приятное волнение и снисходительно улыбался, потрясая
руки возвратившихся странников.
Впереди толпы шагали, подняв в небо счастливо
сияющие лица, знакомые фигуры депутатов Думы, люди в мундирах, расшитых золотом, красноногие генералы, длинноволосые попы, студенты в белых кителях с золочеными пуговицами, студенты в мундирах, нарядные женщины, подпрыгивали, точно резиновые, какие-то толстяки и, рядом с ними, бедно одетые, качались старые люди с палочками в
руках, женщины в пестрых платочках, многие из них крестились и большинство шагало открыв рты, глядя куда-то через головы передних, наполняя воздух воплями и воем.
И вдруг с черного неба опрокинули огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то, как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и стало видно улыбки радости,
сияющие глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над толпой птицами затрепетали, крестясь, тысячи
рук, на паперть собора вышло золотое духовенство, человек с горящей разноцветно головой осенил людей огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал...
И вот она, эта живая женщина, перед ним! В глазах его совершилось пробуждение Веры, его статуи, от девического сна. Лед и огонь холодили и жгли его грудь, он надрывался от мук и — все не мог оторвать глаз от этого неотступного образа красоты,
сияющего гордостью, смотрящего с любовью на весь мир и с дружеской улыбкой протягивающего
руку и ему…
— Вы, стало быть, отказываетесь, не хотите взять землю? — спросил Нехлюдов, обращаясь к нестарому, с
сияющим лицом босому крестьянину в оборванном кафтане, который держал особенно прямо на согнутой левой
руке свою разорванную шапку так, как держат солдаты свои шапки, когда по команде снимают их.
— «Вот и живи хорошей, нравственной жизнью, — думал он, глядя на
сияющего, здорового, веселого и добродушного председателя, который, широко расставляя локти, красивыми белыми
руками расправлял густые и длинные седеющие бакенбарды по обеим сторонам шитого воротника, — «он всегда доволен и весел, а я мучаюсь».
На одной из улиц с ним поравнялся обоз ломовых, везущих какое-то железо и так страшно гремящих по неровной мостовой своим железом, что ему стало больно ушам и голове. Он прибавил шагу, чтобы обогнать обоз, когда вдруг из-зa грохота железа услыхал свое имя. Он остановился и увидал немного впереди себя военного с остроконечными слепленными усами и с
сияющим глянцовитым лицом, который, сидя на пролетке лихача, приветственно махал ему
рукой, открывая улыбкой необыкновенно белые зубы.
Андрей, весь
сияющий, крепко стиснул
руку Павла, Самойлов, Мазин и все оживленно потянулись к нему, он улыбался, немного смущенный порывами товарищей, взглянул туда, где сидела мать, и кивнул ей головой, как бы спрашивая: «Так?»
Он смотрел на нее
сияющими, влюбленными глазами, не выпуская ее
руки из своей, — она опять не сопротивлялась этому, — и говорил поспешно...
Назанский вдруг закрыл глаза
руками и расплакался, но тотчас же он овладел собой и заговорил, не стыдясь своих слез, глядя на Ромашова мокрыми
сияющими глазами...
Прошло еще мгновенье — и оба преступника — Санин и Джемма — уже лежали на коленях у ног ее, и она клала им поочередно свои
руки на головы; прошло другое мгновенье — и они уже обнимали и целовали ее, и Эмиль, с
сияющим от восторга лицом, вбежал в комнату и тоже бросился к тесно сплоченной группе.
Она положила крепкие
руки свои на плечи ему и, заглядывая в лицо мокрыми,
сияющими глазами, стала что-то говорить утешительно и торопливо, а он обнял её и, целуя лоб, щёки, отвечал, не понимая и не слыша её слов...
Хозяин мой взял у него эту шинель из
рук и молча указал ему на мою студенческую шинель; я торопливо накинул ее на плечи, и мы вышли, прошли через двор и остановились у двери, обитой уже не зеленою
сияющею клеенкой, а темным, толстым, серым сукном.
Через минуту он, прижав Фому одной
рукой ко груди, ладонью другой уперся ему в лоб, отгибая голову сына назад, смотрел в лицо ему
сияющими глазами и довольно говорил...
Легко скользит она между лозами. Роса падает с них, и холодит ей ноги, и брызжет на ее локти. И вот радостный крик Суламифи оглашает виноградник! Царь стоит за стеной. Он с
сияющим лицом протягивает ей навстречу
руки.
Не за четыре законных, а по крайней мере за пятнадцать шагов, он прикладывал
руку к козырьку, высоко задирая кверху локоть, и таращил на офицера
сияющие глаза, в которых ясно можно было прочесть испуг, радость и нетерпеливое ожидание.
Вошел в толстых сапогах, распространяя вокруг себя приятный запах дегтя от сапог и свежести зимнего воздуха, легкой сильной поступью Герасим, в посконном чистом фартуке и чистой ситцевой рубахе, с засученными на голых, сильных, молодых
руках рукавами, и, не глядя на Ивана Ильича, — очевидно сдерживая, чтоб не оскорбить больного, радость жизни,
сияющую на его лице, — подошел к судну.
Вдруг входит Гоголь с образом спасителя в
руках и
сияющим, просветленным лицом.
Девушка рассмеялась. В тот же момент ее схватила пара железных
рук, совсем близко, над ухом волна теплого дыхания обожгла кожу, а в
сияющих, полудетских, о чем-то молящих, кому-то посылающих угрозы глазах горело такое отчаяние, что был момент, когда комната поплыла перед глазами Стеллы и резкий испуг всколыхнул тело; но в следующее мгновение все по-прежнему твердо стало на свое место. Она вырвалась.
Хлопнула входная серая калитка, и в ней показалось легкое, грациозное и все
сияющее светлое создание — молодая белокурая девушка с красивым саквояжем в одной
руке и с зонтиком в другой. Платьице на ней было легкое, из бледно-голубого ситца, а на голове простая соломенная шляпа с коричневою лентою и с широкими полями, отенявшими ее прелестное полудетское лицо.
В такт музыке приносили и уносили блюда; делались преувеличенные, комические, но точные жесты; чистые тарелки перелетали через стол из
рук в
руки, вращаясь в воздухе; ножи, вилки и ложки служили предметами беспрестанного ловкого жонглирования, и, конечно, бил посуду в большом количестве
сияющий от счастья Хохряков!
Дня через три величественные чемоданы были отправлены на станцию, а вслед за ними укатил и тайный советник. Прощаясь с матушкой, он заплакал и долго не мог оторвать губ от ее
руки, когда же он сел в экипаж, лицо его осветилось детскою радостью…
Сияющий, счастливый, он уселся поудобней, сделал на прощанье плачущей матушке ручкой и вдруг неожиданно остановил свой взгляд на мне. На лице его появилось выражение крайнего удивления.
Он опять стоит перед советником, чувствует, как обмякли его ноги и
руки, и, словно привороженный, смотрит на
сияющий блик его лысины.
Урбенин,
сияющий и улыбающийся берет под
руку молодую, и мы выходим на воздух…
На ваши мудрые головы он своими
руками надел золотые венцы, светло
сияющие, как четыре великие солнца. На ваших
руках — святыня его прикосновений, на ваших губах — благоухание его поцелуев. О я, Неразумная! О я, несчастная! Умереть бы мне у ваших ног, лобзая ступени, по которым к вам восходил Жених.
Топорков, в ожидании чая, просидел минут десять. Сидел он и глядел на педаль рояля, не двигаясь ни одним членом и не издавая ни звука. Наконец отворилась из гостиной дверь. Показался
сияющий Никифор с большим подносом в
руках. На подносе, в серебряных подстаканниках, стояли два стакана: один для доктора, другой для Егорушки. Вокруг стаканов, соблюдая строгую симметрию, стояли молочники с сырыми и топлеными сливками, сахар с щипчиками, кружки лимона с вилочкой и бисквиты.
— Так точно, понял, господин капитан! — прикладывая
руку к козырьку фуражки, бойко отвечала
сияющая Милица.
По словам одного из его киевских современников, впоследствии профессора Казанского университета, А. О. Яновича, он всегда напоминал «переодевшегося архиерея». В
сияющий день открытия моста Аскоченский ходил в панталонах рококо и в светлой шляпе на своей крутой голове, а на каждой из его двух
рук висело по одной подольской барышне. Он вел девиц и метал встречным знакомым свои тупые семинарские остроты. В этот же день он, останавливаясь над кручею, декламировал...
Я его удерживал, но душу с дрожью вдруг охватил стыд и горький восторг. Лязгал под
руками студента отодвигаемый ржавый засов. Смерть медленно накладывала свою печать на его бледное лицо. И вдруг преобразилось это лицо и вспыхнуло живым,
сияющим светом. Он выбежал на улицу.
И прокурор опрометью побежал в свой вагон за вещами. Минуты через две он вышел из своего вагона, но уже не
сияющий, а бледный, ошеломленный, с медным чайником в
руках. Он пошатывался и держался за сердце.
Вижу, народ зыблется в Кремле; слышу, кричат: „Подавайте царевну!..” Вот палач, намотав ее длинные волосы на свою поганую
руку, волочит царевну по ступеням Красного крыльца, чертит ею по праху широкий след… готова плаха… топор занесен… брызжет кровь… голова ее выставлена на позор черни… кричат: „Любо! любо!..” Кровь стынет в жилах моих, сердце замирает, в ушах раздается знакомый голос: „Отмсти, отмсти за меня!..” Смотрю вперед: вижу
сияющую главу Ивана Великого и, прилепясь к ней, сыплю удары на бедное животное, которое мчит меня, как ветер.
И вот он с исписанным листом бумаги в
руке, с лицом,
сияющим важным спокойствием и самодовольством, вступает в комнату, где ожидает его семья.
В гостиной кипел самовар на круглом столе. Перед ним сидела Наталья Николаевна. Соня морщилась и улыбалась под
рукой матери, щекотавшей ее, когда отец и сын с сморщенными оконечностями пальцев и лоснящимися щеками и лбами (у отца особенно блестела лысина), с распушившимися белыми и черными волосами и
сияющими лицами вошли в комнату.
Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую
руку, легко лежавшую на столе, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла бриллиантовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в
сияющей улыбке.
Юра вскочил, а отец так и остался лежать на траве, закинув
руки под голову и вглядываясь прищуренными глазами в
сияющую, бездонную синеву.
Он говорил на том изысканном французском языке, на котором не только говорили, но и думали наши деды, и с теми тихими, покровительственными интонациями, которые свойственны состаревшемуcя в свете и при дворе значительному человеку. Он подошел к Анне Павловне, поцеловал ее
руку, подставив ей свою надушенную и
сияющую лысину, и покойно уселся на диване.
Тихон стал чесать одною
рукой спину, другою голову, и вдруг вся рожа его растянулась в
сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за чтò он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
На левой
руке Баранщикова были воспроизведены нижеследующие изображения: «1) Святая дева Мария, держащая в правой
руке розу, а в левой тюльпан; 2) корабль с опущенным якорем на канате в воду; 3)
сияющее солнце; 4) северная звезда; 5) полумесяц; 6) четыре маленькие северные звезды; 7) на кисти той же левой
руки был изображен осьмиугольник, а еще ниже 8) „1783 год“, и еще ниже 9) буквы „М. Н.“, т. е. Мишель Николаев (стр. 16 и 17)».