Неточные совпадения
На
пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой:
у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым столиком
сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
И старческое бессилие пропадало, она шла опять. Проходила до вечера, просидела ночь
у себя в кресле, томясь страшной дремотой с бредом и стоном, потом просыпалась, жалея, что проснулась, встала с зарей и шла опять с обрыва, к беседке, долго
сидела там на развалившемся
пороге, положив голову на голые доски пола, потом уходила в поля, терялась среди кустов
у Приволжья.
Голые китайцы, в одних юбках или шароварах, а иные только в повязках кругом поясницы,
сидя в лавках или наруже
у порога, чесали длинные косы друг другу или брили головы и подбородки.
В тени стен,
у порогов сидели люди, но мне все это не мешало.
Именно под этим впечатлением Галактион подъезжал к своему Городищу. Начинало уже темниться, а в его комнате светился огонь.
У крыльца стоял чей-то дорожный экипаж. Галактион быстро взбежал по лестнице на крылечко, прошел темные сени, отворил дверь и остановился на
пороге, — в его комнате
сидели Михей Зотыч и Харитина за самоваром.
…
У порога, на сундуке,
сидит бабушка, согнувшись, не двигаясь, не дыша; я стою пред ней и глажу ее теплые, мягкие, мокрые щеки, но она, видимо, не чувствует этого и бормочет угрюмо...
Направо в земле шла под глазом канавка с
порогом, а налево
у самой арки стояла деревянная скамеечка, на которой обыкновенно
сидел Никитич, наблюдая свою «хозяйку», как он называл доменную печь.
— Пятью. Мать ее в Москве хвост обшлепала
у меня на
пороге; на балы ко мне, при Всеволоде Николаевиче, как из милости напрашивалась. А эта, бывало, всю ночь одна в углу
сидит без танцев, со своею бирюзовою мухой на лбу, так что я уж в третьем часу, только из жалости, ей первого кавалера посылаю. Ей тогда двадцать пять лет уже было, а ее всё как девчонку в коротеньком платьице вывозили. Их пускать к себе стало неприлично.
…Он простоял
у окна вплоть до времени, когда все в доме встали, спешно умылся, оделся, пошёл в кухню, отворил дверь и встал на
пороге.
Сидя за столом, Маркуша держал Борю меж колен, говоря ему...
У бабуки же Улитки своя забота, и она как
сидела на
пороге, так и остается, и о чем-то трудно думает, до тех пор пока девка не позвала ее.
Смотрю —
у одной хатенки на
пороге двое ребятишек
сидят и синее молоко одною ложкой хлебают и делятся этою ложкою как самые заправские социалисты.
У порога дома Егорушка увидел новую, роскошную коляску и пару черных лошадей. На козлах
сидел лакей в ливрее и с длинным хлыстом в руках. Провожать уезжающих вышел один только Соломон. Лицо его было напряжено от желания расхохотаться; он глядел так, как будто с большим нетерпением ждал отъезда гостей, чтобы вволю посмеяться над ними.
Она
сидела у себя в кабинете, когда Литвинов вошел к ней. Его ввела та же тринадцатилетняя девочка, которая накануне караулила его на лестнице. На столе перед Ириной стоял раскрытый полукруглый картон с кружевами; она рассеянно перебирала их одною рукой, в другой она держала письмо Литвинова. Она только что перестала плакать: ресницы ее смокли и веки припухли: на щеках виднелись следы неотертых слез. Литвинов остановился на
пороге: она не заметила его входа.
Разговаривать он не любил, был вял, неподвижен, и все напевал «у-лю-лю-лю»,
сидя на берегу или на
пороге.
Обряд венчанья кончился; церковные двери отворились. Впереди молодых шел священник, в провожании дьячка, который нес фонарь; он поднял уже ногу, чтоб переступить через
порог, и вдруг с громким восклицанием отскочил назад:
у самых церковных дверей лежал человек, облитый кровью; в головах
у него
сидела сумасшедшая Федора.
В качестве войска я держался на некотором расстоянии от Дюрока, а он прошел к середине двора и остановился, оглядываясь. На камне
у одного
порога сидел человек, чиня бочонок; женщина развешивала белье.
У помойной ямы тужился, кряхтя, мальчик лет шести, — увидев нас, он встал и мрачно натянул штаны.
В это время из кухонной двери вырвалась яркая полоса света и легла на траву длинным неясным лучом; на
пороге показалась Аксинья. Она чутко прислушалась и вернулась, дверь осталась полуотворенной, и в свободном пространстве освещенной внутри кухни мелькнул знакомый для меня силуэт. Это была Наська… Она
сидела у стола, положив голову на руки; тяжелое раздумье легло на красивое девичье лицо черной тенью и сделало его еще лучше.
Однако, между тем, прошли мы гостиную, входим к Раисе Павловне…
Сидит моя Рая, генеральская невеста, глаза наплаканные, большие, прямо так на меня и уставилась… Опустил я глаза… Неужто, думаю, это она, моя Раинька? Нет, не она, или вот на горе стоит, на какой-нибудь высочайшей… Ну, стал я
у порога, а генерал к ручке подошел. «Вот, говорит, вы, королевна моя, сомневались, а он и приехал!..»
Ольге Михайловне опять стало скучно. Она опять пошла по саду, по узкой тропиночке, мимо яблонь и груш, и опять
у нее был такой вид, как будто шла она по очень важному делу. А вот изба садовника… На
пороге сидела жена садовника Варвара и ее четверо маленьких ребятишек с большими стрижеными головами. Варвара тоже была беременна и собиралась родить, по ее вычислениям, к Илье-пророку. Поздоровавшись, Ольга Михайловна молча оглядела ее и детей и спросила...
В другой раз погонщик подставлял свою спину, и Дорош, вскочивши на нее, всегда говорил: «Экой здоровый бык!»
У порога кухни
сидели те, которые были посолиднее.
В тени прохладной,
у порога,
Лезгинка юная
сидит.
Целые семьи темнокожих канаков
сидели живописными группами
у порога или лежали, не стесняясь костюмами, на циновках внутри домов.
И с этим она исчезла за дверями своей половины,
у порога которых опять
сидела в кресле за столиком ее горничная, не обращавшая, по-видимому, никакого внимания на Горданова, который, прежде чем уйти, долго еще стоял в ее комнате пред растворенною дверью и думал...
Из-под смычка
у него льются такие же жалобные звуки, как в прежнее время из флейты, но когда он старается повторить то, что играл Яков,
сидя на
пороге, то
у него выходит нечто такое унылое и скорбное, что слушатели плачут и сам он под конец закатывает глаза и говорит: «Ваххх!..» И эта новая песня так понравилась в городе, что Ротшильда приглашают к себе наперерыв купцы и чиновники и заставляют играть ее по десяти раз.
Долго
сидел у него Нетов, сам принимался читать отрывки из своей брошюры, но как-то сердито, ядовито поминал про покойную жену, называл себя"подвижником"и еще чем-то… Потом стал торопливо прощаться, рассмеялся и ухарски крикнул на
пороге...
Однажды вечером я проходил мимо избы Коломенцовых. На
пороге, кутаясь в тулуп,
сидела старуха — мать Доньки, Мавра, с желтым, мертвенно-сухим лицом и громадным животом.
У нее цирроз печени и порок сердца, она уже второй год еле двигается и только в хорошие дни выползает на
порог. Поздоровались.
Потух солнечный луч за деревней, утонул в голубовато-хрустальном озере. Запахло сильнее цветами, первыми ландышами из леса, птицы прокричали в последний раз свой привет перед ночью, и все уснуло, затихло, замолкло до утра. На небе зажглась ночная звездочка, яркая, нарядная и красивая. Галя
сидела у оконца, глядела на звездочку и вспоминала, как она с мамой часто
сидела по вечерам
у порога хатки и любовалась звездочками. А маме становилось все хуже да хуже. Она и кашляла-то глуше, и дышала слабее.
А пока он молился, идиот сполз с постели, шумно ворочая оживающими, но все еще слабыми ногами. Он стал ползать с начала весны, и уже не раз приходилось о. Василию при возвращении находить его
у порога, где неподвижно
сидел он, как собака
у запертых дверей. Теперь он направился к открытому окну и двигался медленно, с усилием, сосредоточенно покачивая головою. Подполз, закинул за окно сильные цепкие руки и, приподнявшись на них, угрюмо и жадно всматривался в темноту ночи. И слушал что-то.
Темницы буквально были темны, а для того, чтобы проходило хоть сколько-нибудь свежего воздуха, во все время от восхода солнца до вечера двери темниц стояли растворены и
у порога их
сидел сам тюремщик или кто-нибудь из лиц его семейства.