Неточные совпадения
За окном шелестел дождь, гладя стекла. Вспыхнул газовый фонарь, бескровный огонь его осветил мелкий,
серый бисер дождевых
капель, Лидия замолчала, скрестив руки на груди, рассеянно глядя в окно. Клим спросил: что такое дядя Хрисанф?
Мать, полуголая, в красной юбке, стоит на коленях, зачесывая длинные мягкие волосы отца со лба на затылок черной гребенкой, которой я любил перепиливать корки арбузов; мать непрерывно говорит что-то густым, хрипящим голосом, ее
серые глаза опухли и словно тают, стекая крупными
каплями слез.
Хотя они постоянно держатся в это время в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо
серыми, низкими облаками, когда мелкий, неприметный дождь сеет, как ситом, и день и ночь; когда все отдаленные предметы кажутся в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется
капель, то есть когда крупные водяные
капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей.
— Я еще подростком была, как про отца Гурия на Ключевском у нас рассказывали, — говорила сестра Авгарь. — Мучили его, бедного, а потом уж убили.
Серою горючей
капали по живому телу: зажгли
серу да ей и
капали на отца Гурия, а он истошным голосом молил, штобы поскорее убили.
— Ежели говоришь, што не так, значит знаешь как.
Серою зажженной
капали вы с Енафой на отца Гурия, а он слезно о смерти своей молил.
В кабинет действительно вошел сам Тетюев, облеченный в темную синюю пару,
серые перчатки и золотое пенсне. Он с деловой, сосредоточенной улыбкой пожал всем руки, извинился, что заставил себя ждать, и проговорил, сосредоточенно роняя слова, как доктор отсчитывает
капли лекарства...
Приближалась весна, таял снег, обнажая грязь и копоть, скрытую в его глубине. С каждым днем грязь настойчивее лезла в глаза, вся слободка казалась одетой в лохмотья, неумытой. Днем
капало с крыш, устало и потно дымились
серые стены домов, а к ночи везде смутно белели ледяные сосульки. Все чаще на небе являлось солнце. И нерешительно, тихо начинали журчать ручьи, сбегая к болоту.
Утро было тихое, теплое,
серое. Иногда казалось, что вот-вот пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя на рукав платья, можно было заметить следы крохотных, как мельчайший бисер,
капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно на свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и цветами белых акаций.
Тогда все получало для меня другой смысл: и вид старых берез, блестевших с одной стороны на лунном небе своими кудрявыми ветвями, с другой — мрачно застилавших кусты и дорогу своими черными тенями, и спокойный, пышный, равномерно, как звук, возраставший блеск пруда, и лунный блеск
капель росы на цветах перед галереей, тоже кладущих поперек
серой рабатки свои грациозные тени, и звук перепела за прудом, и голос человека с большой дороги, и тихий, чуть слышный скрип двух старых берез друг о друга, и жужжание комара над ухом под одеялом, и падение зацепившегося за ветку яблока на сухие листья, и прыжки лягушек, которые иногда добирались до ступеней террасы и как-то таинственно блестели на месяце своими зеленоватыми спинками, — все это получало для меня странный смысл — смысл слишком большой красоты и какого-то недоконченного счастия.
Редкие
капли дождя еще падали с неба, точно
серые нависшие тучи отряхивались, роняя на землю последние остатки дождя.
Дальний берег и луга застилались мелким, частым дождем. Был
серый, ненастный день; ветер уныло гудел вокруг дома;
капли дождя обливали и без того уже тусклые стекла маленького окошка. Мрачно синела Ока, мрачно глядел темный берег и почерневшие, вымоченные лодки. Печальный вид осеннего дня соответствовал, впрочем, как нельзя лучше тому, что происходило в самой избе.
Солнце горит в небе, как огненный цветок, и сеет золотую пыль своих лучей на
серые груди скал, а из каждой морщины камня, встречу солнца, жадно тянется живое — изумрудные травы, голубые, как небо, цветы. Золотые искры солнечного света вспыхивают и гаснут в полных
каплях хрустальной росы.
Он наклонил голову — подбородок и щеки его расплылись, упираясь в грудь, — поставил чашку на стол, смахнул платком
капли кофе с
серых брюк и вытер потное лицо.
«Что ему надо?» — соображал Яков, исподлобья рассматривая
серое, в красных жилках, плоское лицо с широким носом, мутные глаза, из которых как будто
капала тяжкая скука и текли остренькие струйки винного запаха.
Было шесть часов ненастного августовского утра. По стеклам сбегали зигзагами
капли дождя. В окна виднелось хмурое
серое небо и желтая чахлая зелень акаций. Казалось, что однообразно-резкие звуки трубы еще сильнее и неприятнее заставляют чувствовать холод и тоску этого утра.
Эти
серые маленькие черви, так источившие гору, — то же самое, что и его
капли, которые первыми идут на неприступные и холодные скалы берегов в вечном стремлении моря расширить свои пределы и первыми гибнут, разбиваясь о них.
Он сидел один в пустой, сводчатой, гулкой комнате, похожей на коридор; пахло едким чадом керосиновой лампы; за стеной с усыпляющим звоном,
капля по
капле падала вода на чугунную плиту, а в душе Сердюкова была такая длительная,
серая, терпеливая скука.
И впереди его, и сзади, и со всех сторон поднимались стены оврага, острой линией обрезая края синего неба, и всюду, впиваясь в землю, высились огромные
серые камни — словно прошел здесь когда-то каменный дождь и в бесконечной думе застыли его тяжелые
капли.
Огромный неуклюжий самовар из красной меди, занимавший чуть ли не половину стола, пыхтел и отдувался, как толстяк, обремененный тяжкою ношей, в знойное время; из него валили, клубясь и журча, густые струи
серого пара, то направляясь на соседнее окно и обдавая его крупными
каплями, то вдруг обращаясь косою полосой на сальный огарок, находившийся тут же, между чайником и чашками.
Милица, ползшая позади Игоря, взглянула на небо. Кое-где сквозь далеко еще не исчезнувшую с него
серую пелену проглядывали, как оконца огромного заоблачного терема, ярко-синие кусочки лазури. От золотых солнечных брызг заиграли дождевые
капли, словно сверкающие, бесценные бриллианты в зеленом мху и невысокой траве. A впереди расстилалось огромное, вздутое буграми и холмиками поле.
Рукав Катиной кофточки был густо смочен кровью,
капли крови чернели на ее
серой юбке. В сумерках глаза Леонида засветились теплой лаской.