Разбойники оправились, осмотрели оружие и сели на землю, не изменя боевого порядка. Глубокое молчание царствовало в шайке. Все понимали важность начатого дела и необходимость безусловного повиновения. Между тем звуки чебузги лилися по-прежнему, месяц и звезды освещали поле, все было тихо и торжественно, и лишь изредка легкое дуновение ветра волновало ковыль
серебристыми струями.
Неточные совпадения
Погибель была неизбежна; и витязь взмолился Христу, чтобы Спаситель избавил его от позорного плена, и предание гласит, что в то же мгновение из-под чистого неба вниз стрекнула стрела и взвилась опять кверху, и грянул удар, и кони татарские пали на колени и сбросили своих всадников, а когда те поднялись и встали, то витязя уже не было, и на месте, где он стоял, гремя и сверкая алмазною пеной, бил вверх высокою
струёй ключ студеной воды, сердито рвал ребра оврага и
серебристым ручьем разбегался вдали по зеленому лугу.
Фигура человека, таким мрачным пятном ворвавшаяся сюда, теперь стушевалась, будто слившись с этою природой. И душа человека тоже начала с нею сливаться. Прошка полежал несколько минут, закрыв лицо согнутыми в локтях руками. Потом он открыл глаза и, подняв голову, посмотрел на пруд, на лодки, которые опять мерно покачивались на синих
струях, разводя вокруг себя
серебристые круги; на листья, которые дрожали над ним в тонкой синеве воздуха, прислушался к чему-то, и вдруг легкая улыбка подернула его щеки.
Местами солнечные лучи огненно-золотистой рябью подергивали синие
струи и круги, расходившиеся оттуда, где белоперый мартын успевал подхватить себе на завтрак
серебристую плотвицу [Мартыном, или мартышкой, на средней Волге зовут птицу-рыболова, чайку.
Длинным
серебристым столбом отражается луна в речных дрожащих
струях и на золотых главах соседнего монастыря, великанами поднимаются темные горы правого берега, там и сям мерцают сигнальные фонари пароходов, пышут к небу пламенные столбы из труб стальных заводов…
Дробя речные
струи на седые волны и
серебристую пыль, поражая слух нескончаемыми свистками, мчатся они мимо города.
И она звонко расхохоталась. Ее
серебристый смех прозвучал ясной
струей вдоль старушечьей комнаты и замер.
Она приподняла меня, и мы отделились от земли и неслись в каком-то пространстве, в облаках
серебристого света. Она наклонила ко мне свое лицо. Я слышал ее дыхание, — оно было горячо, как огонь; я прильнул губами к ее раскаленным губам и ощутил, что жар ее дыхания наполнял меня всего, проходя горячей
струей по всем фибрам моего тела, и лишь ее руки леденили мне спину и бока.