Неточные совпадения
Это мнение тоже не весьма
умное, но что же
делать, если никаких других мнений еще не выработалось?
Как взглянули головотяпы на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор,
сделавши такое пакостное дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
Еще меньше мог Левин сказать, что он был дрянь, потому что Свияжский был несомненно честный, добрый,
умный человек, который весело, оживленно, постоянно
делал дело, высоко ценимое всеми его окружающими, и уже наверное никогда сознательно не
делал и не мог
сделать ничего дурного.
И хотя ответ ничего не значил, военный
сделал вид, что получил
умное слово от
умного человека и вполне понимает lа pointe de la sauce. [в чем его острота.]
Все нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего
умнее этого не сказал. С этой минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу в глаза, как
делали римские авгуры, [Авгуры — жрецы-гадатели в Древнем Риме.] по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились, довольные своим вечером.
Все, что мог
сделать умный секретарь, было уничтоженье запачканного послужного списка, и на то уже он подвинул начальника не иначе, как состраданием, изобразив ему в живых красках трогательную судьбу несчастного семейства Чичикова, которого, к счастию, у него не было.
Вон какой был
умный мужик: из ничего нажил сто тысяч, а как нажил сто тысяч, пришла в голову дурь
сделать ванну из шампанского, и выкупался в шампанском.
— Ведь губернатор — наследник; он имеет право на притязания; а что другие-то со всех сторон прицепились, так это-с, ваше сиятельство, человеческое дело. Умерла-с богатая, распоряженья
умного и справедливого не
сделала; слетелись со всех сторон охотники поживиться — человеческое дело…
Весьма
умный и расторопный чиновник, которому поручено было
сделать экстракт, чуть не сошел с ума: никаким образом нельзя было поймать нити дела.
Здесь Манилов,
сделавши некоторое движение головою, посмотрел очень значительно в лицо Чичикова, показав во всех чертах лица своего и в сжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком
умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела.
Ах, Родион Романыч, это вы! — вскрикнула она, увидав Раскольникова и бросаясь к нему, — растолкуйте вы, пожалуйста, этой дурочке, что ничего
умней нельзя
сделать!
Вожеватов. А ты полагал, в настоящий? Хоть бы ты немножко подумал. А еще
умным человеком считаешь себя! Ну, зачем я тебя туда возьму, с какой стати? Клетку, что ли,
сделать да показывать тебя?
— Да, — проговорил он, ни на кого не глядя, — беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! — оказывается, что все это вздор, и тебе говорят, что путные люди этакими пустяками больше не занимаются и что ты, мол, отсталый колпак. [Отсталый колпак — в то время старики носили ночные колпаки.] Что
делать! Видно, молодежь, точно,
умнее нас.
Зеркало убедило Клима, что очки
сделали тонкое лицо его и внушительным и еще более
умным.
Однако я понимаю: революцию на сучок не повесить, а Столыпин — весьма провинциальный дурак: он бы сначала уступил, а потом понемножку отнял, как
делают умные хозяева.
«Дура. Бесплодная смоковница, — равнодушно думал Самгин, как бы
делая надписи. — Насколько Марина
умнее, интереснее ее…»
— В деревне я чувствовала, что, хотя
делаю работу объективно необходимую, но не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему
умный мужик, очень хороший актер и человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
Он чувствовал желание повторить вслух ее фразу — «несчастье быть
умнее своего времени», но — не
сделал этого.
— Мне иногда кажется, что толстовцы, пожалуй, правы: самое
умное, что можно
сделать, это, как сказал Варавка, — возвратиться в дураки. Может быть, настоящая-то мудрость по-собачьи проста и напрасно мы заносимся куда-то?
Она бы потосковала еще о своей неудавшейся любви, оплакала бы прошедшее, похоронила бы в душе память о нем, потом… потом, может быть, нашла бы «приличную партию», каких много, и была бы хорошей,
умной, заботливой женой и матерью, а прошлое сочла бы девической мечтой и не прожила, а протерпела бы жизнь. Ведь все так
делают!
— Я это знаю от нее же, мой друг. Да, она — премилая и
умная. Mais brisons-là, mon cher. Мне сегодня как-то до странности гадко — хандра, что ли? Приписываю геморрою. Что дома? Ничего? Ты там, разумеется, примирился и были объятия? Cela va sanà dire. [Это само собой разумеется (франц.).] Грустно как-то к ним иногда бывает возвращаться, даже после самой скверной прогулки. Право, иной раз лишний крюк по дождю
сделаю, чтоб только подольше не возвращаться в эти недра… И скучища же, скучища, о Боже!
Вообще не видно почти ни одной мужественной, энергической физиономии, хотя
умных и лукавых много. Да если и есть, так зачесанная сзади кверху коса и гладко выбритое лицо
делают их непохожими на мужчин.
Товарищ прокурора говорил очень долго, с одной стороны стараясь вспомнить все те
умные вещи, которые он придумал, с другой стороны, главное, ни на минуту не остановиться, а
сделать так, чтобы речь его лилась, не умолкая, в продолжение часа с четвертью.
Умная была женщина, — ведь она как
делала!
Ляховский
сделал большие глаза, раскрыл рот и бессильно опустился в свое ободранное кресло, схватившись обеими руками за голову. В этой
умной голове теперь колесом вертелась одна мысль...
— Как хотите, Сергей Александрыч. Впрочем, мы успеем вдоволь натолковаться об опеке у Ляховского. Ну-с, как вы нашли Василья Назарыча? Очень
умный старик. Я его глубоко уважаю, хотя тогда по этой опеке у нас вышло маленькое недоразумение, и он, кажется, считает меня причиной своего удаления из числа опекунов. Надеюсь, что, когда вы хорошенько познакомитесь с ходом дела, вы разубедите упрямого старика. Мне самому это
сделать было неловко… Знаете, как-то неудобно навязываться с своими объяснениями.
И к лицу ли ему, земскому доктору,
умному, солидному человеку, вздыхать, получать записочки, таскаться по кладбищам,
делать глупости, над которыми смеются теперь даже гимназисты?
О, ты понял тогда, что,
сделав лишь шаг, лишь движение броситься вниз, ты тотчас бы и искусил Господа, и веру в него всю потерял, и разбился бы о землю, которую спасать пришел, и возрадовался бы
умный дух, искушавший тебя.
«Хоть я
сделал это все и искренно, но вперед надо быть
умнее», — заключил он вдруг и даже не улыбнулся своему заключению.
Но это изучение произойдет когда-нибудь после, уже на досуге, и когда вся трагическая безалаберщина нашей настоящей минуты отойдет на более отдаленный план, так что ее уже можно будет рассмотреть и
умнее, и беспристрастнее, чем, например, люди, как я, могут
сделать.
Он осторожен и в то же время предприимчив, как лисица; болтлив, как старая женщина, и никогда не проговаривается, а всякого другого заставит высказаться; впрочем, не прикидывается простачком, как это
делают иные хитрецы того же десятка, да ему и трудно было бы притворяться: я никогда не видывал более проницательных и
умных глаз, как его крошечные, лукавые «гляделки» [Орловцы называют глаза гляделками, так же как рот едалом.
— Ведь вы, может быть, не знаете, — продолжал он, покачиваясь на обеих ногах, — у меня там мужики на оброке. Конституция — что будешь
делать? Однако оброк мне платят исправно. Я бы их, признаться, давно на барщину ссадил, да земли мало! я и так удивляюсь, как они концы с концами сводят. Впрочем, c’est leur affaire [Это их дело (фр.).]. Бурмистр у меня там молодец, une forte tête [
Умная голова (фр.).], государственный человек! Вы увидите… Как, право, это хорошо пришлось!
Около полудня мы
сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак.
Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.
Но
умные люди говорят, что можно
сделать еще гораздо лучше, так что и прибыли будет больше, и можно выгоднее
делать употребление из нее.
Ну, да как-нибудь
сделаем, — она же
умная, поймет, что это пустяки.
Она и ласкала нас, когда мы, хоть глупенькие дети, сами вызывались помогать ей в работе, или когда мы
делали что-нибудь другое
умное, или когда выдавалась ей редкая минута отдохнуть, и ее «поясницу отпускало», как она говорила, — это все реальные радости…
Умные люди говорят, что только то и выходит хорошо, что люди сами захотят
делать.
«Зачем это люди успокаивают? Вовсе не нужно успокаивать. Разве можно успокаивать, когда нельзя помочь? Ведь вот он
умный, а тоже так
сделал. Зачем это он
сделал? Это не нужно.
Я буду вам понемногу рассказывать, что еще можно
сделать, по словам
умных людей, да вы и сами будете присматриваться, так будете замечать, и как вам покажется, что можно
сделать что-нибудь хорошее, мы и будем пробовать это
делать, — понемножечку, как можно будет.
Губернатор Курута,
умный грек, хорошо знал людей и давно успел охладеть к добру и злу. Мое положение он понял тотчас и не
делал ни малейшего опыта меня притеснять. О канцелярии не было и помину, он поручил мне с одним учителем гимназии заведовать «Губернскими ведомостями» — в этом состояла вся служба.
Заставить, чтоб мать желала смерти своего ребенка, а иногда и больше —
сделать из нее его палача, а потом ее казнить нашим палачом или покрыть ее позором, если сердце женщины возьмет верх, — какое
умное и нравственное устройство!
Я представил себе непривлекательно —
умное лицо священника — обрусителя… Шалость дрянная… Протоиерей больше чиновник и педагог и политик, чем верующий пастырь, для которого святыня таинства стояла бы выше всех соображений… Да, кажется, он мог бы это
сделать.
Поведение Галактиона навсегда примирило Анну с добрым и
умным новым зятем. Писарь тоже не мог не согласиться, что Галактион все по-умному
делает.
— Да что я с тобой буду
делать? — взмолилась Харитина в отчаянии. — Да ты совсем глуп… ах, как ты глуп!.. Пашенька влюблена в Мышникова, как кошка, — понимаешь? А он ухаживает за мной, — понимаешь? Вот она и придумала возбудить в нем ревность: дескать, посмотри, как другие кавалеры ухаживают за мной. Нет, ты глуп, Галактион, а я считала тебя
умнее.
Устенька не могла не согласиться с большею половиной того, что говорил доктор, и самым тяжелым для нее было то, что в ней как-то пошатнулась вера в любимых людей. Получился самый мучительный разлад, заставлявший думать без конца. Зачем доктор говорит одно, а сам
делает другое? Зачем Болеслав Брониславич, такой
умный, добрый и любящий, кого-то разоряет и помогает другим
делать то же? А там, впереди, поднимается что-то такое большое, неизвестное, страшное и неумолимое.
Варя(Трофимову). Студенту надо быть
умным! (Мягким тоном, со слезами.) Какой вы стали некрасивый, Петя, как постарели! (Любови Андреевне, уже не плача.) Только вот без дела не могу, мамочка. Мне каждую минуту надо что-нибудь
делать.
Выражения: «Вот что бы я
сделал, если б я был правительством»; «Вы, как
умный человек, тотчас со мной согласитесь», — не сходили у него с языка.
Я располагаю нынешний год месяца на два поехать в Петербург — кажется, можно
сделать эту дебошу после беспрестанных занятий целый год. Теперь у меня чрезвычайно трудное дело на руках. Вяземский знает его — дело о смерти Времева. Тяжело и мудрено судить, всячески стараюсь как можно скорее и
умнее кончить, тогда буду спокойнее…
Прошло более часа, как загадочный человек
сделал последнее домашнее распоряжение, а он все ходил по комнате, опустив на грудь свою
умную голову и смотря на схваченные спереди кисти белых рук.
— Нет, уж позвольте мне
сделать самой, как я хочу. Пусть это будет моя прихоть, но уступите ее мне, милая, дорогая, прелестная Эмма Эдуардовна! Зато я обещаю вам, что это будет последняя моя прихоть. После этого я буду как
умный и послушный солдат в распоряжении талантливого генерала.