Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство
страны должно расти равномерно и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны быть соответствующие ему и пути сообщения, и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью, были преждевременны и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие и вызвав развитие промышленности и кредита, остановили его, и что потому, так же как одностороннее и преждевременное развитие органа в животном помешало бы его общему развитию, так
для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны, у нас только
сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
И несчастливое географическое положение, и воинственно-насильнические инстинкты германской расы
делают германский империализм трудным, форсированным и непереносимым
для других
стран и народов.
— Я собрал бы остатки моей истерзанной души и вместе с кровью сердца плюнул бы в рожи нашей интеллигенции, чер-рт ее побери! Я б им сказал: «Букашки! вы, лучший сок моей
страны! Факт вашего бытия оплачен кровью и слезами десятков поколений русских людей! О! гниды! Как вы дорого стоите своей
стране! Что же вы
делаете для нее? Превратили ли вы слезы прошлого в перлы? Что дали вы жизни? Что
сделали? Позволили победить себя? Что
делаете? Позволяете издеваться над собой…»
По сложности ученых наблюдений за последние пятьдесят лет оказывается, что климат вообще смягчается в северных
странах, море оседает, гастрономия
делает новые успехи, многие изнурительные
для здоровья работы исполняются новоизобретенными машинами», и пр. и пр.
Они готовы эксплуатировать, сколько возможно, своего соотечественника, не меньше, если еще не больше, чем иностранца; готовы так же легко обмануть его, погубить ради своих личных видов, готовы
сделать всякую гадость, вредную обществу, вредную, пожалуй, целой
стране, но выгодную
для них лично…
Земная жизнь
для усталого, но чувственного человека восточных
стран кажется призрачной, лишенной смысла, а убеждение в возможности иного, посмертного, бытия побуждает его уже на земле готовиться к райскому покою, как это
делали пустынники Фиваиды [Фиваида — пустынная местность в Палестине.], как
делают аскеты Индии и наши сектанты-мистики.
Катя, широко раскрыв глаза, долго смотрела ему вслед. И вдруг прибойною волною взметнулась из души неистовая злоба. Господи, господи, да что же это?! Сотни тысяч, миллионы понаделали таких калек. Всюду, во всех
странах мира, ковыляют и тащатся они, — слепые, безногие, безрукие, с отравленными легкими. И все ведь такие молодые были, крепкие, такие нужные
для жизни… Зачем? И что
делать, чтоб этого больше не было? Что может быть такого, через что нельзя было бы перешагнуть
для этого?
Постепенно взводился порядок и в сельском, и в городском управлении. Все должны были платить определенную подать,
для чего писцы ездили по
стране, составляли «писцовые книги», то есть
делая перепись населения. Кроме податей Иоанн III собирал много разных пошлин с внутренней торговли.
Впрочем и без предыдущих пояснительных строк самая фамилия владельца «заимки»
делала ясным
для читателя, что место действия этого правдивого повествования — та далекая
страна золота и «классического Макара», где выброшенные за борт государственного корабля, именуемого центральной Россией, нашли себе приют разные нарушители закона, лихие люди, бродяги, нашли и осели, обзавелись семьей, наплодили детей, от которых пошло дальнейшее потомство, и образовали, таким образом, целые роды, носящие фамилии Толстых, Гладких, Беспрозванных, Неизвестных и тому подобных, родословное дерево которых, несомненно, то самое, из которых сделана «русская» скамья подсудимых.
А между тем рабочие люди, и в особенности земледельцы, которым этого ничего не нужно, не только ни в России, ни в какой бы то ни было
стране, не
делают этого, а одни, большинство, продолжают сами себя мучить, исполняя против самих себя требования начальства и сами поступая в полицию, в сборщики податей, в солдаты; другие же, меньшинство,
для того чтобы избавиться от насилия, когда могут это
сделать, совершают во время революций насилия над теми людьми, от насилия которых страдают, то есть тушат огонь огнем, и этим только увеличивают над собою насилие.