Неточные совпадения
Лицо
музыканта делалось странно суровым.
Сквозь всю эту путаницу и притворство, как я теперь вспоминаю, во мне, однако, было что-то вроде таланта, потому что часто музыка делала на меня до слез сильное впечатление, и те вещи, которые мне нравились, я кое-как умел сам без нот отыскивать на фортепьяно; так что, ежели бы тогда кто-нибудь научил меня смотреть на музыку, как на цель, как на самостоятельное наслаждение, а не на средство прельщать девиц быстротой и чувствительностью своей игры, может быть, я бы
сделался действительно порядочным
музыкантом.
Сказать бы, например, что Глинка был действительно замечательный
музыкант, которому обстоятельства, внешние и внутренние, помешали
сделаться основателем русской оперы, — никто бы спорить не стал; но нет, как можно!
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии, с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг
сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за
музыкантами; как потом прибыли
музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
И тут люди, по приказанию,
делались и портными, и сапожниками, и
музыкантами.
Все
сделались неимоверно живы и веселы; все закурили и заговорили, даже
музыкант начал что-то нашептывать на ухо Татьяне Ивановне.
Уж, конечно, на его «Батраке» ничего подобного не может случиться. Таких «хозяек» с девицами и
музыкантами он формально запретит принимать капитану и кассирам на пристанях, хотя бы на других пароходах товарищества и
делалось то же самое.
При ней состояла целая большая семья: отец-музыкант, сестра-танцовщица (в которую масса студентов были влюблены) и братья — с малолетства
музыканты и актеры; жена одного из них, наша нижегородская театральная „воспитанница“ Пиунова,
сделалась провинциальной знаменитостью под именем „Пиуновой-Шмидгоф“.
Когда Делесов сел с своим новым знакомцем в карету и почувствовал тот неприятный запах пьяницы и нечистоты, которым был пропитан
музыкант, он стал раскаиваться в своем поступке и обвинять себя в ребяческой мягкости сердца и нерассудительности. Притом все, что говорил Альберт, было так глупо и пошло, и он так вдруг грязно опьянел на воздухе, что Делесову
сделалось гадко. «Что я с ним буду делать?» — подумал он.
Дорогой Вульф и
музыкант сделались откровеннее друг к другу до того, что последний, объяснив ему причины его сурового молчания при людях посторонних и, может быть, ненадежных, показал ему какую-то бумагу за подписанием генерала Шлиппенбаха.
В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших
музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безуховым
сделался шестой удар.