Неточные совпадения
— И мне то же говорит муж, но я не верю, — сказала княгиня
Мягкая. — Если бы мужья наши не говорили, мы бы видели то, что есть, а Алексей Александрович, по моему, просто глуп. Я шопотом говорю это… Не правда ли, как всё ясно
делается? Прежде, когда мне велели находить его умным, я всё искала и находила, что я сама глупа, не видя его ума; а как только я сказала: он глуп, но шопотом, — всё так ясно стало, не правда ли?
Сотни людей занимают ряды столов вдоль стен и середину огромнейшего «зала». Любопытный скользит по
мягкому от грязи и опилок полу, мимо огромной плиты, где и жарится и варится, к подобию буфета, где на полках красуются бутылки с ерофеичем, желудочной, перцовкой, разными сладкими наливками и ромом, за полтинник бутылка, от которого разит клопами, что не мешает этому рому пополам с чаем
делаться «пунштиком», любимым напитком «зеленых ног», или «болдох», как здесь зовут обратников из Сибири и беглых из тюрем.
В них так и хлынула Москва, особенно в мужское и женское «дворянское» отделение, устроенное с неслыханными до этого в Москве удобствами: с раздевальной зеркальной залой, с чистыми простынями на
мягких диванах, вышколенной прислугой, опытными банщиками и банщицами. Раздевальная зала
сделалась клубом, где встречалось самое разнообразное общество, — каждый находил здесь свой кружок знакомых, и притом буфет со всевозможными напитками, от кваса до шампанского «Моэт» и «Аи».
Прочитав это письмо, генерал окончательно поник головой. Он даже по комнатам бродить перестал, а сидел, не вставаючи, в большом кресле и дремал. Антошка очень хорошо понял, что письмо Петеньки произвело аффект, и
сделался еще
мягче, раболепнее. Евпраксея, с своей стороны, прекратила неприступность. Все люди начали ходить на цыпочках, смотрели в глаза, старались угадать желания.
— Ничего стыдного нет. Рука у него теперь
мягкая, словно бархат. И сам он добрее,
мягче сделался. Бывало, глаза так и нижут насквозь, а нынче больше все под лоб зрачки-то закатывать стал. Очень уж, значит, за отечество ему прискорбно! Намеднись мы в клубе были, когда газеты пришли. Бросился, это, Удодов, конверт с «Ведомостей» сорвал:"Держится! — кричит, — держится еще батюшка-то наш!"Это он про Севастополь! Ну, да прощайте! Секрет!
— Так как же тут не поверуешь, сударь! — говорит он, обращаясь уже исключительно ко мне, — конечно, живем мы вот здесь в углу, словно в языческой стороне, ни про чудеса, ни про знамения не слышим, ну и бога-то ровно забудем. А придешь, например, хошь в Москву, а там и камни-то словно говорят! пойдут это сказы да рассказы: там, послышишь, целение чудесное совершилось; там будто над неверующим знамение свое бог показал: ну и восчувствуешь, и растопится в тебе сердце,
мягче воску
сделается!..
Такое постоянное принижение, встречая почву
мягкую, легко забывающую, не прошло даром. Оно имело в результате не озлобление, не протест, а образовало характер рабский, повадливый до буффонства, не знающий чувства меры и лишенный всякой предусмотрительности. Такие личности охотно поддаются всякому влиянию и могут
сделаться чем угодно: пропойцами, попрошайками, шутами и даже преступниками.
Она была в неописанном волнении; голос ее дрожал; на глазах блистали слезы. Эта женщина, всегда столь скромная,
мягкая и даже слабая, вдруг дошла до такого исступления, что помпадур начал опасаться, чтоб с ней не
сделалась на улице истерика.
Голова
сделалась тяжелой, в ушах шумело, в темени я ощущал тупую беспрестанную боль, — точно кто-то давил на него
мягкой, но сильной рукой.
В самом
мягком и дородном лице почтенной матери семейства оказались какие-то новые черты, доселе тихо скрывавшиеся в полноте ее ланит; то улыбка — и глаза
сделаются масленые, то вздох — и глаза
сделаются медовые…
Хлебные зерна овса, ячменя, гороха, а всего лучше пшеницы употребляются предварительно распаренные в горячей воде, отчего они
делаются крупными,
мягкими и удобными для протыкания жалом крючка. Насаживают по одному зерну, по два и по три, смотря по их мягкости, величине и по рыбе. Тут особенно надобно наблюдать, чтобы острие крючка выходило свободно. На зерна преимущественно ловится рыба, заранее прикормленная. Рыба берет всякая, кроме пород хищных, и даже весьма крупная.
— Наша вода
мягкая: с нее ничего не
сделается… не от того совсем! — упрямо заключил Глеб и повернулся спиной к собеседнику, как бы желая показать ему, что не стоит продолжать разговора.
— Для тебя ли, подлец, мало
делается! — говорил он, делая неимоверные усилия, чтоб сообщить своему голосу возможно
мягкие тоны, — мало ли тебе в прорву-то пихали! Вспомни… искариот ты этакий! Заставил ли я тебя, каналья ты эдакая, когда-нибудь хоть пальцем об палец ударить? И за что только тиранишь ты меня, бесчувственный ты скот?
Буланин вдруг почувствовал странный, раздражающий холод в груди, и кисти его рук, мгновенно похолодев,
сделались влажными и слабыми. Ему представилось, что на его собственное лицо наложили
мягкую подушку и что он задыхается под ней.
Изумруд опять входит в такт, и руки снова
делаются дружественно-мягкими.
Скоро, однако, бойкий след по пути стал «заикаться»; по дороге пошли уже
мягкие снеговые переносы, — они начали встречаться все чаще и чаще, наконец вскоре прежнего бойкого следа
сделалось вовсе не видно.
Тут идет щекотливое место. Я в первый и в последний раз
сделался вором. Быстро оглянувшись кругом, я юркнул в беседку и растопыренными пальцами схватил несколько кусков хлеба. Он был такой
мягкий! Такой прекрасный! Но когда я выбежал наружу, то вплотную столкнулся с лакеем. Не знаю, откуда он взялся, должно быть, я его не заметил сзади беседки. Он нес судок с горчицей, перцем и уксусом. Он строго поглядел на меня, на хлеб в моей руке и сказал тихо...
Потом взял гладкую липовую дощечку (липовая
мягче других) с вынутыми во всю ее длину ложбинками [Теперь это
делается иначе: дощечки прорезываются насквозь, и вместо дна вставляется пробка.]: пошире для бабочек, у которых брюшко потолще, и поуже для тех, у которых туловище тоньше.
Но вот и он словно поднялся в воздух, словно растаял и
сделался такой, как будто весь он состоял из надозерного тумана, пронизанного светом заходящей луны, и
мягкая речь его звучала где-то далеко-далеко и нежно.
Через несколько дней мы услыхали из-за ставни писк и посмотрели, что
сделалось в воробьином гнезде; в нем было пять крошечных голых птичек, без крыльев и без перьев; носики у них были желтые и
мягкие, и головы большие.
— А потому, что из обкуренного пенкового мундштука дым
мягче, да, кроме того, он крепче железа
делается, хоть об камень, что есть силы, бросай — не разобьется.
Добрая и честная по натуре, она не испортилась баловством отца и матери, не
сделалась ни своевольной, ни капризной, но живя одна, почти без подруг, если не считать единственную Надю Алфимову, девушку без всякого характера,
мягкую, как воск, «святую», как прозвали ее в институте, выработала в себе силу воли и характер, и подчинить ее чужой воле, если эта последняя не была основана на разумных и ей понятных причинах, было трудно даже для отца и матери.
Да, я уверена, что в другой обстановке такой г. Кротков
сделается гораздо
мягче и доступнее.
Ревности он к ней не чувствовал. Помнится ему, что года через полтора после их сближения стал он замечать, что она
сделалась гораздо
мягче, чаще выходила со двора, очень молодилась. Быть может, она его обманывала и тогда, и позднее, но он не хотел волноваться из-за этого. С годами сожительство приняло характер чего-то обязательного, и, после формального развода по новому закону, она, видимо, начала готовиться к вступлению с ним в брак.