Неточные совпадения
Невольным образом в этом рассказе замешивается и собственная моя личность; прошу не обращать на нее внимания. Придется, может быть, и об Лицее сказать словечко; вы это простите, как воспоминания, до сих пор живые! Одним словом, все
сдаю вам, как вылилось на бумагу. [Сообщения И. И. Пущина о том, как он осуществлял свое обещание Е. И. Якушкину, — в
письмах к Н. Д. Пущиной и Е. И. Якушкину за 1858 г. № 225, 226, 228, 242 и др.]
Затем он, собрав окрестных пауперов,
сдал им свою ферму, выговорив себе только одни проценты на капитал, и стал спешно собираться в Россию, к своим политическим друзьям, требушившим здесь его
письма.
Я вернулся в Москву из поездки по холерным местам и
сдал в «Русские ведомости» «
Письмо с Дона», фельетона на три, которое произвело впечатление на В.М. Соболевского и М.А. Саблина, прочитавших его при мне. Но еще более сильное впечатление произвели на меня после прочтения моего описания слова Василия Михайловича...
На другой день рано поутру Меркулов отправил с
письмами двуконную эстафету. Ради верности сам на почту ходил, сам
письма сдал. Выходя из почтовой конторы, встретился с Корнеем Евстигнеевым.
Горданов запечатал это
письмо и, надписав его «в Петербург, Алине Александровне Висленевой», подал конверт слуге, сказав: «Сию минуту
сдай на почту, но прежде отнеси эти цветы Ларисе Платоновне Висленевой».
Граф Алексей Григорьевич распорядился также, чтобы во время остановок эскадры в иностранных портах особенно строго наблюдали за пленницей. Он боялся, чтобы она не ушла или кто-либо из арестованных с нею не передал кому-нибудь
письма. По приезде в Кронштадт, Грейг никому не должен был
сдавать пленницу без именного указа за собственноручным подписом императрицы.
Все, чего я хотел от нее для себя, я выпрашивал у нее для ее брата и потому считал его в это время моим лучшим другом и так к нему и относился в
письме, которое перед выездом своим из Борзны
сдал на почту.
В замке сильно голодали, число больных возрастало, дезертирство развелось до громадных размеров, и в довершение всего составился между солдатами заговор —
сдать замок русским. Шуази расстрелял виновных, но этим не избежал острой опасности и положение дела оставалось по-прежнему в высшей степени критическим. Шуази донес об этом Виоменилю и послал
письмо с надежным унтер-офицером.
Он отказался заниматься делами и команду по поселениям
сдал генерал-майору Эйллеру, а дела по совету и комитету в Петербурге — Муравьеву, о чем уведомил
письмом государя Александра Павловича. Описывая ему яркими красками кровавое происшествие, он окончил
письмо словами...
Для этого Савин переписал конверт
письма и телеграмму, адресовав их хотя и на имя графини Марифоски в Милан, но без обозначения ее адреса,
сдал их на почту, а квитанцию отдал швейцару гостиницы, приказав отнести их барыне, сам же пошел снова гулять по городу, чтобы придумать дальнейший план действий.