Неточные совпадения
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков», смиренно и певуче ответил старичок-священник, продолжая перебирать что-то на аналое. И, наполняя всю церковь от окон до сводов, стройно и широко
поднялся, усилился, остановился на мгновение и тихо замер полный аккорд невидимого клира.
Священник проворно
поднялся на ноги и загородил собой выход из моленной.
Те подползли и
поднялись на ноги — и все таким образом вошли в моленную. Народу в ней оказалось человек двести. При появлении
священника и чиновника в вицмундире все, точно по команде, потупили головы. Стоявший впереди и наряженный даже в епитрахиль мужик мгновенно стушевался; епитрахили на нем не стало, и сам он очутился между другими мужиками, но не пропал он для глаз
священника.
— Да, я Алеша… — И тут Александров вдруг умолк. Третья тень
поднялась со скамейки и приблизилась к нему. Это был отец Михаил, учитель закона божьего и
священник корпусной церкви, маленький, седенький, трогательно похожий на святого Николая-угодника.
Вышел
священник и, склонив голову немного вниз, начал возглашать: «Господи, владыко живота моего!» Бегушев очень любил эту молитву, как одно из глубочайших лирических движений души человеческой, и сверх того высоко ценил ее по силе слова, в котором вылилось это движение; но когда он наклонился вместе с другими в землю, то
подняться затруднился, и уж Маремьяша подбежала и помогла ему; красен он при этом сделался как рак и, не решившись повторять более поклона, опять сел на стул.
Во второй раз пропел
священник, и хор подхватил стройно и радостно «Во Иордане». Наконец, в третий раз
поднялся крест над толпой и вдруг, брошенный рукой
священника, полетел, описывая блестящую дугу в воздухе, и звонко упал в море.
Священник выслушал,
поднялся с места и сказал Кромсаю...
В церкви
поднялось заметное движение.
Священник несколько раз оборачивался на публику, но тем не менее продолжал службу. Начинался уже некоторый скандал. Полояров стоял в стороне и с миной, которая красноречиво выражала все его великое, душевное негодование на полицейское самоуправство, молча и не двигаясь с места, наблюдал всю эту сцену — только рука его энергичнее сжимала суковатую палицу.
— Что делать? — вздыхая, сказал
священник, и снова брови и бородка его
поднялись кверху и опустились.
Муж был в сильном волнении и казался совершенно растерян. Он направился было к старушке; но, не дойдя несколько шагов, повернулся, прошел по комнате и подошел к
священнику.
Священник посмотрел на него, поднял брови к небу и вздохнул. Густая с проседью бородка тоже
поднялась кверху и опустилась.
В щелку между двумя половинками ширмы видно, как дама подходит к аналою и делает земной поклон, затем
поднимается и, не глядя на
священника, в ожидании поникает головой.
Священник стоит спиной к ширмам, а потому я вижу только его седые кудрявые волосы, цепочку от наперсного креста и широкую спину. А лица не видно. Вздохнув и не глядя на даму, он начинает говорить быстро, покачивая головой, то возвышая, то понижая свой шёпот. Дама слушает покорно, как виноватая, коротко отвечает и глядит в землю.
Но он не скоро дождался ответа, и то, как слушатели отозвались на его вопрос, не могло показаться ему удовлетворительным. Майор Форов, первый из выслушавших эту повесть Гордановского обращения, встал с места и, презрительно плюнув, отошел к окну. Бодростин повторил ему свой вопрос, но получил в ответ одно коротенькое: «наплевать». Потом, сожалительно закачав головой,
поднялся и молча направился в сторону Евангел. Бодростин и его спросил, но
священник лишь развел руками и сказал...
На паперти показались
священники в золотых ризах; пение вдруг стало громче. Народ заволновался и закрестился, над головами заколыхались хоругви. Облезлая собачонка, отчаянно визжа, промчалась на трех ногах среди толпы; всякий, мимо которого она бежала, считал долгом пихнуть ее сапогом; собачонка катилась в сторону,
поднималась и с визгом мчалась дальше. Ход потянулся к кремлевским воротам.
Священник урезонивать, — куда! И слушать не хотят: изништожь, да и только. «Мы последние животы сбудем и тебя отблагодарим, только выкопай ты его с кладбища, а то вот и не
поднимемся, так и помрем у тебя в саду».