Предыдущие сутки я провел на
Святом озере, у невидимого града Китежа, толкаясь между народом, слушая гнусавое пение нищих слепцов, останавливаясь у импровизованных алтарей под развесистыми деревьями, где беспоповцы, скитники и скитницы разных толков пели свои службы, между тем как в других местах, в густых кучках народа, кипели страстные религиозные споры.
— Ну, они на
Святом озере и есть, Крестовые-то… Три старца на них спасались: Пахомий-постник, да другой старец Пафнутий-болящий, да третий старец Порфирий-страстотерпец, во узилище от никониан раны и напрасную смерть приявший. Вот к ним на могилку народ и ходит. Под Петров день к отцу Спиридону на могилку идут, а в успенье — на Крестовые. А тут вот, подадимся малым делом, выступит гора Нудиха, а в ней пещера схимника Паисия. Тоже угодное место…
Эта разлука очень огорчила Нюрочку, но некогда было ждать: к вечеру приходилось поспевать к
Святому озеру, чтобы не «затемнать» где-нибудь в лесу. Так Парасковья Ивановна и осталась на своем камушке, провожая заплаканными глазами быстро уходивших товарок.
Тяжелые, нерадостные впечатления уносил я от берегов
Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града…
Неточные совпадения
— Ну, это не в Беловодье, а на расейской стороне. Такое
озеро есть, а на берегу стоял святый град Китиш. И жители в нем были все благочестивые, а когда началась никонианская пестрота —
святой град и ушел в воду. Слышен и звон и церковная служба. А мы уйдем на Кавказ, сестрица. Там места нежилые и всякое приволье. Всякая гонимая вера там сошлась: и молоканы, и субботники, и хлысты… Тепло там круглый год, произрастание всякое, наших братьев и сестер найдется тоже достаточно… виноград…
— Эх! — глубоко вздохнул Терентий и с тоской заговорил: — Рос бы ты поскорее! Будь-ка ты побольше — охо-хо! Ушёл бы я… А то — как якорь ты мне, — из-за тебя стою я в гнилом
озере этом… Ушёл бы я ко
святым угодникам… Сказал бы им. — «Угодники божий! Милостивцы и заступники! Согрешил я, окаянный!»
— Это любопытно! — сказал Ежов, потирая руки и весь вертясь. — Это любопытно, если это верно, ибо доказывает, что
святой дух недовольства жизнью проник уже и в купеческие спальни… в мертвецкие душ, утопленных в жирных щах, в
озерах чая и прочих жидкостях… Ты мне изложи все по порядку… Я, брат, тогда роман напишу…
Святая молонья
Раздала дары своя:
Апостолу Петру —
Ему летнюю жару;
Угоднику Николе —
На морях,
озёрах волю;
А пророку Илие —
Золотое копие…
И вот, благословясь, я раздавала
По храмам Божьим на помин души,
И нищей братье по рукам, в раздачу,
Убогим, и слепым, и прокаженным,
Сиротам и в убогие дома,
Колодникам и в тюрьмах заключенным,
В обители: и в Киев, и в Ростов,
В Москву и Углич, в Суздаль и Владимир,
На Бело-озеро, и в Галич, и в Поморье,
И в Грецию, и на
святую Гору,
И не могла раздать.
Яко Петр из вериг, невидимо изыде из заточения и ангелом Божиим проведен бысть в обитель невидимых
святых на
озере Нестиаре.
В этих местностях до расхищения казенных лесов, бывшего в пятидесятых годах, жило немало пустынников.], и только в молитвах и посте подвизался, что сподобился общения со невидимыми грешному миру
святыми отцами Нестиарской обители [
Озеро Нестиар на левой стороне Керженца среди глухого леса.].
Замолчал слепец. Владимир пал на его грудь, и слезы счастия неподкупного оросили ее.
Святой старец ничего не говорил; но вместо ответа на челе его просияла радость. Молча поднялись они и побрели к
озеру.