Неточные совпадения
Остап тут же, у его же седла, отвязал шелковый шнур, который
возил с собою хорунжий для вязания пленных, и его же шнуром связал его по рукам в по ногам, прицепил
конец веревки к седлу и поволок его через поле, сзывая громко всех козаков Уманского куреня, чтобы шли отдать последнюю честь атаману.
Аркадий принялся говорить о «своем приятеле». Он говорил о нем так подробно и
с таким восторгом, что Одинцова обернулась к нему и внимательно на него посмотрела. Между тем мазурка приближалась к
концу. Аркадию стало жалко расстаться
с своей дамой: он так хорошо
провел с ней около часа! Правда, он в течение всего этого времени постоянно чувствовал, как будто она к нему снисходила, как будто ему следовало быть ей благодарным… но молодые сердца не тяготятся этим чувством.
Он всегда отвечал мне
с готовностью и прямодушно, но в
конце концов всегда
сводил на самые общие афоризмы, так что, в сущности, ничего нельзя было вытянуть.
Хозяйка предложила Нехлюдову тарантас доехать до полуэтапа, находившегося на
конце села, но Нехлюдов предпочел идти пешком. Молодой малый, широкоплечий богатырь, работник, в огромных свеже-вымазанных пахучим дегтем сапогах, взялся
проводить.
С неба шла мгла, и было так темно, что как только малый отделялся шага на три в тех местах, где не падал свет из окон, Нехлюдов уже не видал его, а слышал только чмоканье его сапог по липкой, глубокой грязи.
— В
конце слободы,
с того края третья избушка. На левой руке кирпичная изба будет, а тут за кирпичной избой и ее хибарка. Да я вас
провожу лучше, — радостно улыбаясь, говорил приказчик.
Купчиха Кондратьева, одна зажиточная вдова, даже так распорядилась, что в
конце еще апреля
завела Лизавету к себе,
с тем чтоб ее и не выпускать до самых родов.
— Ведь вы, может быть, не знаете, — продолжал он, покачиваясь на обеих ногах, — у меня там мужики на оброке. Конституция — что будешь делать? Однако оброк мне платят исправно. Я бы их, признаться, давно на барщину ссадил, да земли мало! я и так удивляюсь, как они
концы с концами сводят. Впрочем, c’est leur affaire [Это их дело (фр.).]. Бурмистр у меня там молодец, une forte tête [Умная голова (фр.).], государственный человек! Вы увидите… Как, право, это хорошо пришлось!
Толочанов, должно быть, очень любил ее; он
с этого времени впал в задумчивость, близкую к помешательству, прогуливал ночи и, не имея своих средств, тратил господские деньги; когда он увидел, что нельзя
свести концов, он 31 декабря 1821 года отравился.
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились в свой угол. И Павел понял, что
с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный
конец. Целые дни молча
проводила Мавруша в каморке, и не только не садилась около мужа во время его работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета в будущем не предвиделось; даже представить себе Павел не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
Словом сказать, постепенно подкрадывается лето, а вместе
с ним и бесконечный ряд дней, в течение которых Арсению Потапычу, по примеру прошлого года, придется разрешать мучительную загадку, свершит он или не свершит,
сведет ли
концы с концами или не
сведет.
Сам Красовский был тоже любитель этого спорта, дававшего ему большой доход по трактиру. Но последнее время, в
конце столетия, Красовский сделался ненормальным, больше
проводил время на «Голубятне», а если являлся в трактир, то ходил по залам
с безумными глазами, распевал псалмы, и… его, конечно, растащили: трактир, когда-то «золотое дно», за долги перешел в другие руки, а Красовский кончил жизнь почти что нищим.
Даже старая нянька Матрена, примирившаяся в
конце концов с тем, чтобы Устенька жила в ученье у поляков, и та была сейчас за нее. Что же, известно, что барышня Дидя порченая, ну, а только это самые пустяки. Всего-то дела
свозить в Кунару, там один старичок юродивый всякую болезнь заговаривает.
Третья зима его жизни приходила к
концу. На дворе уже таял снег, звенели весенние потоки, и вместе
с тем здоровье мальчика, который зимой все прихварывал и потому всю ее
провел в комнатах, не выходя на воздух, стало поправляться.
Обычные встречи: обоз без
конца,
Толпа богомолок старушек,
Гремящая почта, фигура купца
На груде перин и подушек;
Казенная фура!
с десяток подвод:
Навалены ружья и ранцы.
Солдатики! Жидкий, безусый народ,
Должно быть, еще новобранцы;
Сынков
провожают отцы-мужики
Да матери, сестры и жены.
«Уводят, уводят сердечных в полки!» —
Доносятся горькие стоны…
Самолюбивый и тщеславный до мнительности, до ипохондрии; искавший во все эти два месяца хоть какой-нибудь точки, на которую мог бы опереться приличнее и выставить себя благороднее; чувствовавший, что еще новичок на избранной дороге и, пожалуй, не выдержит;
с отчаяния решившийся наконец у себя дома, где был деспотом, на полную наглость, но не смевший решиться на это перед Настасьей Филипповной, сбивавшей его до последней минуты
с толку и безжалостно державшей над ним верх; «нетерпеливый нищий», по выражению самой Настасьи Филипповны, о чем ему уже было донесено; поклявшийся всеми клятвами больно наверстать ей всё это впоследствии, и в то же время ребячески мечтавший иногда про себя
свести концы и примирить все противоположности, — он должен теперь испить еще эту ужасную чашу, и, главное, в такую минуту!
Лаврецкий не
свел с нее глаз до самого
конца обедни: он прощался
с нею.
Вот о чем задумывался он,
проводя ночи на Рублихе. Тысячу раз мысль проходила по одной и той же дороге, без
конца повторяя те же подробности и производя гнетущее настроение. Если бы открыть на Рублихе хорошую жилу, то тогда можно было бы оправдать себя в глазах компании и уйти из дела
с честью: это было для него единственным спасением.
— И это знаю!.. Только все это пустяки. Одной поденщины сколько мы должны теперь платить. Одним словом, бросай все и заживо ложись в могилу… Вот француз все своею заграницей утешает, да только там свое, а у нас свое. Машины-то денег стоят, а мы должны миллион каждый год послать владельцам… И без того заводы плелись кое-как,
концы с концами сводили, а теперь где мы возьмем миллион наш?
Рачителиха мечтала открыть лавку в Туляцком
конце и даже выбрала место под нее, именно — избенку пропойцы Морока, стоявшую как раз на росстани, между обоими мочеганскими
концами. Несколько раз Рачителиха стороной
заводила речь
с Мороком на эту тему, но Морок только ругался.
— А ведь и в самом деле, — вмешался Лихонин, — ведь мы не
с того
конца начали дело. Разговаривая о ней в ее присутствии, мы только ставим ее в неловкое положение. Ну, посмотрите, у нее от растерянности и язык не шевелится. Пойдем-ка, Люба, я тебя
провожу на минутку домой и вернусь через десять минут. А мы покамест здесь без тебя обдумаем, что и как. Хорошо?
«Я-ста, говорит, хощу — тебя обогащу, а хощу — и по миру пущу!», — а глядишь, как концы-то
с концами придется
сводить, младший-то пайщик и оплел старшего тысяч на пять, на десять, и что у нас тяжбы из-за того, — числа несть!
Но исследователь все-таки отправлялся к Дерунову (нельзя: во-первых, местный Ротшильд, а во-вторых, и «сношения» надо же
завести), калякал
с ним, удивлял его легкостью воззрений и быстротою мысленных переходов — и в
конце концов, как и предсказывал Антошка, выходил от него недовольный.
Вообще старики нерасчетливо поступают, смешиваясь
с молодыми. Увы! как они ни стараются подделаться под молодой тон, а все-таки, под
конец, на мораль съедут. Вот я, например, — ну, зачем я это несчастное «Происшествие в Абруццских горах» рассказал? То ли бы дело, если б я
провел параллель между Шнейдершей и Жюдик!
провел бы весело, умно,
с самым тонким запахом милой безделицы! Как бы я всех оживил! Как бы все это разом встрепенулось, запело, загоготало!
— Да, друг мой; еще я, благодаря пенсиону, могу кой-как
концы с концами сводить… — заикнулся было старый генерал.
Сведет негоциант к
концу года счеты — все убыток да убыток, а он ли, кажется, не трудился, на пристани
с лихими людьми ночи напролет не пропивывал, да последней копейки в картеж не проигрывал, все в надежде увеличить родительское наследие!
Однако хозяйственный мужичок позволяет себе думать о"полной чаше", и нередко даже достигает ее, а священнику никогда и на мысль представление о"полной чаше"не приходит. Единственное, чего он добивается, это
свести у года
концы с концами. И вполне доволен, ежели это ему удастся.
И много-с она пела, песня от песни могучее, и покидал я уже ей много, без счету лебедей, а в
конце, не знаю, в который час, но уже совсем на заре, точно и в самом деле она измаялась, и устала, и, точно
с намеками на меня глядя,
завела: «Отойди, не гляди, скройся
с глаз моих».
— А то, что какое же мое, несмотря на все это, положение? Несмотря на все это, я, — говорит, — нисколько не взыскан и вышел ничтожеством, и, как ты сейчас видел, я ото всех презираем. — И
с этими словами опять водки потребовал, но на сей раз уже велел целый графин подать, а сам
завел мне преогромную историю, как над ним по трактирам купцы насмехаются, и в
конце говорит...
— Слава богу, хорошо теперь стало, — отвечал содержатель, потирая руки, — одних декораций, ваше превосходительство, сделано мною пять новых; стены тоже побелил, механику наверху поправил; а то было, того и гляди что убьет кого-нибудь из артистов. Не могу, как другие антрепренеры, кое-как заниматься театром. Приехал сюда — так не то что на сцене, в зале было хуже, чем в мусорной яме. В одну неделю просадил тысячи две серебром. Не знаю, поддержит ли публика, а теперь тяжело: дай бог
концы с концами свести.
Еще в 1871 году, когда я шел в бурлацкой лямке, немало мы схоронили в прибрежных песках Волги умерших рядом
с нами товарищей, бурлаков, а придя в Рыбинск и работая
конец лета на пристани, в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу десятками и трупы которых по ночам
отвозили в переполненных лодках хоронить на песчаный остров, — я немало повидал холерных ужасов.
Иван Петрович Артасьев, у которого, как мы знаем, жил в деревне Пилецкий, прислал в
конце фоминой недели Егору Егорычу письмо, где благодарил его за оказанное им участие и гостеприимство Мартыну Степанычу, который действительно, поправившись в здоровье, несколько раз приезжал в Кузьмищево и прогащивал там почти по неделе,
проводя все время в горячих разговорах
с Егором Егорычем и Сверстовым о самых отвлеченных предметах по части морали и философии.
— Смотри, батюшка, — сказал он, показывая пук тонких и крепких веревок
с петлями на
конце, — вишь, они какие осилы
возят с собою! Видно, не впервой им душегубствовать, тетка их подкурятина!
Только что начал он руки на молитву
заводить — смотрит, ан в самом кумполе свет, и голубь на него смотрит!» Вот
с этих пор я себе и положила: какова пора ни мера, а
конец жизни у Сергия-троицы пожить!
Я бегал по полю
с солдатами вплоть до
конца учения и потом
провожал их через весь город до казарм, слушая громкие песни, разглядывая добрые лица, всё такие новенькие, точно пятачки, только что отчеканенные.
Потом он проворно вскочил
с постели, босиком подошел к шкафу, торопливо вытащил известную нам родословную, взял из чернильницы перо,
провел черту от кружка
с именем «Алексей», сделал кружок на
конце своей черты и в середине его написал: «Сергей».
Комиссионер вскочил на сиденье рядом
с возницей, экипаж тронулся, побежавшие сзади оборванцы отстали, и,
проводив взглядом умчавшуюся по мостовой пыль, я подумал, как думал неоднократно, что передо мной, может быть, снова мелькнул
конец нити, ведущей к клубку.
Мерный топот шагов на
конце улицы прервал хохот. Три солдата в шинелях,
с ружьями на плечо шли в ногу на смену к ротному ящику. Ефрейтор, старый кавалер, сердито глянув на казаков,
провел солдат так, что Лукашка
с Назаркой, стоявшие на самой дороге, должны были посторониться. Назарка отступил, но Лукашка, только прищурившись, оборотил голову и широкую спину и не тронулся
с места.
Поверьте, эта минута останется мне памятною; она
проводит меня до
конца жизни как утешение, как мое оправдание в моих собственных глазах, — но
с тем вместе она торжественно заключила мое дело, она ясно показала, что учитель должен оставить уже собственному развитию воспитанника, что он уже скорее может повредить своим влиянием самобытности, нежели быть полезным.
Вообще время
провели недурно, и только под
конец вечера Пепко едва не подрался
с каким-то служащим на финляндской железной дороге.
— Уж брошу же я эти панские товары! — в сотый раз говорил Гордей Евстратыч, когда в
конце торгового года
с Нюшей «
сводил книгу», то есть подсчитывал общий ход своих торговых операций.
Нам
отвели в
конце казармы нары, отдельные, за аркой, где
с нами вместе помещались также четыре старших музыканта из музыкантской команды и барабанщик Шлема, который привязался к нам и исполнял все наши поручения, за что в роте его и прозвали «юнкерский камчадал».
В антракт Тургенев выглянул из ложи, а вся публика встала и обнажила головы. Он молча раскланялся и исчез за занавеской, больше не показывался и уехал перед самым
концом последнего акта незаметно. Дмитриев остался, мы пошли в сад. Пришел Андреев-Бурлак
с редактором «Будильника» Н.П. Кичеевым, и мы сели ужинать вчетвером. Поговорили о спектакле, о Тургеневе, и вдруг Бурлак начал собеседникам рекомендовать меня, как ходившего в народ, как в Саратове
провожали меня на войну, и вдруг обратился к Кичееву...
В один из весенних вечеров, в
конце марта, когда уже на земле не было снега и в больничном саду пели скворцы, доктор вышел
проводить до ворот своего приятеля почтмейстера. Как раз в это время во двор входил жид Мойсейка, возвращавшийся
с добычи. Он был без шапки и в мелких калошах на босую ногу и в руках держал небольшой мешочек
с милостыней.
Было еще темно, но кое-где в домах уже засветились огни и в
конце улицы из-за казармы стала подниматься бледная луна. Лаптев сидел у ворот на лавочке и ждал, когда кончится всенощная в церкви Петра и Павла. Он рассчитывал, что Юлия Сергеевна, возвращаясь от всенощной, будет проходить мимо, и тогда он заговорит
с ней и, быть может,
проведет с ней весь вечер.
Четыре года
с лишком
провел он в Мекленбурге, в Силезии, в Карлсруэ, ездил в Бельгию, в Англию, трудился добросовестно, приобрел познания: нелегко они ему давались; но он выдержал искус до
конца, и вот теперь, уверенный в самом себе, в своей будущности, в пользе, которую он принесет своим землякам, пожалуй, даже всему краю, он собирается возвратиться на родину, куда
с отчаянными заклинаниями и мольбами в каждом письме звал его отец, совершенно сбитый
с толку эманципацией, разверстанием угодий, выкупными сделками новыми порядками, одним словом…
Первым делом шулера, которые повели умелую атаку — сначала проигрывая мелкие суммы, а потом выигрывая тысячи… Втравили в беговую охоту, он
завел рысистую конюшню, но призов выигрывал мало… Огромный дом у храма Христа Спасителя и другие дома отца были им спущены, векселя выкуплены за бесценок должниками, и в
конце концов он трепался около ипподрома в довольно поношенном костюме, а потом смылся
с горизонта, безумно и зло разбросав миллион в самых последних притонах столицы.
Кредиторы получили свои деньги, а Яков Львович
провел с собою растерявшуюся старушку через крестившуюся и благословлявшую их толпу народа и увез эту свою мать в дом свой, где поместил ее
с дочерью и внучатами и тем посылал блюда
с своей кухни, а самоё нареченную мать сажал
с собою за стол в почетном
конце.
"Подлецы! разве так вольный труд должен давать! ведь он сам-десят должен давать — да и тогда только
концы с концами свести можно!"
Провести остальные десять дней в обществе действительных статских кокодессов, лицом к лицу
с несомненнейшею чепухой, в виде «Le Sabre de mon pere»,
с чепухой без начала, без
конца, без середки, разве это не одиночное заключение?
Но представьте же себе то множество Дракиных, которым даже
концы с концами сводить не приходится, а приходится только ежечасно сознавать, что предмет их вожделений — фью! Что должны ощущать эти Дракины? К какому должны они, прийти заключению относительно своего настоящего и будущего?