Неточные совпадения
Мой бедный Ленский! за
могилойВ пределах вечности глухой
Смутился ли, певец унылый,
Измены вестью роковой,
Или над Летой усыпленный
Поэт, бесчувствием блаженный,
Уж не смущается ничем,
И мир ему закрыт и нем?..
Так! равнодушное забвенье
За гробом ожидает нас.
Врагов, друзей, любовниц глас
Вдруг молкнет. Про одно именье
Наследников сердитый хор
Заводит непристойный спор.
Остаток вечера он
провел в мыслях об этой женщине, а когда они прерывались, память показывала темное, острое лицо Варвары, с плотно закрытыми глазами, с кривой улыбочкой на губах, — неплотно сомкнутые с правой стороны, они открывали три неприятно белых зуба, с золотой коронкой на резце. Показывала пустынный кусок кладбища, одетый толстым слоем снега, кучи комьев рыжей земли, две неподвижные фигуры над
могилой, только что зарытой.
— Лжец! — обозвал он Рубенса. — Зачем, вперемежку с любовниками, не насажал он
в саду нищих
в рубище и умирающих больных: это было бы верно!.. А мог ли бы я? — спросил он себя. Что бы было, если б он принудил себя жить с нею и для нее? Сон, апатия и лютейший враг — скука! Явилась
в готовой фантазии длинная перспектива этой жизни, картина этого сна, апатии, скуки: он видел там себя, как он был мрачен, жосток, сух и как, может быть, еще скорее
свел бы ее
в могилу. Он с отчаянием махнул рукой.
Он
свел его на наше городское кладбище и там,
в дальнем уголке, указал ему чугунную недорогую, но опрятную плиту, на которой была даже надпись с именем, званием, летами и годом смерти покойницы, а внизу было даже начертано нечто вроде четырехстишия из старинных, общеупотребительных на
могилах среднего люда кладбищенских стихов.
Бедная Саша, бедная жертва гнусной, проклятой русской жизни, запятнанной крепостным состоянием, — смертью ты вышла на волю! И ты еще была несравненно счастливее других:
в суровом плену княгининого дома ты встретила друга, и дружба той, которую ты так безмерно любила,
проводила тебя заочно до
могилы. Много слез стоила ты ей; незадолго до своей кончины она еще поминала тебя и благословляла память твою как единственный светлый образ, явившийся
в ее детстве!
В то время дела такого рода считались между приказною челядью лакомым кусом.
В Щучью-Заводь приехало целое временное отделение земского суда, под председательством самого исправника. Началось следствие. Улиту вырыли из
могилы, осмотрели рубцы на теле и нашли, что наказание не выходило из ряду обыкновенных и что поломов костей и увечий не оказалось.
Года четыре, до самой смерти отца,
водил Николай Абрамыч жену за полком; и как ни злонравна была сама по себе Анфиса Порфирьевна, но тут она впервые узнала, до чего может доходить настоящая человеческая свирепость. Муж ее оказался не истязателем, а палачом
в полном смысле этого слова. С утра пьяный и разъяренный, он способен был убить, засечь, зарыть ее живою
в могилу.
Когда гроб матери засыпали сухим песком и бабушка, как слепая, пошла куда-то среди
могил, она наткнулась на крест и разбила себе лицо. Язёв отец
отвел ее
в сторожку, и, пока она умывалась, он тихонько говорил мне утешительные слова...
— И это знаю!.. Только все это пустяки. Одной поденщины сколько мы должны теперь платить. Одним словом, бросай все и заживо ложись
в могилу… Вот француз все своею заграницей утешает, да только там свое, а у нас свое. Машины-то денег стоят, а мы должны миллион каждый год послать владельцам… И без того заводы плелись кое-как, концы с концами
сводили, а теперь где мы возьмем миллион наш?
От ранних лет детства я не слышу иных разговоров, кроме разговоров об обуздании (хотя самое слово «обуздание» и не всегда
в них упоминается), и полагаю, что эти же разговоры
проводят меня и
в могилу.
— Хорошая! — кивнул головой Егор. — Вижу я — вам ее жалко. Напрасно! У вас не хватит сердца, если вы начнете жалеть всех нас, крамольников. Всем живется не очень легко, говоря правду. Вот недавно воротился из ссылки мой товарищ. Когда он ехал через Нижний — жена и ребенок ждали его
в Смоленске, а когда он явился
в Смоленск — они уже были
в московской тюрьме. Теперь очередь жены ехать
в Сибирь. У меня тоже была жена, превосходный человек, пять лет такой жизни
свели ее
в могилу…
По всем направлениям кладбища расходились люди, за ними, между
могил, тяжело шагали полицейские, неуклюже путаясь
в полах шинелей, ругаясь и размахивая шашками. Парень
провожал их волчьим взглядом.
— Пошел, говорю тебе, пошел! — закричал Александр, почти плача, — ты измучил меня, ты своими сапогами
сведешь меня
в могилу… ты… варвар!
— Нет, нет, и того не делайте! — воскликнула Сусанна Николаевна. — Это тоже
сведет меня
в могилу и вместе с тем уморит и мужа… Но вы вот что… если уж вы такой милый и добрый, вы покиньте меня, уезжайте
в Петербург, развлекитесь там!.. Полюбите другую женщину, а таких найдется много, потому что вы достойны быть любимым!
Ведомо ли тебе, какую жизнь ведет русский поп, сей „ненужный человек“, которого, по-твоему, может быть напрасно призвали, чтобы приветствовать твое рождение, и призовут еще раз, также противу твоей воли, чтобы
проводить тебя
в могилу?
Что же
свело их
в преждевременную
могилу?
Он оттолкнулся от дерева, — фуражка с головы его упала. Наклоняясь, чтоб поднять её, он не мог
отвести глаз с памятника меняле и приёмщику краденого. Ему было душно, нехорошо, лицо налилось кровью, глаза болели от напряжения. С большим усилием он оторвал их от камня, подошёл к самой ограде, схватился руками за прутья и, вздрогнув от ненависти, плюнул на
могилу… Уходя прочь от неё, он так крепко ударял
в землю ногами, точно хотел сделать больно ей!..
Я решил
проводить друга, а потом идти на Машук, побывать на
могиле Лермонтова, моего самого любимого поэта
в гимназии, а затем отправиться к Максимову-Христичу.
У Долинского стало все заметнее и заметнее недоставать слов.
В такие особенно минуты он обыкновенно или потерянно молчал, или столь же потерянно брал больную за руку и не
сводил с нее глаз. Очень тяжело, невыносимо тяжело видеть, как близкое и дорогое нам существо тает, как тонкая восковая свечка, и спокойно переступает последние ступени к
могиле.
Лицом он был похож на повара, а по одежде на одного из тех людей с факелами, которых нанимают
провожать богатых покойников
в могилы. Пётр смутно помнил, что он дрался с этим человеком, а затем они пили коньяк, размешивая
в нём мороженое, и человек, рыдая, говорил...
Весёлый плотник умер за работой; делал гроб утонувшему сыну одноглазого фельдшера Морозова и вдруг свалился мёртвым. Артамонов пожелал
проводить старика
в могилу, пошёл
в церковь, очень тесно набитую рабочими, послушал, как строго служит рыжий поп Александр, заменивший тихого Глеба, который вдруг почему-то расстригся и ушёл неизвестно куда.
В церкви красиво пел хор, созданный учителем фабричной школы Грековым, человеком похожим на кота, и было много молодёжи.
Погасла милая душа его, и сразу стало для меня темно и холодно. Когда его хоронили, хворый я лежал и не мог
проводить на погост дорогого человека, а встал на ноги — первым делом пошёл на
могилу к нему, сел там — и даже плакать не мог
в тоске. Звенит
в памяти голос его, оживают речи, а человека, который бы ласковую руку на голову мне положил, больше нет на земле. Всё стало чужое, далёкое… Закрыл глаза, сижу. Вдруг — поднимает меня кто-то: взял за руку и поднимает. Гляжу — Титов.
— Не сердитесь на меня, Катерина Архиповна, и поймите, что я хочу вам сказать: дочь ваша любит, и любит до безумия, и вы, страстная мать, припомните мои слова: вы
сведете ее
в могилу.
Выкатившись из двери своей комнаты, круглый и ленивый, он, покрякивая, садился на пол, на край приямка, спуская
в него голые ноги, как
в могилу; вытягивал перед лицом короткие лапы, рассматривал их на огонь прищуренным зеленым глазом и, любуясь густой кровью, видной сквозь желтую кожу,
заводил часа на два странный разговор, угнетавший меня.
Они посидели, поговорили; и теперь, после того как Надя
провела зиму
в Петербурге, от Саши, от его слов, от улыбки и от всей его фигуры веяло чем-то отжитым, старомодным, давно спетым и, быть может, уже ушедшим
в могилу.
«Что ты, что ты, дядя Буран! — говорю ему. — Нешто живому человеку
могилу роют? Мы тебя на амурскую сторону
свезем, там на руках понесем… Бог с тобой». — «Нет уж, братец, — отвечает старик, — против своей судьбы не пойдешь, а уж мне судьба лежать на этом острову, видно. Так пусть уж… чуяло сердце… Вот всю-то жизнь, почитай, все из Сибири
в Расею рвался, а теперь хоть бы на сибирской земле помереть, а не на этом острову проклятом…»
Отец у меня зверь был, старшего брата
в могилу побоями
свёл, сестра сбежала
в город и пропала там без вести, может,
в гулящие пошла…
Притом случай с бабой-дулебой, которая просунулась
в алтарь, тоже огласился: Аллилуева жена, когда стала
в голос «причитать» над мужниной
могилой, выдала всенародно всю тайну своего пагубного самовластия и раскричала на весь крещеный мир, что муж ее Аллилуй был человек праведный и не хотел утаить, что «дулеба»
в алтарь просунулась, а она его
отвела от этого, и за то господь покарал ее праведно: взял от нее совсем к себе на тот свет Аллилуя.
Она съездила
в деревню затем, чтобы над
могилой мужа воздвигнуть приличный мавзолей,
свести свои счеты да дела и забрать своих ребят, которых намеревалась поместить
в Петербурге
в полный пансион к одному педагогу.
А дом у меня все падал да падал, беды пришли великие, дочери нехорошими делами стали заниматься и тем мою Абрамовну
в могилу свели.
Впрочем, — прибавила Maman, — Нина все равно долго бы жить не могла; она была такая хилая, болезненная, и та роковая болезнь, которая
свела так рано ее мать
в могилу, должна была непременно отразиться и на Нине…
И принес я с собой оттуда лишь одно — неизлечимую болезнь, которая
сведет меня
в могилу.
Через пять почти лет,
в Париже, я сошелся с Герценом и всю зиму 1869-1870-года, до его кончины, постоянно с ним видался, был вхож
в его дом и
проводил его
в могилу.
Позднее, уже к 70-м годам, он после успехов как драматург превратился также
в"богему"и прожигал жизнь, предаваясь тем же излишествам, которые стольких писателей
свели в преждевременную
могилу.
Как врач Эльсниц был скорее скептик, не очень верил
в медицину и никогда не настаивал на каком-нибудь ему любезном способе лечения. Я его и прозвал:"наш скептический Эльсниц". И несмотря на это, практика его разрасталась, и он мог бы еще долго здравствовать, если б не предательская болезнь сердца; она
свела его
в преждевременную
могилу. На родину он так и не попал.
Руфин, как притворщик, целые дни
проводил во сне дома, а говорил, будто читает богословские книги, а ввечеру удалялся, еще для полезных бесед, за город, где у нас о ту пору жил близ Дамаска старый отшельник, стоя днем на скале а ночью стеная
в открытой
могиле.
Моя дрянная натура и тот гнилой мирок, где все тлен и ничтожество, вместо новой и чудной жизни,
свели меня
в добровольную
могилу.
— Не совсем так, — заметил Николай Леопольдович, — и я не вижу причин для трагических возгласов. Она всегда была болезненной девушкой, смерть отца и дяди уже надломили ее, и чахотка начала развиваться: рано или поздно она должна была
свести ее
в преждевременную
могилу, так не лучше ли, что это случится теперь, а не тогда, когда она была бы госпожою Шатовой, и двести тысяч, которых вы теперь единственная наследница, были бы
в чужих руках.
— Я была
в поселке… Феклуша
водила меня на
могилу к моей матери… Там я помолилась, и мне стало как-то легче на душе… Потом я была у развалившейся избушки, где жили мои родители… Я хотела просить тебя, крестный, приказать выстроить ее вновь…
Кроме перелома ноги, у нее от простуды открылся тиф, который и
свел ее через месяц
в могилу.
Гуммельсгофские крестьяне
водили меня на место, где будто бы похоронен какой-то римский рыцарь.], который столько лет спит на высотах гуммельсгофских под баюканье лесов; всего на все разрыл я собственными руками
в полночные часы одиннадцать
могил; одиннадцать покойников воззвал я от сна вечного».
«Я, я ее убийца! — как раскаленным гвоздем, сверлило ему мозг. — Я постепенно подтачиваю ее слабый организм и
свожу ее
в безвременную
могилу».
Все мы, боевые или по крайней мере предназначенные к боям люди, раскисли и размякли. Поляк тоже не хотел уезжать — он хотел
проводить с нами Сашу
в могилу и видеть его отца, за которым рано утром послали и ждали его
в город к вечеру.
Товарищи покойного,
в числе которых был и бледный как смерть Потемкин,
проводили тело Костогорова за черту Смоленского кладбища и неотпетое опустили
в одинокую среди поля
могилу.
Келья эта была невдалеке от
могилы княжны Лиды, и отец Варсонофий по прежнему
проводил ежедневно несколько часов на этой
могиле в горячей молитве.
Многочисленная прислуга заимки шепотом передавала, что уже несколько лет, как хозяин почти целые ночи
проводит без сна, а если заснет, то его, видимо, мучают ужасные сновидения — он вскакивает, обливаясь потом, и
в этих полупросонках ему кажется, что комната его наполняется грозными привидениями. Он узнает
в них давно сошедших
в могилу людей.
Отец убивался, он, как сумасшедший, рвался
в могилу. Его удерживали несколько человек и почти насильно
отвели от места вечного успокоения матери его детей. Плакал навзрыд и Пахомыч.
Этот удар едва ли не был один из тех, который окончательно сломил крепкую натуру «железного графа» и вскоре
свел его
в могилу, обиженного и оклеветанного современниками, и, увы, до сих пор по заслугам не оцененного потомством.
— После трепки-то твоей я пораздумала, и вижу, действительно, что
в могилу его
свожу я… Права ты, Фимушка… Кровь из него я пью… Может и ненароком, а пью… Женщина я молодая, сильная, тоже жить хочу. Ну, да с нынешнего дня шабаш, и не пойду к нему… Выходи его, голубушка, Фимушка, родная моя. Выходи… Сними хоть этот грех с черной души душегубицы ненасытной, как ты меня обозвала,
в ножки тебе поклонюсь.
В глазах художника, действительно, был какой-то страх, даже безумие, пожалуй, — то безумие, которое уже вскоре
свело его
в столь преждевременную
могилу.