Неточные совпадения
Предпринят был целый
ряд последовательных
мер, которые исключительно клонились к упомянутой выше цели и сущность которых может быть формулирована следующим образом: 1) просвещение и сопряженные с оным экзекуции временно прекратить, и 2) законов не издавать.
Казалось, все страхи, как мечты, улеглись: вперед манил простор и
ряд неиспытанных наслаждений. Грудь дышала свободно, навстречу веяло уже югом, манили голубые небеса и воды. Но вдруг за этою перспективой возникало опять грозное привидение и росло по
мере того, как я вдавался в путь. Это привидение была мысль: какая обязанность лежит на грамотном путешественнике перед соотечественниками, перед обществом, которое следит за плавателями?
По
мере того как мы шли через ворота, двором и по лестнице, из дома все сильнее и чаще раздавался стук как будто множества молотков. Мы прошли несколько сеней, заваленных кипами табаку, пустыми ящиками, обрезками табачных листьев и т. п. Потом поднялись вверх и вошли в длинную залу с таким же жиденьким потолком, как везде, поддерживаемым
рядом деревянных столбов.
Они стали все четверо в
ряд — и мы взаимно раскланялись. С правой стороны, подле полномочных, поместились оба нагасакские губернатора, а по левую еще четыре, приехавшие из Едо, по-видимому, важные лица. Сзади полномочных сели их оруженосцы, держа богатые сабли в руках; налево, у окон, усажены были в
ряд чиновники, вероятно тоже из Едо: по крайней
мере мы знакомых лиц между ними не заметили.
Но устраивалось медленно, и каждая новая
мера стоила очень многих рассуждений, каждый переход был следствием целого
ряда хлопот.
Все это принадлежит к
ряду безумных
мер, которые исчезнут с последним дыханием этого тормоза, попавшегося на русское колесо, — вместе с законом о пассах, о религиозной нетерпимости и проч.
Ряд ловких
мер своих для приема наследника губернатор послал к государю, — посмотрите, мол, как сынка угощаем. Государь, прочитавши, взбесился и сказал министру внутренних дел: «Губернатор и архиерей дураки, оставить праздник, как был». Министр намылил голову губернатору, синод — архиерею, и Николай-гость остался при своих привычках.
Высокий ростом, с волосами странно разбросанными, без всякого единства прически, с резким лицом, напоминающим
ряд членов Конвента 93 года, а всего более Мара, с тем же большим ртом, с тою же резкой чертой пренебрежения на губах и с тем же грустно и озлобленно печальным выражением; к этому следует прибавить очки, шляпу с широкими полями, чрезвычайную раздражительность, громкий голос, непривычку себя сдерживать и способность, по
мере негодования, поднимать брови все выше и выше.
Тут почувствовал он, что сердце в нем сильно забилось, когда выглянула, махая крыльями, ветряная мельница и когда, по
мере того как жид гнал своих кляч на гору, показывался внизу
ряд верб.
Обстоятельство это легко объяснялось тем, что почтеннейший подрядчик взялся исправить на весь Охотный
ряд капустные кадки, которые, по крайней
мере в количестве пятисот, стояли у него на дворе и благоухали.
В этот день артисты больше не работали. Несмотря на свой юный возраст, Сергей хорошо понимал все роковое значение этого страшного слова «пачпорт». Поэтому он не настаивал больше на дальнейших розысках Арто, ни на мировом, ни на других решительных
мерах. Но пока он шел
рядом с дедушкой до ночлега, с лица его не сходило новое, упрямое и сосредоточенное выражение, точно он задумал про себя что-то чрезвычайно серьезное и большое.
Произошел целый
ряд неприятных сцен и недоразумений; все рушилось кругом, точно случилось по меньшей
мере смешение языков.
Помощник почтмейстера, по крайней
мере с двух часов до пяти, ходил по
рядам и выбирал себе новую шляпу и шпагу: все они казались ему не того достоинства, какого бы он желал иметь.
Иногда приходилось нам получать и наличными, но всегда одним и тем же способом, памятуя одиннадцатую заповедь: не зевай! По крайней
мере, так было, когда крохотная редакция и такая же контора помещались при квартире А.Я. Липскерова, на углу Тверской и Газетного переулка, в старинном доме Шаблыкина, в нижнем этаже, имея общий вход с улицы
рядом с каким-то портным, изобразившим вместо вывески огромные жестяные ножницы.
Он у нас действительно летал и любил летать в своих дрожках с желтым задком, и по
мере того как «до разврата доведенные пристяжные» сходили всё больше и больше с ума, приводя в восторг всех купцов из Гостиного
ряда, он подымался на дрожках, становился во весь рост, придерживаясь за нарочно приделанный сбоку ремень, и, простирая правую руку в пространство, как на монументах, обозревал таким образом город.
Во все это время Сусанна Николаевна, сидевшая
рядом с мужем, глаз не спускала с него и, видимо, боясь спрашивать, хотела, по крайней
мере, по выражению лица Егора Егорыча прочесть, что у него происходит на душе. Наконец он взял ее руку и крепко прижал ту к подушке дивана.
Он был не новый, но прочный и, прячась за
рядом березок, казался уютным и милым, — по крайней
мере, таким казался он Владе и Марте.
То он воображает себе, что стоит перед
рядами и говорит: «Messieurs! вы видите эти твердыни? хотите, я сам поведу вас на них?» — и этою речью приводит всех в восторг; то мнит, что задает какой-то чудовищный обед и, по окончании, принимает от благодарных гостей обязательство в том, что они никогда ничего против него злоумышлять не будут; то представляется ему, что он, истощив все кроткие
меры, влетает во главе эскадрона в залу…
Едва кончилась эта сладкая речь, как из задних
рядов вышел Калатузов и начал рассказывать все по порядку ровным и тихим голосом. По
мере того как он рассказывал, я чувствовал, что по телу моему рассыпается как будто горячий песок, уши мои пылали, верхние зубы совершенно сцеплялись с нижними; рука моя безотчетно опустилась в карман панталон, достала оттуда небольшой перочинный ножик, который я тихо раскрыл и, не взвидя вокруг себя света, бросился на Калатузова и вонзил в него…
Он стоял в
ряду с большими, к которым могли относиться одни увещательные
меры.
Когда я вошел в музей профессора, Изборского окружала кучка студентов. Изборский был высок, и его глаза то и дело сверкали над головами молодежи.
Рядом с ним стоял Крестовоздвиженский, и они о чем-то спорили. Студент нападал. Профессор защищался. Студенты, по крайней
мере те, кто вмешивался изредка в спор, были на стороне Крестовоздвиженского. Я не сразу вслушался, что говорил Крестовоздвиженский, и стал рассматривать таблицы, в ожидании предстоявшей лекции.
В
рядах, под сводами каменной галерейки, зазвенели железные болты на дверях и окнах, и всякий огонь окна становился теплее и ярче по
мере того, как сгущался на глазах быстрый и суровый сумрак; как
ряды пассажирских вагонов, поставленных один на другой, светился огнями высокий трактир, и в открытое окно разорванно и непонятно, но зазывающе бубнил и вызвякивал орган.
Идем далее, пересматривая
ряд величественных явлений по
мере возрастания эффекта, ими производимого на чувство возвышенного.
На ипподроме несколько раз звонили. Мимо отворенных ворот изредка проносились молнией бегущие рысаки, люди на трибунах вдруг принимались кричать и хлопать в ладоши. Изумруд в линии других рысаков часто шагал
рядом с Назаром, мотая опущенною головой и пошевеливая ушами в полотняных футлярах. От проминки кровь весело и горячо струилась в его жилах, дыхание становилось все глубже и свободнее, по
мере того как отдыхало и охлаждалось его тело, — во всех мускулах чувствовалось нетерпеливое желание бежать еще.
Книга Радищева составляла едва ли не единственное исключение в
ряду литературных явлений того времени, именно потому, что она стояла совершенно одиноко, против нее и можно было употребить столь сильные
меры.
Видя, как француз боится насмешки, зная, какое страшное влияние имел Вольтер, надеялись, вероятно, что и в России сатира может занять довольно почетное место в
ряду других средств, служащих к уничтожению противников благих
мер Екатерины.
Конечно, нам могут привести длинный
ряд выписок, из которых будет видно, что в литературе нашей постоянно высказывалось нерасположение к крепостному праву, начиная по крайней
мере с половины прошлого столетия.
Необозримые луга открывались на далекое пространство; яркая зелень их темнела по
мере отдаления, и целые
ряды селений синели вдали, хотя расстояние их было более нежели на двадцать верст.
Вздохнул ли бы, по крайней
мере, его превосходительство о напрасно загубленной жизни этого «по недоразумению» сосланного молодого человека, подумал ли бы, что
ряд тюрем, ссылок, наконец, смерть от пули — слишком суровое наказание за все, что прочитано только в сердце молодого студента да еще плохо прочитано полуграмотным шпионом?..
По
мере того как солдаты проходили мимо обоза, из
рядов сыпались нетерпеливые вопросы...
При всем том, нам кажется (по крайней
мере казалось при чтении романа), что самое положение Лаврецкого, самая коллизия, избранная г. Тургеневым и столь знакомая русской жизни, должны служить сильною пропагандою и наводить каждого читателя на
ряд мыслей о значении целого огромного отдела понятий, заправляющих нашей жизнью.
История богача Гарновского, построившего свой огромный дом
рядом с домом Державина выше законной
меры и затемнившего свет своему соседу, — в свое время была известна всем.
По
мере того как женские общежития умножались и год от году пополнялись,
ряды скитников редели, обители их пустели и, если не переходили в руки женщин, разрушались сами собою, безо всякого вмешательства гражданской или духовной власти.
Жестоко высеченная мужем по доносу злой Барбары, долго плакала Мафальда и не хотела заснуть.
Рядом с нею на супружеском ложе тихо похрапывал почтенный купец Бальтасар, насладившийся в
меру своих старческих сил вынужденными ласками наказанной жены.
Вниманию этой великосветской дамы, которая открыла мне двери своего уважаемого дома, я был обязан трем причинам: во-первых, ей почему-то нравился мой рассказ «Запечатленный ангел», незадолго перед тем напечатанный в «Русском вестнике»; во-вторых, ее заинтересовало ожесточенное гонение, которому я
ряды лет, без числа и
меры, подвергался от моих добрых литературных собратий, желавших, конечно, поправить мои недоразумения и ошибки, и, в-третьих, княгине меня хорошо рекомендовал в Париже русский иезуит, очень добрый князь Гагарин — старик, с которым мы находили удовольствие много беседовать и который составил себе обо мне не наихудшее мнение.
Это показывает, во-первых, насколько Славнобубенск интересовался игрою «благородных любителей», а во-вторых, объясняется тем, что предварительную продажу билетов взяла на себя сама Констанция Александровна, задние же
ряды были поручены полицмейстеру, а тот уже «принял свои
меры», чтобы все билеты были пораспиханы, и в этом случае, — хочешь не хочешь, — отдувалось своими карманами преимущественно именитое купечество.
Широкая плотина охватила озеро с южной стороны; посредине этой плотины возвышается большое и красивое двухэтажное здание, в нижнем этаже которого вы видите огромную арку; левее здания целый
ряд построек, похожих на длинные каменные сараи; над одним из этих сараев бьет целый
ряд огненных фонтанов, которые, по
мере того как сумерки начинают окутывать землю, становятся явственнее и явственнее; за сараями возвышается увенчанный пятью главами красивый храм.
Марья Егоровна (садится
рядом с Борцовым.) Какая ужасная духота! Отворите по крайней
мере хоть дверь!
Крошечный человечек, носивший фамилию Береговой и прозевавший свою очередь, оказался настоящим комиком. Он читал куплеты Беранже с таким неподражаемым юмором, что весь зал, слушая его, заливался смехом. Классная дама не «шикала» больше, почувствовав всю бесполезность подобного маневра, инспектор не метался между
рядами «рая». Это было бы лишним, до тех пор, по крайней
мере, пока не закончит свое чтение маленький человек.
Последнее было поручаемо выписываемым из Москвы гувернанткам, а первое состояло в классических домашних
мерах исправления,
ряд которых увенчивался грозным отцовским чубуком.
По
мере того, как ей вспоминалась ее горькая жизнь, она дрожала, ужасалась грязи, в которой лежала, а когда припомнила, что стояла в
ряду продажных тварей, в тишине алькова слышалось и рисовалось ей зловещее веселье и грязная роскошь веселого дома.
Рядом со мною сидела женщина, старше меня, по крайней
мере, лет на двенадцать, болезненная, худая.
Наконец он заснул. Николаю Леопольдовичу было не до сна. Исполнение требование Пальм-Швейцарской и Петухова, в связи с необходимостью по крайней
мере года на два удовлетворять требованья князя Шестова — ни в чем ему не отказывая, делали то, что материальное его благосостояние рисковало стать далеко не завидным. Шестовские капиталы, добытые им
рядом преступлений, включая и нажитые при устройстве опеки — пошли, что называется, прахом.
Как искусственный подбор, и смертная казнь оказывает такое же благодетельное влияние, хотя в настоящее время многими горячо защищается, как «либеральная
мера», отмена смертной казни, и во имя ложной гуманности приводится
ряд вздорных аргументов.