Неточные совпадения
— Народ у нас смиренный, он сам бунтовать не любит, — внушительно сказал Козлов. — Это разные господа, вроде инородца Щапова или казачьего потомка Данилы Мордовцева, облыжно приписывают
русскому мужику пристрастие к «политическим движениям» и враждебность к
государыне Москве. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил.
«Впрочем, — замечает Грибовский, —
государыня говорила по-русски довольно чисто и любила употреблять простые и коренные
русские слова, которых она множество знала» («Записки» Грибовского, стр. 41).
Водворение немцев в пределах
русской империи с такими правами и преимуществами, какие даровала им Екатерина, было, как оказалось впоследствии, политическою ошибкой великой
государыни.
Граф Орлов и другие, находившиеся на
русской службе, делали это дело, исполняя волю своей
государыни, и действовали во имя блага своего отечества, где принцесса могла произвести некоторые, хотя, конечно, самые незначительные замешательства, но из каких расчетов действовал сэр Джон Дик с своею супругой?
Мог ли
русский народ признать своею
государыней женщину, не знавшую по-русски, «великую княжну», о которой до того никто не слыхивал, ибо ни о браке императрицы Елизаветы, ни о рождении ею дочери никогда не было объявлено, а если и ходили о том слухи, то одни им верили, а другие, составлявшие громадное большинство, или не верили, или вовсе не знали о существовании княжны Таракановой?
На другой день по отправлении донесения к императрице, то есть 1 июня, князь Голицын получил от пленницы письмо. Она писала, что нисколько не чувствует себя виновною против России и против
государыни императрицы, иначе не поехала бы с графом Орловым на
русский корабль, зная, что на палубе его она будет находиться в совершенной власти
русских.
Орлов, исполняя приказ
государыни, хотел отправиться в Рагузу с эскадрой, чтобы потребовать от тамошнего сената, хорошо знавшего решительность действий
русского графа, выдачи самозванки, ж и ну шей под покровительством республики, и в случае отказа бомбардировать город.
На балкон, в сопровождении
Государыни Императрицы, выходил Тот, от Кого зависела и честь, и мощь, и слава великой родины
русского народа…
До императрицы Екатерины доходили слухи об артистических чудачествах молодого графа за границей, но
государыня не видела в этом ничего предосудительного, а напротив, была довольна тем, что граф тратил свои деньги в чужих краях не на разврат, картежную игру и разные грубые проделки, чем отличались другие
русские туристы, давая иностранцам плохое понятие о нравственном и умственном развитии
русских аристократов.
Расскажем, кстати, о подробностях этого небывалого в
русской истории печального кортежа, прошедшего почти всю Россию. Начальником кортежа был назначен
государыней Елизаветой Алексеевной граф Василий Васильевич Орлов-Денисов.
Перокин, Сумин-Купшин, Щурхов и многие другие, составляющие
русскую партию, предводимую демоном безначалия, ближатся с каждым днем к престолу и шепчут уже
государыне нашу гибель.
Один враг был сломлен, но за Пруссию стоял еще граф Лесток, которому
государыня была многим обязана, но которого терпеть не мог граф Алексей Григорьевич и который сам открытым презрением ко всему
русскому, бестактным поведением и необдуманными словами приготовил себе погибель. 22 декабря 1747 года Лестока схватили, допрашивали, пытали и сослали сперва в Углич, а потом в Устюг Великий.
Государыня страстно любила празднества. При дворе бывали постоянно банкеты, куртаги, балы, маскарады, комедии французская и
русская, итальянская опера и прочее. Все они делились на разные категории. Каждый раз определялось, в каком именно быть костюме: в робах, шлафорах или самарах — для дам, в цветном или богатом платье — для мужчин.
Театр был связан коридором с внутренними покоями дворца, и
государыня почти каждый вечер приходила прямо в свою ложу и личным своим присутствием поощряла старания
русских артистов.
Он представлял князя киевского Владимира Великого, приветствовал
государыню, как свою наследницу, пригласил ее в город и поручил ей весь
русский народ.
— Отец архимандрит, вы, также и маленькое общество наше, — сказала
государыня, обратясь к генералу Траутфеттеру и жене его, — оставьте нас с князем одних. — Потом, обратясь к великим княжнам и показав им на схимника, присовокупила с особенным чувством: — Анна! Елисавета! вглядитесь хорошенько в черты этого человека; удержите образ его в вашей памяти; пускай благодарность врежет его в сердцах ваших! Это благодетель
русский и, может быть, первый благодетель вашей матери.
Граф Сумин-Купшин едет, но клянется, что не умолчит перед
государыней унижения, в каком фаворит водит
русское дворянство на шутовской цепочке или на колодничьей цепи.
Государыня идеально усвоила
русскую речь и даже многие
русские привычки. Она парилась в
русской бане и употребляла часто в разговоре пословицы.
Сама
государыня была в восхищении от Мариорицы, поместила ее в ближайшей от себя комнате между своими гоф [Придворными (от нем. Hof — двор).] — девицами, нарядила в полунациональную, полурусскую одежду, как можно богаче, и в учители
русского языка выбрала для нее служащего при С.-Петербургской академии де сиянс [Академии наук (фр. Académie des sciences).]
Государыня прожила там четыре дня и лишь с 5 января началось это незабвенное на скрижалях
русской истории путешествие Екатерины по России.
О! тогда скорей, богатырски опрокиньте стену, пред которою дает он фейерверки и за которою душит и режет народ
русский; откройте все сердцу
государыни…
Но Максим Ильич сказал, что той давно уж нет на свете, а скончалась
государыня, благодетельница
русского народа.
Она — чего нам забыть не должно, — своим примером внушив немецкой княжне, что́ может народность над сердцем
русского, подарила нас великою
государынею, которая потому только в истории нашей не стоит на первом месте, что оно было занято Петром беспримерным.
Не одними, хотя и красноречивыми,
русскими «ура» сопровождал народ поезд своей обожаемой
государыни.
Что бы ни писали современники, а за ними и потомки, о будто бы непроизводительно истраченных громадных суммах на это путешествие
государыни, тяжелым бременем упавших на состояние
русских финансов, путешествие это несомненно послужило ко благу всех губерний и областей, через которые проезжала императрица, потому что обогатило их.