Неточные совпадения
— А мне кажется, что это дело обделать можно миролюбно. Все зависит от посредника.
Письмен… [В рукописи отсутствуют две страницы. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь пропуск, в котором, вероятно, содержался рассказ о том, как Чичиков отправился к помещику Леницыну».]
Я видел их книги:
письмена не такие кудрявые и сложные, как у китайцев.
Пишут и по-японски, и по-китайски, но только произносят китайские
письмена по-своему.
Дойдя до места, старик опустился на колени, сложил руки ладонями вместе, приложил их ко лбу и дважды сделал земной поклон. Он что-то говорил про себя, вероятно, молился. Затем он встал, опять приложил руки к голове и после этого принялся за работу. Молодой китаец в это время развешивал на дереве красные тряпицы с иероглифическими
письменами.
Около стен стояли большие сундуки с наклеенными на них красными бумажками с новогодними иероглифическими
письменами.
Опять-таки и Зиновий мних на вопрос:"Которыми вещьми хощет увязати человеком ум сопротивник божий?" — прямо отвечает:"Повелит творити некая
письмена на карточках, с тайным именем, да не могу без тех в путь шествовать".
«
Письмена остаются» (лат.)] — до его ремесла не относится.
Каким образом приобрел он вкус к
письменам?
В этой надежде приехал он в свое место и начал вредить. Вредит год, вредит другой. Народное продовольствие — прекратил, народное здравие — упразднил,
письмена — сжег и пепел по ветру развеял. На третий год стал себя проверять — что за чудо! — надо бы, по-настоящему, вверенному краю уж процвести, а он даже остепеняться не начинал! Как ошеломил он с первого абцуга обывателей, так с тех пор они распахня рот и ходят…
Но, сколько он ни ждал, никто не пришел. По-видимому, все уже у него начеку: и поля заскорбли, и реки обмелели, и стада сибирская язва посекла, и
письмена пропали, — еще одно усилие, и каторга готова! Только вопрос: с кем же он устроит ее, эту каторгу? Куда он ни посмотрит — везде пусто; только"мерзавцы", словно комары на солнышке, стадами играют. Так ведь с ними с одними и каторгу устроить нельзя. Потому что и для каторги не ябедник праздный нужен, а коренной обыватель, работяга, смирный.
Жизнь упрямо и грубо стирала с души моей свои же лучшие
письмена, ехидно заменяя их какой-то ненужной дрянью, — я сердито и настойчиво противился ее насилию, я плыл по той же реке, как и все, но для меня вода была холоднее, и она не так легко держала меня, как других, — порою мне казалось, что я погружаюсь в некую глубину.
Невидимая рука чертила странные
письмена, понять значение которых было нельзя, как в музыке, когда она говорит.
Сидеть в своем углу и молчать, то есть не только не разглагольствовать (этого-то я, пожалуй, уж давно достиг), а совсем всякие слова и
письмена позабыть — это такое тонкое наслаждение, которое доступно лишь тому, кого продолжительная молчальная практика исподволь сделала способным вместить его.
Опять разыскиваю оберточную бумагу и рассматриваю
письмена, возлагая на них последнюю надежду узнать: что это за явление?
На бумаге нет ничьего имени, но есть какие-то расплывшиеся
письмена, писанные в самый край «под теснотку», как пишут неряхи.
Затем известно было еще, что дятел на древесной коре, не переставаючи, пишет «Историю лесной трущобы», но и эту кору, по мере начертания на ней
письмен, точили и растаскивали воры-муравьи.
Красный сланец с причудливыми слоями, напоминавшими какие-то неведомые
письмена, ровный, будто искусственно сложенный обрыв, жидкие лиственницы, якутская могила с крестом и срубом и, наконец, длинная пелена белого дыма, тихо нависшая с берега над рекой, — все это вспомнилось мне сразу.
(Сняв с руки кольцо, извечным жестом надевает ей его на палец и чертит над ней в воздухе какие-то
письмена.)
Итак, следует прежде всего признать, что и мифу присуща вся та объективность или кафоличность, какая свойственна вообще «откровению»: в нем, собственно, и выражается содержание откровения, или, другими словами, откровение трансцендентного, высшего мира совершается непосредственно в мифе, он есть те
письмена, которыми этот мир начертывается в имманентном сознании, его проекция в образах.
Слова и
письмена, начертанные на человеческом языке со всей исторической конкретностью и обусловленностью, для научного изучения являются только литературно-историческим памятником, для верующего же сознания реально суть Слово Божие, историческая оболочка лишь прикрывает их божественное содержание.
Бог не есть трансцендентное, как многие себе представляют, он есть имманентное, т. е. трансцендентное, ставшее содержанием разума (нем.).] в некоторой догматической определенности, то, очевидно, должен быть мост, оба мира соединяющий; должны быть
письмена, которыми начертываются божественные откровения, и язык, на котором они могут быть высказаны.
Триипостасность священными таинственными
письменами начертана в нашем духе, и чем больше мы углубляемся в его недра, тем полнее постигаем эту тайну своего бытия.
Под сенью их стоят два столба с иероглифическими
письменами.
— Оставь ты эти
письмена.
Я слушал лекции, усердно записывал их. Ходил в Публичную библиотеку и там читал книги, рекомендованные профессорами. Читал «Нестора» Шлецера, «Grundriss der Sprachwissenschaft» [«Основы языкознания» (нем.).] Фридриха Мюллера, «О происхождении славянских
письмен» Бодянского.
В Духе раскрывается тайна творчества, в Духе осознается природа человека, без
письмен, без наставлений и указаний свыше.
Если бы Бог это открыл и запечатлел в священных
письменах, то свободное дерзновение было бы уже ненужно и невозможно.
В священных
письменах, в которых открывается человеку воля Божья, всегда находит человек абсолютную правду, но другую и о другом.
— Будьте осторожны с
письменами, — внушил ему Жвирждовский.
Страшно подумать, как дерзнули вы злоязычничать на законного повелителя вашего и отступать от собственных словес и
письмен, начертанных руками вашими с полюбовного согласия всего Новгорода и владыки вашего Феофила!».
Огненные
письмена жгли мой измученный мозг, и в диком исступлении я сотрясал двери моей камеры и звал неистово: «Приди! Дай мне только взглянуть в твои лживые глаза! Дай мне только услышать твой лживый голос! Дай мне только прикоснуться пальцами к твоему нежному горлу и в твой предсмертный крик влить мой последний, горький смех» (см. «Дневник заключенного» от 14 дек. 18…).