Неточные совпадения
— Но полковник еще в Тамбове советовал нам, офицерству, выявить в
ротах наличие и количество поротых и прочих политически неблагонадежных, — выявить и, в первую голову, употреблять их для разведки и вообще — ясно? Это, знаете, настоящий отец-командир! Войну он кончит наверняка командиром дивизии.
Кушала она очень мало и чуть-чуть кончиком губ брала в
рот маленькие кусочки мяса или зелень. Были тут вчерашние двое молодых людей. «Yes, y-e-s!» — поддакивала беспрестанно полковница, пока ей говорил кто-нибудь.
Отец Аввакум от скуки, в промежутках двух блюд, считал, сколько раз скажет она «yes». «В семь минут 33 раза», — шептал он мне.
Мы шли по полям, засеянным разными овощами. Фермы рассеяны саженях во ста пятидесяти или двухстах друг от друга. Заглядывали в домы; «Чинь-чинь», — говорили мы жителям: они улыбались и просили войти. Из дверей одной фермы выглянул китаец, седой, в очках с огромными круглыми стеклами, державшихся только на носу. В руках у него была книга.
Отец Аввакум взял у него книгу, снял с его носа очки, надел на свой и стал читать вслух по-китайски, как по-русски. Китаец и
рот разинул. Книга была — Конфуций.
— Он и
отца «дерзнул», не то что тебя! — заметил, кривя
рот, Иван Федорович.
Матушка заплакала.
Отец, в шубе и больших меховых сапогах, закрывал рукою
рот и нос, чтоб не глотнуть морозного воздуха.
Латыньщик увидел грабли и спрашивает
отца: «Как это, батьку, по-вашему называется?» Да и наступил, разинувши
рот, ногою на зубцы.
Отец дал нам свое объяснение таинственного события. По его словам, глупых людей пугал какой-то местный «гультяй» — поповский племянник, который становился на ходули, драпировался простынями, а на голову надевал горшок с углями, в котором были проделаны отверстия в виде глаз и
рта. Солдат будто бы схватил его снизу за ходули, отчего горшок упал, и из него посыпались угли. Шалун заплатил солдату за молчание…
В продолжение всего этого времени
отец и мать постоянно кормят их и поят водою из собственного
рта, для чего должны беспрестанно отлучаться от детей за кормом; покуда голубята малы, голубь и голубка улетают попеременно, а когда подрастут — оба вместе.
За нею последовала и сестра ее, раскрывавшая
рот, за ними гимназист, сын Лебедева, который уверял, что «звезда Полынь» в Апокалипсисе, павшая на землю на источники вод, есть, по толкованию его
отца, сеть железных дорог, раскинувшаяся по Европе.
В пакете лежали лицом к лицу пастелевый портрет его
отца в молодости, с мягкими кудрями, рассыпанными по лбу, с длинными томными глазами и полураскрытым
ртом, и почти стертый портрет бледной женщины в белом платье, с белым розаном в руке, — его матери.
Петр Елисеич неожиданно смутился, помахал платком и торопливо ушел в свой кабинет, а Нюрочка так и осталась с раскрытым
ртом от изумления. Вообще, что-то случилось, а что — Нюрочка не понимала, и никто ей не мог ничего объяснить. Ей показалось только, что
отец точно испугался, когда она пожаловалась на Домнушку.
— Все это так и есть, как я предполагал, — рассказывал он, вспрыгнув на фундамент перед окном, у которого работала Лиза, — эта сумасшедшая орала, бесновалась, хотела бежать в одной рубашке по городу к
отцу, а он ее удержал. Она выбежала на двор кричать, а он ей зажал рукой
рот да впихнул назад в комнаты, чтобы люди у ворот не останавливались; только всего и было.
— Ровнешенько двести. Ну-с, она и воротилась в Краков. Отец-то не принял, проклял, она умерла, а князь перекрестился от радости. Я там был, мед пил, по усам текло, а в
рот не попало, дали мне шлык, а я в подворотню шмыг… выпьем, брат Ваня!
Так и на этот раз: спускаем экипаж, и я верчусь, знаете, перед дышлом и кнутом астронома остепеняю, как вдруг вижу, что уж он ни
отцовых вожжей, ни моего кнута не чует, весь
рот в крови от удилов и глаза выворотил, а сам я вдруг слышу, сзади что-то заскрипело, да хлоп, и весь экипаж сразу так и посунулся…
В этот день первой лекцией для юнкеров старшего курса четвертой
роты была лекция по богословию. Читал ее доктор наук богословских,
отец Иванцов-Платонов, настоятель церкви Александровского училища, знаменитый по всей Европе знаток истории церкви.
В длинной раздвоенной бороде
отца протопопа и в его небольших усах, соединяющихся с бородой у углов
рта, мелькает еще несколько черных волос, придающих ей вид серебра, отделанного чернью.
И замолчал, как ушибленный по голове чем-то тяжёлым: опираясь спиною о край стола,
отец забросил левую руку назад и царапал стол ногтями, показывая сыну толстый, тёмный язык. Левая нога шаркала по полу, как бы ища опоры, рука тяжело повисла, пальцы её жалобно сложились горсточкой, точно у нищего, правый глаз, мутно-красный и словно мёртвый, полно налился кровью и слезой, а в левом горел зелёный огонь. Судорожно дёргая углом
рта, старик надувал щёку и пыхтел...
Когда
отец несчастного юноши, попавшего в сети соблазнительницы, появился на сцене в гороховом фраке и взъерошенном белом парике, раскрыл криво
рот и, сам заранее смущаясь, выпустил унылое басовое тремоло, они чуть оба не прыснули…
Отец Христофор намазал на маленький кусочек хлеба немножко икры, положил его в
рот и сказал...
Отец Иоанн, как-то сомнительно скосив
рот, улыбнулся.
Шамбюр, у которого голова также немножко наизнанку, без памяти от этого оригинала и старался всячески завербовать его в свою адскую
роту; но господин купец отвечал ему преважно: что он мирный гражданин, что это не его дело, что у него в отечестве жена и дети; принялся нам изъяснять, в чем состоят обязанности
отца семейства, как он должен беречь себя, дорожить своею жизнию, и кончил тем, что пошел опять на батарею смотреть, как летают русские бомбы.
Я предлагал ему место старшего сержанта в моей
роте в ту самую минуту, как он стоял добровольно под градом неприятельских ядер; он решительно отказался, и именно потому, что он
отец семейства и должен беречь жизнь свою.
Мой
отец, человек самой строгой жизни, не бравший капли вина в
рот, относился к Николаю Матвеичу с известным уважением, и я раз слышал, как он сказал...
Как и сестренка, Саша был отчаянно и неудержимо смешлив, и
отец его, генерал, иногда нарочно пользовался слабостью: вдруг за чаем, когда у Саши полон
рот, скажет что-нибудь смешное...
Слова молитвы, похожей на требование, вылетали из круглых
ртов белым паром, замерзая инеем на бровях и усах басов, оседая в бородах нестройно подпевавшего купечества. Особенно пронзительно, настойчиво и особенно не в лад хору пел городской голова Воропонов, сын тележника; толстый, краснощёкий, с глазами цвета перламутровых пуговиц, он получил в наследство от своего
отца вместе с имуществом и неукротимую вражду ко всем Артамоновым.
Потом, раскинув руки, свалился на бок, замер, открыв окровавленный, хрипящий
рот; на столе у постели мигала свеча, по обезображенному телу ползали тени, казалось, что Алексей всё более чернеет, пухнет. В ногах у него молча и подавленно стояли братья,
отец шагал по комнате и спрашивал кого-то...
Утром, в день смерти его, Яков помог
отцу подняться на чердак,
отец, перекрестясь, уставился в тёмное, испепелённое лицо с полузакрытыми глазами, с провалившимся
ртом; Никита неестественно громко сказал...
Ни о моей матушке, ни о своем
отце, ни о сестре, ни о муже она даже не заикнулась, точно воды в
рот набрала.
— То
рота,
отец мой, а то девушка благородная, жена, — заметила матушка с неудовольствием.
Проходя мимо часов, Меркулов смотрит на циферблат. Большая стрелка уперлась прямо вверх, а маленькая отошла от нее чуть-чуть вправо. «После полуночи», — соображает Меркулов. Он сильно зевает, быстрым движением несколько раз кряду крестит
рот и бормочет что-то вроде молитвы: «Господи… царица небесная… еще небось часа два с половиной осталось… Святые угодники… Петра, Алексея, Ионы, Филиппа… добропоживших
отцов и братии наших…»
Всё лицо игумна, среди седин красное и улыбающееся, как бы одобряющее то, что говорил генерал, выхоленное лицо генерала с самодовольной улыбкой, запах вина изо
рта генерала и сигар от его бакенбард — всё это взорвало
отца Сергия. Он поклонился еще раз игумну и сказал...
Настасья Кириловна. Сейчас,
отец мой, сию секунду: мало ли со мной, дурой, приключеньев было. Была я еще молода, жприехали мы с моим благоверным в губернский город; щеки у меня тогда были розовые, малиновые… Сама я была развеселая, вот и повадился к нам один офицер ходить… он у Алексея Яковлевича еще юнкером в
роте служил… и ходит он к нам почти каждый день, и все со мною заговаривает…
Дома, войдя в комнату
отца, он сразу успокоился и даже едва мог сдержать довольную улыбку: старик, растрёпанный, в спутанных седых вихрах, жалкий и страшный, сидел на постели, прислонясь спиною к стене и открыв
рот.
— Не смешь продать! — дико захрипел
отец, выкатив красные глаза, бессильно взмахивая руками и хлопая ими по коленям, как недорезанный петух крыльями. Икота, участившись, мешала ему говорить, язык выскальзывал изо
рта, лицо перекосилось, а седые пряди волос прыгали по щекам, путаясь с бородою. Николай снова двинулся в передний угол, говоря жёстко и угрюмо...
Назаров смотрел через дверь, как сопит и дёргается на сбитой постели расслабленное, неприятно пахучее тело
отца, шевелятся серые усы на неузнаваемом лице. Тучей вились мухи, ползали по клейкому лбу, путались в бороде, лезли в чёрный
рот, — он сурово сказал тётке...
В первую неделю Великого поста до субботы святые
отцы положили сухоядение, но трудящим и слабым не грех даже чайку попить, у меня же до самого воскресенья ни крошки во
рту не было, и потом во весь пост я не разрешал себе масла ни отнюдь, а в среды и пятницы так и вовсе ничего не кушал.
Еленка перестала читать и слушает рассказ
отца. На её плоском личике задумчиво и неподвижно светятся бледно-голубые глазёнки, и
рот полуоткрыт.
Песен уже нет, а есть крик; это не песня, а речь:
отец и мать беспрестанно окликают, зовут, манят своих глупых детенышей, которые отвечают им жалобным, однообразным писком, разевая голодные
рты.
Манеры у Калашникова были солидные, как у человека степенного и рассудительного, говорил он обстоятельно, а зевая, всякий раз крестил себе
рот, и никто бы не мог подумать, что это вор, бессердечный вор, обирающий бедняков, который уже раза два сидел в остроге, и общество уже составило приговор о том, чтобы сослать его в Сибирь, да откупились
отец и дядя, такие же воры и негодяи, как он сам.
Представление оканчивается. Зрители расходятся. Надин
отец подходит к толстому немцу, хозяину зверинца. Хозяин стоит за дощатой перегородкой и держит во
рту большую черную сигару.
Ширялов. Нет,
отец ты мой, больше месяца ничего не пил, в
рот не брал, Степавида Трофимовна! То есть не то чтобы я бросил совсем; а так, погожу, мол, маненько. А зароку не давал. Нельзя, матушка: человек слаб есть, сказано.
— Сам уж теперь
рот раскрывает, — грустно произнес
отец.
— Всю ночь материя шла через нос и
рот, — продолжал
отец. — Иной раз совсем захлебнется, — посинеет и закатит глаза: жена заплачет, начнет его трясти, — он на время и отойдет.
Вот-вот разинет он
рот, когда
отец преподнесет ему не линючее, окрашенное фуксином яйцо, а настоящее мраморное, что самому ему презентовал все тот же обязательный лавочник!
Дело произошло так, что Аллилуй, не желая более видеть неловких деревенских баб, пошел исполнять другую работу и хотел очистить засиженные птицами колокола; он делал это, держась за веревочки и стоя сапогами на перилах, с которых он покачнулся, упал и разбился до смерти. Пришел священник,
отец Ипполит, по фамилии Мирдаров, — дал Аллилую так называемую «глухую исповедь», а потом положил ему в
рот причастие и тут же сразу прочел ему и отходную.
— Я, стало быть, Васькин брат… У
отца нас двое: он — Васька, да я — Кирила. Акроме нас три сестры, а Васька женатый, и ребятёнок есть… Народу много, а работать некому… В кузнице, почитай, уже два года огня не раздували. Сам я на ситцевой фабрике, кузнечить не умею, а
отец какой работник? Не токмо, скажем, работать, путем есть не может, ложку мимо
рта несет.
Вот хоть бы нашего
отца Прохора взять, всем бы, кажется, должен быть доволен, а пальца в
рот ему не клади…
Молчал Василий Борисыч, ровно воды в
рот набрал. Пристала к
отцу Прасковья Патаповна, требует, чтоб оставил он дома Василья Борисыча.
Илька подняла вверх руки, откинула назад голову и широко раскрыла
рот…Резкий грудной крик понесся по роще. Крупные слезы ручьем полились из голубых глаз дочери оскорбленного
отца…Илька зарыдала и захохотала.
Цвибуш опустился на колени, бросил в сторону шляпу и прильнул пылающим лицом к холодной сверкающей поверхности…Илька машинально опустилась на одно колено и последовала примеру
отца. Цвибуш пил
ртом и глазами. Он видел в воде свою, покрытую кровью, физиономию и, глядя на кровоподтеки и ссадины, готовил подходящую остроту. Но острота вылетела из головы, и вода полилась изо
рта обратно, когда он на зеркальной поверхности, рядом с своим лицом, увидел лицо Ильки. Он перестал пить и поднял голову.