Неточные совпадения
Несмотря на длинные платья, в которые закутаны китаянки от горла до полу, я случайно, при дуновении ветра, вдруг увидел хитрость.
Женщины, с оливковым цветом лица и с черными, немного узкими глазами, одеваются больше в темные цвета. С прической а la chinoise и
роскошной кучей черных волос, прикрепленной на затылке большой золотой или серебряной булавкой, они не неприятны на вид.
Он поспешно натянул на себя серую студенческую тужурку и взлохматил обеими пятернями свои
роскошные черные кудри. Любка, со свойственным всем
женщинам кокетством, в каком бы возрасте и положении они ни находились, подошла к осколку зеркала, висевшему на стене, поправить прическу. Нижерадзе искоса, вопросительно, одним движением глаз показал на нее Лихонину.
Роскошные малороссиянки, с белыми как кипень зубами, обаятельные брюнетки-польки, мечтательные золотокудрые немки, знойные молдаванки, enfin tout се que les diverses nationalites peuvent effrir d'exquis et de recherche en fait de femmes [словом, все самое отборное и изысканное по части
женщин, что могут представить разные национальности (франц.)]
Она взглянула на
роскошную мебель и на все игрушки и дорогие безделки своего будуара — и весь этот комфорт, которым у других заботливая рука любящего человека окружает любимую
женщину, показался ей холодною насмешкой над истинным счастьем. Она была свидетельницею двух страшных крайностей — в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой — ледян до ожесточения.
Его ежемесячные домашние балы славились по всему городу: лучший струнный оркестр, самые красивые
женщины Москвы, ужины с фазанами, устрицами, выписанной стерлядью и лучшими марками шампанского,
роскошные цветы от Ноева, свежие ананасы и прелестные безделушки для котильонов, которые охотно сохранялись на память даже людьми солидными и уже давно не танцующими.
Этот голос принадлежал молодой
женщине, тоже прекрасной, но составляющей резкий контраст с воздушной Дорой. Это была
женщина земная: высокая, стройная, с
роскошными круглыми формами, с большими черными глазами, умно и страстно смотрящими сквозь густые ресницы, и до синевы черными волосами, изящно оттеняющими высокий мраморный лоб и бледное лицо, которое могло много рассказать о борьбе воли со страстями и страданиями.
Два поколения
женщин, из которых одни еще не отжили, а другие только начинали жить;
роскошные туалеты первых и легкие девственные уборы вторых; богатый зал и таинственные боковые покои, где нарочно на этот случай привезенные гардеробные служанки производили, по требованиям художника, необходимые перемены в нарядах молодых красавиц, — все это придавало собранию самый живой и интересный характер.
Соленый. Я не могу жить без вас. (Идя за ней.) О мое блаженство! (Сквозь слезы.) О счастье!
Роскошные, чудные, изумительные глаза, каких я не видел ни у одной
женщины…
Красивое, часто дышавшее истинным вдохновением и страстью, лицо Истомина стало дерзким, вызывающим и надменным; назло своим врагам и завистникам он начал выставлять на вид и напоказ все выгоды своего положения — квартиру свою он обратил в самую
роскошную студию, одевался богато, жил весело, о
женщинах говорил нехотя, с гримасами, пренебрежительно и всегда цинически.
Рост у нее был прекрасный и фигура очень стройная, так что, глядя сзади на ее
роскошные плечи, гибкую талию и грациозную шейку, на которой была грациозно поставлена пропорциональная головка, обремененная густейшими русыми волосами, можно было держать пари, что перед вами
женщина, не раз заставлявшая усиленно биться не одно мужское сердце; но стоило Иде Ивановне повернуться к вам своим милым и даже, пожалуй, красивым лицом, и вы сейчас же спешили взять назад составившееся у вас на этот счет предположение.
Холодна, равнодушна лежала Ольга на сыром полу и даже не пошевелилась, не приподняла взоров, когда взошел Федосей; фонарь с умирающей своей свечою стоял на лавке, и дрожащий луч, прорываясь сквозь грязные зеленые стекла, увеличивал бледность ее лица; бледные губы казались зеленоватыми; полураспущенная коса бросала зеленоватую тень на круглое, гладкое плечо, которое, освободясь из плена, призывало поцелуй; душегрейка, смятая под нею, не прикрывала более высокой,
роскошной груди; два мягкие шара, белые и хладные как снег, почти совсем обнаженные, не волновались как прежде: взор мужчины беспрепятственно покоился на них, и ни малейшая краска не пробегала ни по шее, ни по ланитам:
женщина, только потеряв надежду, может потерять стыд, это непонятное, врожденное чувство, это невольное сознание
женщины в неприкосновенности, в святости своих тайных прелестей.
Впереди нас и сзади нас шли люди, направлявшиеся туда же, куда и мы, — мужчины в меховых пальто,
женщины в длинных дипломатах и пальмерстонах из претендующей на роскошь материи: шелковые цветы по плисовому полю, с боа на шеях и в белых шелковых платках на головах; все это входило в подъезд и, поднявшись на несколько ступенек лестницы, раздевалось, обнаруживая по большей части жалко-роскошные туалеты, где шелк заменяла наполовину бумага, золото — бронза, бриллианты — шлифованное стекло, а свежесть лица и блеск глаз — цинковые белила, кармин и тердесьен.
Он любил белолицых, черноглазых, красногубых хеттеянок за их яркую, но мгновенную красоту, которая так же рано и прелестно расцветает и так же быстро вянет, как цветок нарцисса; смуглых, высоких, пламенных филистимлянок с жесткими курчавыми волосами, носивших золотые звенящие запястья на кистях рук, золотые обручи на плечах, а на обеих щиколотках широкие браслеты, соединенные тонкой цепочкой; нежных, маленьких, гибких аммореянок, сложенных без упрека, — их верность и покорность в любви вошли в пословицу;
женщин из Ассирии, удлинявших красками свои глаза и вытравливавших синие звезды на лбу и на щеках; образованных, веселых и остроумных дочерей Сидона, умевших хорошо петь, танцевать, а также играть на арфах, лютнях и флейтах под аккомпанемент бубна; желтокожих египтянок, неутомимых в любви и безумных в ревности; сладострастных вавилонянок, у которых все тело под одеждой было гладко, как мрамор, потому что они особой пастой истребляли на нем волосы; дев Бактрии, красивших волосы и ногти в огненно-красный цвет и носивших шальвары; молчаливых, застенчивых моавитянок, у которых
роскошные груди были прохладны в самые жаркие летние ночи; беспечных и расточительных аммонитянок с огненными волосами и с телом такой белизны, что оно светилось во тьме; хрупких голубоглазых
женщин с льняными волосами и нежным запахом кожи, которых привозили с севера, через Баальбек, и язык которых был непонятен для всех живущих в Палестине.
Перед вами как будто появилась другая
женщина; не говоря уже о том, что рябины разгладились, стали гораздо незаметнее, что цвет лица сделался совершенно другой, что самая худоба стана пополнела, но даже коса, этот мышиный хвост сделался гораздо толще,
роскошнее и весьма красиво сложился в нечто вроде корзинки.
Это учреждение было нечто среднее между дорогим публичным домом и
роскошным клубом — с шикарным входом, с чучелом медведя в передней, с коврами, шелковыми занавесками и люстрами, с лакеями во фраках и перчатках. Сюда ездили мужчины заканчивать ночь после закрытия ресторанов. Здесь же играли в карты, держались дорогие вина и всегда был большой запас красивых, свежих
женщин, которые часто менялись.
— Н-да, но и твоя в своем роде… Ведь это, конечно, дело вкуса, не правда ли? Вкусов ведь нет одинаковых?.. Моя — она больше бросается в глаза, этакая светская, эффектная
женщина, ну, а у твоей красота чисто русская… не кричащая, а, знаешь, тихая такая. И какие
роскошные волосы! Коса в мою руку толщиной. В голубеньком платье… одна прелесть. Такой, понимаешь ли… в глуши расцветший василек. Как ты ей с шариком-то? Злодей Злодеич!..
Агишин. Боже мой! да смею ли я, нищий, нищий, мечтать о таком счастье! Что я могу? Втиснуть ее в жалкую, будничную рамку жизни, сделать женой, нянькой, экономкой и загубить, загубить созданье, в котором все прелестно, все изящно, все музыка… и переселить ее в кухню!.. Да и я, я сам, люблю изящество во всем! Я сам артист! Обладание обожаемой
женщиной я не могу себе иначе и представить, как в
роскошной обстановке, как…
Высокий рост, необыкновенно соразмерная, гармоническая стройность; упругость и гибкость всех членов и сильного стана; лицо, полное игры и жизни, с таким румянцем и таким цветом, который явно говорил, что в этом организме много сил, много крови и что организм этот создан не севером, а развился под более благодатным солнцем: блестящие карие глаза под энергически очерченными бровями и совершенно пепельные,
роскошные волосы — все это, в соединении с необыкновенно симпатичной улыбкой и чисто славянским типом лица, делало эту
женщину не то что красавицей, но лучше, поразительнее красавицы: оно отличало ее чем-то особым и говорило про фанатическую энергию характера, про физическую мощь и в то же время — сколь ни редко такое сочетание — про тонкую и старую аристократическую породу.
Брильянты на голове, брильянты на открытой шее, золото и дорогие камни на руках, парижские цветы, старые брюссели, беспощадно открытые, сверкающие плечи, обворожительная улыбка, полные, вкусно сделанные руки с розовым локотком,
роскошное платье, представлявшее символическое соединение польских цветов, кармазинного с белым, — вот то сверкающее, очаровательное впечатление, которым поражала в первый миг прелестная
женщина каждого при входе в ее парадную большую залу.
Но вид почти умирающей красавицы, вид
женщины, привыкшей к хорошему обществу и
роскошной обстановке жизни, а теперь заключенной в одних комнатах с солдатами, содержимой на грубой арестантской пище, больной, совершенно расстроенной, убитой и физически и нравственно, не мог не поразить мягкосердого фельдмаршала.
В чувстве этой
роскошной и пылкой
женщины он находил потом больше глубины и честности, чем в себе.
Роскошная квартира, чудная обстановка, изысканные блюда за обедом, сама хозяйка, обаятельно любезная светская
женщина, — всего этого достаточно, чтобы все мы чувствовали себя немного стесненно.
По залу шла высокая, стройная
женщина. Замечательная белизна кожи и тонкие черты лица,
роскошные золотисто-пепельные волосы и зеленоватые глаза под темными бровями — таков был в общих чертах портрет баронессы фон Армфельдт.
Белый, лоснящийся лоб;
роскошный шиньон из своих волос; розовые щеки, как на фарфоровых куклах; зубы невозможной белизны; шея и плечи совершенно каменные: ни одна жилка в них не дрогнула все время, как я смотрела на этих двух
женщин.
Надо сказать, что эта высоконравственная
женщина, покинувшая своего мужа за его беспутную жизнь, когда ей было гораздо за сорок лет, одевалась иногда в подражание островитянкам Тихого океана — в каком-то легком, полувоздушном пеньюаре, обрисовывавшем очень хорошо ее
роскошные формы.
Он грезил о любви
женщины,
женщины в
роскошном наряде, освещенной фантастическим ореолом богатства, одним словом,
женщины, для него невозможной.
И представлялось ей: какая красота настанет в будущем, когда не придется дрожать над каждым лишним расходом.
Роскошные заводы-дворцы, залитые электрическим светом, огромные окна, скульптуры в нишах, развесистые пальмы по углам и струи бьющих под потолок фонтанов. Крепкие, красивые мужчины и
женщины в ярких одеждах, влюбленные в свой труд так, как теперь влюблены только художники.
Таким
роскошным, по своей окраске, с приподнятой гордо головкою, цветком представлялась ему Дарья Николаевна. Эта сила мужчины, заключенная в прекрасную оболочку
женщины, не встречаемая им доселе, пленила его.
Близость этой
женщины, ненавистной до безграничной любви и вместе с тем любимой до безграничной ненависти, трепет ее молодого,
роскошного тела, фосфорический блеск ее глаз во мраке того убежища любви, которое невольно навевало на Григория Семеновича рой воспоминаний о пережитых им часах неизъяснимого блаженства, привели его в исступленное состояние: он позабыл на мгновение измену этой полулежавшей в его объятиях страстно любимой им
женщины и крепко сжал ее в этих объятиях, весь отдавшись обаянию минуты.
Они обратились в непримиримых врагов, когда оба одновременно влюбились в модистку Касаткину, в ничтожную, но очень пикантную
женщину, славившуюся своими
роскошными волосами.
Хорошенькое, блистающее невинностью личико, стройная, прекрасно сложенная фигура Натальи Федоровны не могла не произвести сильного впечатления на сорокалетнего сластолюбца. Среди
женщин его общества он встретил впервые такой нежный, но
роскошный цветок, остальные петербургские барышни того времени были какими-то тепличными растениями, казалось, преждевременно увядающими.
Эту надежду поддерживала и одухотворяла любимая и любящая
женщина Мадлен де Межен, променявшая свой
роскошный отель шумного Парижа на скромную квартирку на уединенной улице тихого Брюсселя.
Все именитые
женщины обоих этих
роскошных городов наперебой непременно хотели иметь украшения, сделанные этим искусным мастером.