Неточные совпадения
В воображении его восстали эти запертые в зараженном воздухе сотни и тысячи опозоренных людей, запираемые равнодушными генералами, прокурорами, смотрителями, вспоминался странный, обличающий начальство свободный старик, признаваемый сумасшедшим, и среди трупов прекрасное мертвое восковое лицо в озлоблении умершего Крыльцова. И прежний
вопрос о том, он ли, Нехлюдов, сумасшедший или сумасшедшие люди, считающие себя
разумными и делающие всё это, с новой силой восстал перед ним и требовал ответа.
Разрешить земельный
вопрос упразднением земельной собственности и указать другим народам путь
разумной, свободной и счастливой жизни — вне промышленного, фабричного, капиталистического насилия и рабства — вот историческое призвание русского народа».
Во-первых, что же и есть либерализм, если говорить вообще, как не нападение (
разумное или ошибочное, это другой
вопрос) на существующие порядки вещей?
Проговорив это, очарованный странник как бы вновь ощутил на себе наитие вещательного духа и впал в тихую сосредоточенность, которой никто из собеседников не позволил себе прервать ни одним новым
вопросом. Да и о чем было его еще больше расспрашивать? повествования своего минувшего он исповедал со всею откровенностью своей простой души, а провещания его остаются до времени в руке сокрывающего судьбы свои от умных и
разумных и только иногда открывающего их младенцам.
И тогда, ежели уже действительно сложные политические
вопросы, между
разумными представителями
разумных созданий, должны решаться дракой, пускай бы подрались эти два солдата — один бы осаждал город, другой бы защищал его.
Обыкновенно мы в это время только что словесную канитель затягивали и часов до двух ночи переходили от одного современного
вопроса к другому, с одной стороны ничего не предрешая, а с другой стороны не отказывая себе и в достодолжном, в пределах
разумной умеренности, рассмотрении.
«Милостивый государь, — пишет он, — для человека
разумного может существовать лишь одно мнение по
вопросу о мире и войне.
Я жадно искал ответа на эти
вопросы, и скоро мне дали ответ,
разумный и систематический.
Но она уже приготовилась к этому
вопросу. Она так много передумала за эту ночь, что пришла к единственному
разумному и холодному решению: надо жить, как все, надо подчиняться обстоятельствам, надо даже лгать, если нельзя говорить правду.
Со всеми людьми, обращающимися к науке нашего времени не для удовлетворения праздного любопытства и не для того, чтобы играть роль в науке, писать, спорить, учить, и не для того, чтобы кормиться наукою, а обращающимися к ней с прямыми, простыми, жизненными
вопросами, случается то, что наука отвечает им на тысячи разных очень хитрых и мудреных
вопросов, но только не на тот один
вопрос, на который всякий
разумный человек ищет ответа: на
вопрос о том, что я такое и как мне жить.
А корень всех
вопросов в том, чтò люди считают пустой болтовней, потому что все эти
вопросы, от
вопроса борьбы капитала и труда до
вопроса народностей и отношений церкви и государства, всё это
вопросы о том, есть ли случаи, когда человек может и должен делать зло ближнему, или случаев таких нет и не может быть для
разумного человека.
Методическая болтовня высших училищ зачастую есть только общее соглашение уклоняться от решения трудно разрешимых
вопросов, придавая словам изменчивый смысл, потому что удобное и большей частью
разумное «не знаю» неохотно выслушивается в академиях.
Она просвещеннее ученого, потому что у нее есть ответ на главный
вопрос, что такое ее жизнь и как ей надо жить; тот ученый же, имея самые хитроумные ответы на самые сложные, но неважные
вопросы жизни, не имеет ответа на главный
вопрос всякого
разумного человека: зачем я живу и что мне делать?
Публика захлопала и закричала «браво!». Профессор же, очевидно, приведенный в недоумение столь самовольным и неожиданным заявлением, в котором заключалась такая странная логика, снова взошел на кафедру и в свою очередь обратился к публике с
вопросом: желает ли она продолжения его лекций, так как между ссылкой и публичными лекциями нет никакой достаточно законной и
разумной причины, которая оправдывала бы столь самовольное и насильственное прекращение чтений?
Евномий не согласился, однако, с толкованием отрицательных имен Божиих у св. Василия В. и, не без некоторого основания, возражал: «Я не знаю, как чрез отрицание того, что не свойственно Богу, Он будет превосходить творения!.. Всякому
разумному существу должно быть ясно, что одно существо не может превосходить другое тем, чего оно не имеет» [Несмелов, 135.].
Вопрос о значении отрицательного богословия в его отношении к положительному так и остался у св. Василия мало разъясненным.
Учение Канта о «
разумной вере» страдает половинчатостью, это полувера-полуразум: хотя ею переступается область познаваемого разумом, но в то же время разум не хочет отказаться от своего господства и контроля и в этой чуждой ему области [Для противоречивости и двойственности идей Канта в
вопросе о вере характерна глава «Критики практического разума» под заглавием: «Каким образом возможно мыслить расширение чистого разума в практическом отношении, не расширяя при этом его познания как разума спекулятивного?» Здесь «теоретическое познание чистого разума еще не получает прироста.
Так что же значат
вопросы: зачем, за что страдания? — которые задает себе
разумный человек.
Книжники же, и не подозревая в фарисейских учениях тех
разумных основ, на которых они возникли, прямо отрицают всякие учения о будущей жизни и смело утверждают, что все эти учения не имеют никакого основания, а суть только остатки грубых обычаев невежества, и что движение вперед человечества состоит в том, чтобы не задавать себе никаких
вопросов о жизни, выходящих за пределы животного существования человека.
Когда София Алексеевна объявила желание свое взять меня к себе в пажи и когда, на
вопросы боярынь, объяснила им, что такое паж, все упрашивали ее исполнить это поскорее и не оставить своею милостью пригожего,
разумного сироту (так угодно было им называть меня).
Вопросы нужно задавать
разумные.
И правила эти наверное дадут вам ответ на ваш
вопрос, потому что они обнимают всю вашу жизнь, и они ответят вам согласно с вашим разумом и вашей совестью. Если вы ближе к вере, чем к неверию, то, поступая таким образом, вы поступаете по воле бога; если вы ближе к свободомыслию, то вы, поступая так, поступаете по самым
разумным правилам, какие существуют в мире, в чем вы сами убедитесь, потому что правила Христа сами в себе несут свой смысл и свое оправдание.
Можно жить по учению мира, т. е. животною жизнью, не признавая ничего выше и обязательнее предписаний существующей власти. Но кто живет так, не может же утверждать, что живет разумно. Прежде чем утверждать, что мы живем разумно, надо ответить на
вопрос: какое учение о жизни мы считаем
разумным? А у нас, несчастных, не только нет никакого такого учения, но потеряно даже и сознание в необходимости какого-нибудь
разумного учения о жизни.
Но он никогда прямо не ответит на
вопрос: почему он сам в своей жизни не делает того, что считает
разумным?