Неточные совпадения
‹Ему предложили вступить в Союз
городов, он — согласился, видя этот союз как пестрое объединение представителей
различных партий и беспартийных, но когда› поползли мрачные слухи о разгроме в Восточной Пруссии армии Самсонова, он упрекнул себя в торопливости решения.
Оживляясь, он говорил о том, что сословия относятся друг к другу иронически и враждебно, как племена
различных культур, каждое из них убеждено, что все другие не могут понять его, и спокойно мирятся с этим, а все вместе полагают, что население трех смежных губерний по всем навыкам, обычаям, даже по говору — другие люди и хуже, чем они, жители вот этого
города.
В течение двадцати лет бедный немец пытал свое счастие: побывал у
различных господ, жил и в Москве, и в губернских
городах, терпел и сносил многое, узнал нищету, бился, как рыба об лед; но мысль о возвращении на родину не покидала его среди всех бедствий, которым он подвергался; она только одна его и поддерживала.
Ревизор не пришел ни к какой определенной догадке, потому что он не надевал мундира со дня своего выезда из университетского
города и в день своего отъезда таскался в этом мундире по самым
различным местам.
Во время рождественских праздников приезжал к отцу один из мировых судей. Он говорил, что в
городе веселятся, что квартирующий там батальон доставляет жителям
различные удовольствия, что по зимам нанимается зал для собраний и бывают танцевальные вечера. Потом зашел разговор о каких-то пререканиях земства с исправником, о том, что земские недоимки совсем не взыскиваются, что даже жалованье членам управы и мировым судьям платить не из чего.
Юнкера старшего класса уже успели разобрать, по присланному из Петербурга списку, двести офицерских вакансий в двухстах
различных полках. По субботам они ходили в
город к военным портным примерить в последний раз мундир, сюртук или пальто и ежедневно, с часа на час, лихорадочно ждали заветной телеграммы, в которой сам государь император поздравит их с производством в офицеры.
Итак, и Феденька, и Навозный край зажили на славу, проклиная либералов за то, что они своим буйством накликали на край
различные бедствия. Сложилась даже легенда, что бедствия не прекратятся, покуда в
городе существует хоть один либерал, и что только тогда, когда Феденька окончательно разорит гнездо нечестия, можно будет не страховать имуществ, не удобрять полей, не сеять, не пахать, не жать, а только наполнять житницы…
Уныло ходил я по аллеям своего парка и инстинктивно перебирал в уме названия
различных более или менее отдаленных
городов.
Деренков, сухорукий человечек, с добрым лицом в светлой бородке и умными глазами, обладал лучшей в
городе библиотекой запрещенных и редких книг, ими пользовались студенты многочисленных учебных заведений Казани и
различные революционно настроенные люди.
Перепетую Петровну возмутила Феоктиста Саввишна. Она рассказала ей
различные толки о Лизавете Васильевне, носившиеся по
городу и по преимуществу развиваемые в дружественном для нее доме, где прежде очень интересовались Бахтиаровым, а теперь заметно на него сердились, потому что он решительно перестал туда ездить и целые дни просиживал у Масуровых.
Невинным и единственным его развлечением было то, что он, сидя в своей комнате, создавал
различные приятные способы жизни, посреди которых он мог бы существовать: например, в одно холодное утро, на ухарской тройке, он едет в
город; у него тысяча рублей в кармане; он садится играть в карты, проигрывает целую ночь.
В спорах выяснилось, что у губернатора больше друзей, чем врагов, и даже многие из тех, кто в теории стоял за политические убийства, для него находили извинения; и если бы произвести в
городе голосование, то, вероятно, огромное большинство, руководясь
различными практическими и теоретическими соображениями, высказалось бы против убийства, или казни, как называли ее некоторые.
Анатоль целые утра проводил перед зеркалом, громко разучивая свою роль по тетрадке, превосходно переписанной писцом губернаторской канцелярии, и даже совершенно позабыл про свои прокурорские дела и обязанности, а у злосчастного Шписса, кроме роли, оказались теперь еще сугубо особые поручения, которые ежечасно давали ему то monsieur Гржиб, то madame Гржиб, и черненький Шписс, сломя голову, летал по
городу, заказывая для генеральши
различные принадлежности к спектаклю, то устраивал оркестр и руководил капельмейстера, то толковал с подрядчиком и плотниками, ставившими в зале дворянского собрания временную сцену (играть на подмостках городского театра madame Гржиб нашла в высшей степени неприличным), то объяснял что-то декоратору, приказывал о чем-то костюмеру, глядел парики у парикмахера, порхал от одного участвующего к другому, от одной «благородной любительницы» к другой, и всем и каждому старался угодить, сделать что-нибудь приятное, сказать что-нибудь любезное, дабы все потом говорили: «ах, какой милый этот Шписс! какой он прелестный!» Что касается, впрочем, до «мелкоты» вроде подрядчика, декоратора, парикмахера и тому подобной «дряни», то с ними Шписс не церемонился и «приказывал» самым начальственным тоном: он ведь знал себе цену.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, всё семейство Ростовых находилось в
различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич беспрестанно ездил по
городу, собирая со всех сторон ходившие слухи и дòма делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Французы застали хотя Москву и пустую, но со всеми формами органически правильно жившего
города, с его
различными отправлениями торговли, ремесл, роскоши, государственного управления, религии.