Неточные совпадения
Что он испытывал к этому маленькому существу, было совсем не то, что он ожидал. Ничего веселого и радостного не было в этом чувстве; напротив, это был новый мучительный страх. Это было
сознание новой области уязвимости. И это
сознание было так мучительно первое время, страх за то, чтобы не пострадало это беспомощное существо, был так силен, что из-за него и не заметно было странное чувство бессмысленной
радости и даже гордости, которое он испытал, когда ребенок чихнул.
Для Константина Левина деревня была место жизни, то есть
радостей, страданий, труда; для Сергея Ивановича деревня была, с одной стороны, отдых от труда, с другой — полезное противоядие испорченности, которое он принимал с удовольствием и
сознанием его пользы.
Но как только он исчез — исчезла и
радость Клима, ее погасило
сознание, что он поступил нехорошо, сказав Варавке о дочери. Тогда он, вообще не способный на быстрые решения, пошел наверх, шагая через две ступени.
Все мучительное чувство унижения от
сознания, что я мог пожелать такого позору, как перемена фамилии усыновлением, эта измена всему моему детству — все это почти в один миг уничтожило все прежнее расположение, и вся
радость моя разлетелась как дым.
Он молился, просил Бога помочь ему, вселиться в него и очистить его, а между тем то, о чем он просил, уже совершилось. Бог, живший в нем, проснулся в его
сознании. Он почувствовал себя Им и потому почувствовал не только свободу, бодрость и
радость жизни, но почувствовал всё могущество добра. Всё, всё самое лучшее, что только мог сделать человек, он чувствовал себя теперь способным сделать.
Смотритель подошел к ним, и Нехлюдов, не дожидаясь его замечания, простился с ней и вышел, испытывая никогда прежде не испытанное чувство тихой
радости, спокойствия и любви ко всем людям. Радовало и подымало Нехлюдова на неиспытанную им высоту
сознание того, что никакие поступки Масловой не могут изменить его любви к ней. Пускай она заводит шашни с фельдшером — это ее дело: он любит ее не для себя, а для нее и для Бога.
Но это еще детское состояние
сознания, это
радость первой встречи.
Это было действительно самое блестящее время петербургского периода;
сознание силы давало новую жизнь, дела и заботы, казалось, были отложены на завтра, на будни, теперь хотелось попировать на
радостях победы.
И вместе с
радостью прибытия, с предчувствием долгой свободы в душе стоит смутное
сознание, что на эти два месяца мы становимся «гарнолужскими паничами».
И это
сознание свободы переполняло меня
радостью, бившей через край и искавшей какого-нибудь особенного выражения.
И закивала ему головой, вздрагивая от тоскливой, жуткой
радости. Но в следующий момент она увидела, что около него стоит голубоглазый мужик и тоже смотрит на нее. Его взгляд на минуту разбудил в ней
сознание опасности…
Впереди пятой роты шел, в черном сюртуке, в папахе и с шашкой через плечо, недавно перешедший из гвардии высокий красивый офицер Бутлер, испытывая бодрое чувство
радости жизни и вместе с тем опасности смерти и желания деятельности и
сознания причастности к огромному, управляемому одной волей целому.
Не может этого быть: не может быть того, чтобы мы, люди нашего времени, с нашим вошедшим уже в нашу плоть и кровь христианским
сознанием достоинства человека, равенства людей, с нашей потребностью мирного общения и единения народов, действительно жили бы так, чтобы всякая наша
радость, всякое удобство оплачивалось бы страданиями, жизнями наших братий и чтобы мы при этом еще всякую минуту были бы на волоске от того, чтобы, как дикие звери, броситься друг на друга, народ на народ, безжалостно истребляя труды и жизни людей только потому, что какой-нибудь заблудший дипломат или правитель скажет или напишет какую-нибудь глупость другому такому же, как он, заблудшему дипломату или правителю.
— Вполне, Елена Николаевна, вполне. Какое же может быть лучше призвание? Помилуйте, пойти по следам Тимофея Николаевича… Одна мысль о подобной деятельности наполняет меня
радостью и смущением, да… смущением, которого… которое происходит от
сознания моих малых сил. Покойный батюшка благословил меня на это дело… Я никогда не забуду его последних слов.
По
радости, охватившей меня, я понял, как бессознательно еще вчера испытывал неуверенность, неуверенность бессвязную, выразить которую ясной причиной
сознание не может по отсутствию материала.
Опьянённый тихой, неведомой ему
радостью, Климков тоже улыбался в ответ. Он забыл о себе, лишь изредка, секундами, ощущал внутри назойливые уколы, но раньше, чем
сознание успевало претворить их в мысль, они исчезали, ничего не напоминая.
Я остался один… От островка неслось чиликание ночной птицы, быть может, той самой, которая спрашивала тогда о чем-то из темноты. Сердце мое было переполнено
сознанием радости, глупой, как крик этой птицы. Я радовался этой сумрачной печали, и, если бы мне предложили сейчас поменяться с Урмановым, я бы охотно согласился…
Сознание быть орудием тех высших сил должно заменить человеку все другие
радости: в самой смерти найдет он свою жизнь, свое гнездо…
Случалось, в тяжелые минуты он шепнет про себя, без молитвы, без определенного
сознания: «Всех скорбящих
радость» — и вдруг станет легче и захочется пойти к кому-то милому и жаловаться тихо...
Страх Якова быстро уступал чувству, близкому
радости, это чувство было вызвано не только
сознанием, что он счастливо отразил нападение, но и тем, что нападавший оказался не рабочим с фабрики, как думал Яков, а чужим человеком. Это — Носков, охотник и гармонист, игравший на свадьбах, одинокий человек; он жил на квартире у дьяконицы Параклитовой; о нём до этой ночи никто в городе не говорил ничего худого.
Прежде занятия с Соней, уроки ей были для меня тяжелою обязанностью, которую я усиливалась исполнять только по
сознанию долга; он посидел за уроком — и следить за успехами Сони сделалось для меня
радостью.
По врожденной человеку лени и по
сознанию своего бессилия, кметы с
радостью согласились и даже начали сочинять песни во славу мудрых и сильных лехов, умевших водворить между ними тишину и порядок.
Кистер лег уже спать, когда Лучков вошел к нему в комнату. Лицо бретёра никогда не выражало одного чувства; так и теперь: притворное равнодушие, грубая
радость,
сознание своего превосходства… множество различных чувств разыгрывалось в его чертах.
Радость давало
сознание смирения и несомненности поступков, всех определенных старцем.
Кроме того чувства
сознания своего превосходства над другими, которое испытывал Касатский в монастыре, Касатский, так же как и во всех делах, которые он делал, и в монастыре находил
радость в достижении наибольшего как внешнего, так и внутреннего совершенства.
Лица их сияли разумом и каким-то восполнившимся уже до спокойствия
сознанием, но лица эти были веселы; в словах и голосах этих людей звучала детская
радость.
Одна мысль о подобной деятельности наполняет меня
радостью и смущением… да, смущением, которого… которое происходит от
сознания моих малых сил».
Волнение от всей этой внезапности;
радость при нежданных и весьма значительных для него деньгах; страх пред странным тоном письма и особенно пред заключительной и весьма-таки полновесною угрозой; заманчивость этой загадочно-таинственной неизвестности, за которою скрывается какая-то неведомая, но, должно быть, грозная и могучая сила, (так по крайней мере думал Шишкин) и наконец это лестно-приятное щекотание по тем самым стрункам самолюбия, которые пробуждают в молодом человеке самодовольно-гордое
сознание собственного достоинства и значительности, что вот, мол, стало быть, и я что-нибудь да значу, если меня ищут «такие люди».
Безумная
радость от
сознания, что мы кунаки с самим Керимом-ага, не давала покоя.
Ощущение
радости и счастья в большинстве случаев соединяется у нас с безотчетным чувством какой-то виновности, с
сознанием мелкости и несерьезности счастья.
Тишина в лесу, гулкое эхо и хмурое небо предвещали непогоду. Когда мы выступили с бивака, начал накрапывать дождь. Несмотря на ненастье, все были бодро настроены.
Сознание, что мы перешли Сихотэ-Алинь и теперь спускались по воде, бегущей к морю, радовало моих спутников. Но
радость их была преждевременной, потому что успех нашего предприятия зависел от многих причин и главным образом от того, как скоро удастся найти орочей на реке Хуту.
Ему неприятно, что такие житейские вопросы («каверзные», — выговорил он про себя) забрались в него. Он не мог отдаться одной
радости от
сознания, что она жива, спасена им, лежит вон в шалаше, что ее судьба связана с его судьбой, и никому не принадлежит она, кроме него.
Эта страшная, неожиданная новость целиком вошла в
сознание Климова, но, как ни была она страшна и сильна, она не могла побороть животной
радости, наполнявшей выздоравливающего поручика. Он плакал, смеялся и скоро стал браниться за то, что ему не дают есть.
Пройдя мимо вытянувшихся камер-лакеев в свою комнату, сбросив тяжелый мундир и надев куртку, молодой царь почувствовал не только
радость освобождения, но какое-то особенное умиление от
сознания свободы и жизни, счастливой, здоровой, молодой жизни и молодой любви.
Только пойми, кто ты, и как, с одной стороны, ничтожно то, что ты ошибочно называешь собою, признавая себя в своем теле, как необъятно велико то, что ты сознаешь истинно собою, — твое духовное существо, — только пойми это и начни каждый час своей жизни жить не для внешних целей, а для исполнения того истинного назначения твоей жизни, которое открыто тебе и мудростью всего мира, и учением Христа, и твоим собственным
сознанием, начни жить, полагая цель и благо твоей жизни в том, чтобы с каждым днем всё больше и больше освобождать дух свой от обманов плоти, всё больше и больше совершенствоваться в любви, что в сущности одно и то же; только начни делать это — и с первого часа, дня ты почувствуешь, какое новое и радостное чувство
сознания полной свободы и блага всё больше и больше будет вливаться в твою душу и — что больше всего поразит тебя — как те самые внешние условия, которыми ты так был озабочен и которые всё-таки так далеки были от твоих желаний, — как эти условия сами собой (оставляя тебя в твоем внешнем положении или выводя из него) перестанут быть препятствиями и будут только всё большими и большими
радостями твоей жизни.
Факт тот, что, погасив все надежды,
сознание невозможности бегства раз и навсегда погасило мучительную тревогу и освободило от рабства мой ум, уже и тогда склонный к возвышенному созерцанию и
радостям математики.
С детства Светлогуб бессознательно чувствовал неправду своего исключительного положения богатого человека, и, хотя старался заглушить в себе это
сознание, ему часто, когда он встречался с нуждой народа, а иногда просто, когда самому было особенно хорошо и радостно, становилось совестно за тех людей — крестьян, стариков, женщин, детей, которые рождались, росли и умирали, не только не зная всех тех
радостей, которыми он пользовался, не ценя их, но и не выходили из напряженного труда и нужды.