Неточные совпадения
Правда, когда они оба были в хорошем расположении
духа,
радость жизни их удвоялась.
Светские — тоже, ибо и они — извините слово — провоняли церковностью, церковность же есть стеснение
духа человеческого ради некоего бога, надуманного во вред людям, а не на
радость им.
— Все сомлели во трудах
радости о
духе. Радение-то ведь
радость…
— И
радость — радения о
Духе — была убита умом…
Дверь тихо отворилась, и явилась Ольга: он взглянул на нее и вдруг упал
духом;
радость его как в воду канула: Ольга как будто немного постарела. Бледна, но глаза блестят; в замкнутых губах, во всякой черте таится внутренняя напряженная жизнь, окованная, точно льдом, насильственным спокойствием и неподвижностью.
«О чем молится? — думал он в страхе. — Просит
радости или слагает горе у креста, или внезапно застиг ее тут порыв бескорыстного излияния души перед всеутешительным
духом? Но какие излияния: души, испытующей силы в борьбе, или благодарной, плачущей за луч счастья!..»
Он заметил ее волнение, и вдруг у него захватило
дух от
радости. «Она проницательна, угадала давно мою тайну и разделяет чувство… волнуется, требует откровенного и короткого слова…»
Он, с
радости, отвязал от пояса бронзовый флакончик для
духов, который они все носят (то есть кто важнее), и подал его Посьету.
Хорошо шла жизнь Лопуховых. Вера Павловна была всегда весела. Но однажды, — это было месяцев через пять после свадьбы, — Дмитрий Сергеич, возвратившись с урока, нашел жену в каком-то особенном настроении
духа: в ее глазах сияла и гордость, и
радость. Тут Дмитрий Сергеич припомнил, что уже несколько дней можно было замечать в ней признаки приятной тревоги, улыбающегося раздумья, нежной гордости.
Рядом ехал Петро, весь дрожал и притаил
дух от
радости.
Впрочем, солдат скоро успокоился. Их встретила Харитина и как-то особенно просто отнеслась к нему. Она, видимо, поджидала Галактиона и не могла скрыть своей женской
радости, которую и обратила на Вахрушку. Кажется, никто так не умел обойтись с человеком, как Харитина, когда она была в
духе. Она потащила солдата в кухню и сама принялась угощать его обедом.
Он от
радости задыхался: он ходил вокруг Настасьи Филипповны и кричал на всех: «Не подходи!» Вся компания уже набилась в гостиную. Одни пили, другие кричали и хохотали, все были в самом возбужденном и непринужденном состоянии
духа. Фердыщенко начинал пробовать к ним пристроиться. Генерал и Тоцкий сделали опять движение поскорее скрыться. Ганя тоже был со шляпой в руке, но он стоял молча и все еще как бы оторваться не мог от развивавшейся пред ним картины.
Но проглядывает на каждой странице
радость в унижении Наполеона, и если бы можно было оспорить у Наполеона даже всякий признак таланта и в других кампаниях, то Шаррас, кажется, был бы этому чрезвычайно рад; а это уж нехорошо в таком серьезном сочинении, потому что это
дух партии.
При чтении этих строк лицо Калиновича загорелось
радостью. Письмо это было от Настеньки. Десять лет он не имел о ней ни слуху ни
духу, не переставая почти никогда думать о ней, и через десять лет, наконец, снова откликнулась эта женщина, питавшая к нему какую-то собачью привязанность.
«Я не задыхаюсь от
радости, как животное, — говорил он сам себе, —
дух не замирает, но во мне совершается процесс важнее, выше: я сознаю свое счастье, размышляю о нем, и оно полнее, хотя, может быть, тише…
— Надежда Александровна!.. — сказал Адуев, едва переводя
дух от
радости.
Я протянул ему руки и не мог от
радости сказать ни слова:
дух захватило.
— Не смейся, пострел, — сказала Людмила, взяла его за другое ухо и продолжала: — сладкая амброзия, и над нею гудят пчелы, это — его
радость. И еще он пахнет нежною ванилью, и уже это не для пчел, а для того, о ком мечтают, и это — его желание, — цветок и золотое солнце над ним. И третий его
дух, он пахнет нежным, сладким телом, для того, кто любит, и это — его любовь, — бедный цветок и полдневный тяжелый зной. Пчела, солнце, зной, — понимаешь, мой светик?
— Я — не один… нас много таких, загнанных судьбой, разбитых и больных людей… Мы — несчастнее вас, потому что слабее и телом и
духом, но мы сильнее вас, ибо вооружены знанием… которое нам некуда приложить… Мы все с
радостью готовы прийти к вам и отдать вам себя, помочь вам жить… больше нам нечего делать! Без вас мы — без почвы, вы без нас — без света! Товарищи! Мы судьбой самою созданы для того, чтоб дополнять друг друга!
Понятно, что с наступлением осени все мухи испытывали самое дурное настроение
духа. Характер сразу испортился почти у всех. О прежних
радостях не было и помину. Все сделались такими хмурыми, вялыми и недовольными. Некоторые дошли до того, что начали даже кусаться, чего раньше не было.
Зато какая свобода в
духе, какая
радость на душе чувствуема была нами до понедельника! В субботу и воскресенье, что бы ученик ни сделал, его не только родители, но и сам пан Кнышевский не имел права наказать и оставлял до понедельника, и тогда"воздавал с лихвою", как он сам говорил.
Ее глаза то тускнели, то блистали, губы то улыбались, то сжимались; щеки краснели и бледнели попеременно: но какая причина этому беспокойству?.. может быть, домашняя сцена, до него случившаяся, потому что князь явно был не в
духе, может быть,
радость и смущение воскресающей, или только вновь пробуждающейся любви к нему, может быть, неприятное чувство при встрече с человеком, который знал некоторые тайны ее жизни и сердца, который имел право и, может быть, готов был ее упрекнуть…
В соборе вашу клятву
Вы целованьем крестным утвердите.
Мы в животе и смерти не вольны —
Я Федора хочу еще при жизни
Моей венчать. От младости он мной
Наставлен был в науке государевой.
Господь ему превыше лет его
Дал светлый ум, и с
духом твердым кротость
В нем сочетал, и правоты любовь,
Нетронутую мудрствованьем ложным,
В него вложил. Его царенье будет
На
радость вам, на славу всей земле!
Чего я сделать не успел для царства —
То он свершит...
Любезного я брата, Фердинанда,
Благодарю душевно; принимаю
Его любовь и добрую услугу
Признательно. Суров наш русский край;
Нам не дал Бог, как вам, под вольным небом
Красой искусства очи веселить;
Но что над плотью высит человека,
Что радует его бессмертный
дух,
От Бога то ведет свое начало,
И верю я, оно на пользу будет
И
радость нам!
Дядя Никон. Вот Лизунька так выпьет, потому самому… с
радости… муж приехал… веселей, значит, принимать его будет: вино, значит, теперь
дух человеку дает, — верно!
Не утешай меня! не утешай меня!
Злой
дух меня сгубил! он предвещал
Мне
радость и любовь — любовь он дал,
А
радость он похоронил навеки!
Теперь мы больше не увидимся с Фернандо;
И я могу открыто плакать,
Закона не боясь. — О! я люблю
Его как бога… он один мой бог.
И небо запретить любить его не может.
Меня не понял он, другую любит,
Другую, слышишь ли, другую!.. я умру!
Не утешай меня! не утешай меня!
— Жизнь моя! — прошептал Ордынов, у которого зрение помутилось и
дух занялся. —
Радость моя! — говорил он, не зная слов своих, не помня их, не понимая себя, трепеща, чтоб одним дуновением не разрушить обаяния, не разрушить всего, что было с ним и что скорее он принимал за видение, чем за действительность: так отуманилось все перед ним! — Я не знаю, не понимаю тебя, я не помню, что ты мне теперь говорила, разум тускнеет мой, сердце ноет в груди, владычица моя!..
И то слышался ему последний стон безвыходно замершего в страсти сердца, то
радость воли и
духа, разбившего цепи свои и устремившегося светло и свободно в неисходимое море невозбранной любви; то слышалась первая клятва любовницы с благоуханным стыдом за первую краску в лице, с молениями, со слезами, с таинственным, робким шепотом; то желание вакханки, гордое и радостное силой своей, без покрова, без тайны, с сверкающим смехом обводящее кругом опьяневшие очи…
Она была в
духе, смеялась и шутила; приживалки смеялись и шутили тоже, но особенной
радости они не чувствовали: в доме не очень-то любили, когда на барыню находил веселый час, потому что, во-первых, она тогда требовала от всех немедленного и полного сочувствия и сердилась, если у кого-нибудь лицо не сияло удовольствием, а во-вторых, эти вспышки у нее продолжались недолго и обыкновенно заменялись мрачным и кислым расположением
духа.
Мне ужасно стало досадно, но я переломил себя и ласково старался уверить моего дядьку, что, напротив, мне очень весело, что у меня сердце бьется от
радости и как будто
дух замирает.
— Во имя Отца и Сына и Святаго
Духа!.. Подь,
радость моя, успокойся.
Они и сами не могут не сознавать этого, и понятно, с какой
радостью должны они приветствовать тех из людей науки, которые высказываются в их
духе.
Есть такие люди, что любят быть сердитыми. Они всегда чем-нибудь заняты и всегда рады случаю оборвать, обругать того, кто к ним обратится за каким-нибудь делом. Такие люди бывают очень неприятны. Но надо помнить, что они очень несчастны, не зная
радости доброго расположения
духа, и потому надо не сердиться на них, а жалеть их.
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «огонь или
дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени, силою свободы (опять и свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или основой для царства
радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Раскрытие триипостасности в жизни
духа от бледной схемы к полноте конкретности есть источник вечно бьющей
радости и обновляющейся жизни, которая «светлеется тройческим единством священнотайне».
И через час Пахом на рыженькой кобылке ехал уж возвещать Божьим людям
радость великую — собирались бы они в Луповицы в сионскую горницу, собирались бы со страхом и трепетом поработать в тайне Господу, узреть свет правды его, приять
духа небесного, исповедать веру истинную, проникнуть в тайну сокровенную, поклониться
духом Господу и воспеть
духу и агнцу песню новую.
Изведет из темниц
Сонмы чистых девиц,
Привлечет в божий чин
Сонмы грешных мужчин.
Сам Спаситель ей рад,
Возведет в вышний град,
Осенит святой
духЕе огненный
дух,
И на
радость она
Будет Богу верна.
Поручусь за нее,
И молюсь за нее,
То — невеста Христа,
Снимет нас со креста,
Силу вышнюю даст,
Благодать преподаст.
Всегда, сколько ни помнила себя Лиза, жила она по добру и по правде, никогда ее сердце не бывало причастно ни вражде, ни злой ненависти, и вдруг в ту самую минуту, что обещала ей столько счастья и
радостей, лукавый
дух сомненья тлетворным дыханьем возмутил ее мысли, распалил душу злобой, поработил ее и чувства, и волю, и разум.
— Когда
дух святый снидет на тебя, душа твоя и тело обратятся в ничто, — сказала Катенька. — Ни тело тогда не чувствует, ни душа. Нет ни мыслей, ни памяти, ни воли, ни добра, ни зла, ни разума, ни безумия… Ты паришь тогда в небесных кругах, и нет слов рассказать про такое блаженство… Не испытавши, невозможно его понять… Одно слово — соединенье с Богом. В самом раю нет
радостей и наслажденья больше тех, какие чувствуешь, когда
дух святый озарит твою душу.
— Ах
дух! Ах
дух!.. Ой эвá, ой эвá!.. Накатил, накатил!.. Эка
радость, эка милость, эка благодать, стала
духом обладать!..
Так жили эти люди в мрачном отъединении от жизни, от ее света и
радости. Но наступил час — и из другого мира, из царства
духов, приходил к ним их бог Сабазий. И тогда все преображалось.
Таков был античный
дух — в деятельности, наслаждении и лишении, в
радости и горе, в обладании и потере, в возвышении и уничижении всегда довольный прекрасной землею, на которой царит над нами такая переменчивая судьба».
Но силою и величием человеческого
духа оно преодолено; есть страдания, есть смерть, но нет ужаса, а вместо него — поднимающая душу
радость борьбы, освящение и утверждение жизни даже в страданиях и смерти, бодряще-крепкое ощущение, что «на свете нет ничего страшного».
закусив губы, принять в грудь неизбежный удар, глубоко в душе переболеть своею болью и выйти из испытания с искусанными губами, но с гордым
духом, — с
духом, готовым на новую скорбь, способным на новую
радость.
Везде, куда ее доносило, она была утешительницей упавших
духом от страха коровьей смерти баб; она осеняла особенною серьезностию пасмурные лица унывших мужиков и воодушевляла нетерпеливою
радостью обоего пола подростков, которых молодая кровь скучала в дымных хатах и чуяла раздольный вечер огничанья в лесу, где должно собираться премного всякого народа, и где при всех изъявится чудо: из холодного дерева закурится и полохнет пламенем сокрытый живой огонь.
Боюсь, что я ненавижу его. Если я не испытывал еще любви, то я не знаю и ненависти, и так странно будет, если ненависть я должен буду начать с отца Марии!.. В каком тумане мы живем, человече! Вот я произнес имя Марии, вот
духа моего коснулся ее ясный взор, и уже погасла и ненависть к Магнусу (или я выдумал ее?), и уже погас страх перед человеком и жизнью (или я выдумал и это?), и великая
радость, великий покой нисходят на мою душу.
И
радость вдруг заволновалась в его душе, и он даже остановился на минуту, чтобы перевести
дух. «Прошлое, — думал он, — связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекавших одно из другого». И ему казалось, что он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного конца, как дрогнул другой.
Вы вот настойчиво проповедуете
радость жизни и силу
духа, а сами живете в темном мире нервной тоски и безволия.
— Что ей за
радость с отцом-то? — проговорил он, немного погодя. — Он ее любит, утешается, это точно; но, брат, тоже пальца в рот ему не клади: строгий старик, крутой старик. А молодым девкам не строгость нужна… Им нужна ласка да ха-ха-ха, да хи-хо-хо,
духи да помада. Да… Эх, дела, дела! — вздохнул Семен и тяжело поднялся. — Водка вся вышла, значит, спать пора. А? Пойду, брат…
Не столько тревожит любовника первое тайное свидание с любимым предметом, как тревожило Мариулу свидание с княжною Лелемико.
Радость и страх видеть так близко дочь свою, говорить с нею до того волновали ее кровь, что занимался у нее
дух; в голове и сердце ее стучали молоты. Несколько раз дорогою останавливалась она, чтобы перевести дыхание.