Неточные совпадения
Малую часть земли, самую плохую, он раздавал внаймы, а десятин сорок в
поле пахал сам своею семьей и двумя наемными
рабочими.
Мягкими увалами
поле, уходя вдаль, поднималось к дымчатым облакам; вдали снежными буграми возвышались однообразные конусы лагерных палаток, влево от них на темном фоне рощи двигались ряды белых, игрушечных солдат, а еще левее возвышалось в голубую пустоту между облаков очень красное на солнце кирпичное здание, обложенное тоненькими лучинками лесов, облепленное маленькими, как дети,
рабочими.
— Я знаю их, — угрожающе заявил рыженький подпоручик Алябьев, постукивая палкой в
пол, беленький крестик блестел на его рубахе защитного цвета, блестели новенькие погоны, золотые зубы, пряжка ремня, он весь был как бы пронизан блеском разных металлов, и даже голос его звучал металлически. Он встал, тяжело опираясь на палку, и, приведя в порядок медные, длинные усы, продолжал обвинительно: — Это —
рабочие с Выборгской стороны, там все большевики, будь они прокляты!
Купец, то есть шляпа, борода, крутое брюхо и сапоги, смотрел, как
рабочие, кряхтя, складывали мешки хлеба в амбар; там толпились какие-то неопределенные личности у кабака, а там проехала длинная и глубокая телега, с насаженным туда невероятным числом рослого, здорового мужичья, в порыжевших шапках без
полей, в рубашках с синими заплатами, и в бурых армяках, и в лаптях, и в громадных сапожищах, с рыжими, седыми и разношерстными бородами, то клином, то лопатой, то раздвоенными, то козлинообразными.
К удивлению моему, здешние крестьяне недовольны приисками: все стало дороже: пуд сена теперь стоит двадцать пять, а иногда и пятьдесят, хлеб — девяносто коп. — и так все. Якутам лучше: они здесь природные хозяева, нанимаются в
рабочие и выгодно сбывают на прииски хлеб; притом у них есть много лугов и
полей, а у русских нет.
Привалов в эту горячую пору успел отделать вчерне свой флигелек в три окна, куда и перешел в начале мая; другую половину флигеля пока занимали Телкин и Нагибин. Работа по мельнице приостановилась, пока не были подысканы новые
рабочие. Свободное время, которое теперь оставалось у Привалова, он проводил на
полях, присматриваясь к крестьянскому хозяйству на месте.
Однажды, когда мы вместе с
рабочими возили с
поля снопы, у Ивана вырвались лошади с порожней телегой, прибежали во двор с одним передком и в необъяснимом ужасе забились в тесный угол между плетнем и сараем.
Когда-то промысел находился в руках японцев; при Мицуле в Мауке было более 30 японских зданий, в которых постоянно жило 40 душ обоего
пола, а весною приезжало сюда из Японии еще около 300 человек, работавших вместе с айносами, которые тогда составляли тут главную
рабочую силу.
С Никитичем, цепляясь за
полу его кафтана, из корпуса в корпус ходила маленькая Оленка, которая и выросла под домной. Одна в другие корпуса она боялась ходить, потому что
рабочие пели ей нехорошие песни, а мальчишки, приносившие в бураках обед, колотили ее при случае.
Поле деревенского кулака не нуждается в наемных
рабочих: мужик обработает его не за деньги, а за процент или в благодарность за „одолжение“.
Не буду рассказывать, сколько еще ужасов, опасностей и разочарований испытал наш герой в этот вечер: как вместо такой стрельбы, которую он видел на Волковом
поле, при всех условиях точности и порядка, которые он надеялся найти здесь, он нашел 2 разбитые мортирки без прицелов, из которых одна была смята ядром в дуле, а другая стояла на щепках разбитой платформы; как он не мог до утра добиться
рабочих, чтоб починить платформу;как ни один заряд не был того веса, который означен был в Руководстве, как ранили 2 солдат его команды, и как 20 раз он был на волоске от смерти.
Та с жаром приняла его, но он и тут постыдно обманул ее ожидания: просидел всего пять минут, молча, тупо уставившись в землю и глупо улыбаясь, и вдруг, не дослушав ее и на самом интересном месте разговора, встал, поклонился как-то боком, косолапо, застыдился в прах, кстати уж задел и грохнул об
пол ее дорогой наборный
рабочий столик, разбил его и вышел, едва живой от позора.
По двору, в кухне и по всем горницам неуклюже метались
рабочие. Матвей совался из угла в угол с какими-то тряпками и бутылками в руках, скользя по мокрому
полу, потом помогал Палаге раздевать отца, но, увидав половину его тела неподвижною, синею и дряблой на ощупь, испугался и убежал.
На крыше «
Рабочей газеты» на экране грудой до самого неба лежали куры и зеленоватые пожарные, дробясь и искрясь, из шлангов
поливали их керосином. Затем красные волны ходили по экрану, неживой дым распухал и мотался клочьями, полз струей, выскакивала огненная надпись...
К работе мужичьей она была привычна, потому что у нас мелкие панки в
рабочую пору всех на
поле выгоняли, даже ни одной души в доме не останется.
Рабочие к нему не идут,
поля у него не родят, коровы его не доят, овцы чихают… дурррак!
Идя со мною
полем, он спрашивал, есть ли у меня знакомства среди
рабочих, что я читаю, много ли имею свободного времени, и, между прочим, сказал...
Я тем временем успел рассмотреть переднюю избу, которая была убрана с поразительной чистотой и как-то особенно уютно, как это умеют делать только одни женские руки; эта изба была гостиной и
рабочим кабинетом, в ней стоял рояль и письменный стол, в углу устроено было несколько полок для книг; большая русская печь была замаскирована ситцевыми занавесками, а стены оклеены дешевенькими обоями с голубыми и розовыми цветочками по белому
полю.
Мы торопливо прошли в катальную; толпа
рабочих с равнодушным выражением на лицах молча обступила у самой катальной машины лежавшего на
полу молодого парня, который страшно стонал и ползал по чугунному
полу, волоча за собой изуродованную ногу, перебитую упавшим рельсом в голени.
Благодаря тому, что лето было очень жаркое и сухое, понадобилось
поливать каждое дерево, на что ушло много времени и
рабочей силы, и появилась во множестве гусеница, которую работники и даже Егор Семеныч и Таня, к великому омерзению Коврина, давили прямо пальцами.
Я уже знаю, что Василий Семенов еще недавно — шесть лет тому назад — был тоже
рабочим, пекарем, сошелся с женою своего хозяина, старухой, научил ее извести пьяницу-мужа мышьяком и забрал все дело его в свои руки, а ее — бьет и до того запугал, что она готова, как мышь, жить под
полом, лишь бы не попадаться на глаза ему. Мне рассказали эту историю просто, как очень обычное, — даже зависти к удачнику я не уловил в рассказе.
По шоссе и около него через
поле, направляясь к городским огням, шли толпами
рабочие из соседних фабрик — ситцевой и бумажной.
Большая комната в доме Бардиных. В задней стене четыре окна и дверь, выходящие на террасу; за стеклами видны солдаты, жандармы, группа
рабочих, среди них Левшин, Греков. Комната имеет нежилой вид: мебели мало, она стара, разнообразна, на стенах отклеились обои. У правой стены поставлен большой стол. Конь сердито двигает стульями, расставляя их вокруг стола. Аграфена метет
пол. В левой стене большая двухстворчатая дверь, в правой — тоже.
Но вот снегу больше нет: лошадей, коров и овец, к большому их, сколько можно судить по наружности, удовольствию, сгоняют в
поля — наступает
рабочая пора; впрочем, весной работы еще ничего — не так торопят: с Христова дня по Петров пост воскресенья называются гулящими; в
полях возятся только мужики; а бабы и девки еще ткут красна, и которые из них помоложе и повеселей да посвободней в жизни, так ходят в соседние деревни или в усадьбы на гульбища; их обыкновенно сопровождают мальчишки в ситцевых рубахах и непременно с крашеным яйцом в руке.
В
рабочем кабинете с наглухо закрытыми черными шторами горела на открытой конторке керосиновая лампа, мягко и зелено освещая вороха бумаг на
полу, на кресле и на красном сукне. Рядом в большом кабинете с задернутыми двойными шторами нагорали стеариновые свечи в канделябрах. Нежными искорками поблескивали переплеты в шкафах, Александр I ожил и, лысый, мягко улыбался со стены.
Конец первой страде [Страда —
рабочее время в
полях.
В половине августа
рабочая страда самая тяжелая: два
поля надо убрать, да третье засеять; но в день госпожин ни один человек за работу не примется, нельзя...
Зальце в три окна служило и спальней, и
рабочей комнатой сыну: облезлый ломберный стол с книгами, клеенчатый убогий диван, где он и спал, картинки на стенах и два-три горшка с цветами, — все очень бедное и старенькое. Краска
пола облупилась. Окурки папирос виднелись повсюду. Окна были заперты. Пахло жилой комнатой больного.
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и
рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в
полях, слушайте!
Вот выписка из дневника одного из главных деятелей: «Я избран единогласно учредителем правильного
полета рабочих.