Неточные совпадения
Оно было встречено и отпраздновано с царской роскошью:
гремели пушки, рекой лилось шампанское, и целый месяц в приваловском доме угощались званый и незваный.
Какими словами мог бы передать юнкер Александров это медленно наплывающее чудо, которое должно вскоре разрешиться бурным восторгом, это страстное напряжение души, растущее вместе с приближающимся ревом толпы и звоном колоколов. Вся Москва кричит и звонит от радости. Вся огромная, многолюдная, крепкая старая царева Москва. Звонят и Благовещенский, и Успенский соборы, и Спас за решеткой, и, кажется,
загремел сам Царь-колокол и загрохотала сама Царь-пушка!
— И что от него осталось? Чем разрешилось облако блеска, славы и власти, которое окружало его? — Несколькими десятками анекдотов в «Русской старине», из коих в одном главную роль играет севрюжина! Вон там был сожжен знаменитый фейерверк, вот тут с этой террасы глядела на празднество залитая в золото толпа царедворцев, а вдали неслыханные массы голосов и инструментов
гремели «Коль славен» под гром
пушек! Где все это?
Еще колокольня валилась, как уже из крепости
загремели пушки; гарнизон, стоявший в ружье, тотчас занял развалины колокольни и поставил там батарею.
Удары действительно раздавались правильно, через известные промежутки времени. Я вылез из-под палатки и стал смотреть по направлению выстрелов. Вспышек огня не было видно. Иногда напряженным глазам мерещился свет в той стороне, откуда
гремели пушки, но это только обман.
На правом фланге
загремели пушки.
Я заснул на рассвете и проснулся довольно поздно.
Пушки продолжали глухо
греметь, и хотя никаких известий с Дуная не было, между нами ходили слухи, один другого невероятнее. Одни говорили, что наши уже перешли и гонят турок, другие — что переправа не удалась, что уничтожены целые полки.
Тизана помогла ему, он начал приходить в себя и собирался было прочесть в Тите Ливии о народном возмущении против Тарквиния Старшего, как вдруг раздался ружейный залп,
прогремела пушка, еще раз и еще — а там выстрелы вразбивку; временами слышался барабан и дальний гул; и гул, и барабан, и выстрелы, казалось, приближались.
Они, однако, скоро вернулись и, обогнув деревню, вероятно пошли туда, где вчера была ружейная перестрелка. Сегодня она была слышна хуже — выстрелы удалились от нас.
Загремели и
пушки, сначала с нашей стороны, но скоро на высотах с того берега показались белые клубы дыма. Турки привезли артиллерию.
Им отозвался гулкий перезвон на колокольне Казанского Собора и неожиданно, все покрывая на миг своим грозным раскатом,
прогремела с Петропавловской крепости первая
пушка…
Загремели хором легкие полевые орудия… Следом за ними загудели и тяжелые
пушки в соседних с горными позициями траншеях.
На юге
гремели пушки, японцы наступали.
Дорога очистилась, мы двинулись дальше. Шли, шли. Со всех сторон
гремели пушки, сзади и справа трещал частый ружейный огонь.
Назавтра, 24 февраля, с раннего утра кругом
загремели пушки. Они
гремели близко и со всех сторон, было впечатление, что мы уж целиком охвачены одним огромным гремящим огненным кольцом. В соседней деревне тучами рвались шрапнели, ахали шимозы, трещали ружейные пачки: японцы, под огнем наших стрелков, переправлялись через реку Хуньхе.
В Мукдене шла описанная толчея. А мы в своей деревне не спеша принимали и отправляли транспорты с ранеными. К счастью раненых, транспорты заезжали к нам все реже. Опять все бездельничали и изнывали от скуки. На юге по-прежнему
гремели пушки, часто доносилась ружейная трескотня. Несколько раз японские снаряды начинали ложиться и рваться близ самой нашей деревни.
С боковых дорог на Мандаринскую дорогу вливались все новые обозы. Назади широким полукольцом
гремели пушки, перекатывалась ружейная трескотня. По каоляновым грядкам шел к дороге сибирский стрелок с окровавленной повязкой на руке.
А уж вдалеке
гремели пушки, и трещал пачечный огонь японцев. Тогда вдруг дело менялось. Бери всякий без всяких требований, сколько хочешь и можешь, склады поливались керосином и пылали.
Было тихое солнечное утро. Наш обоз, поднимая пыль, медленно двигался по дороге. Мы ехали верхом. Сзади, слева, спереди
гремели пушки. Среди приглядевшихся очертаний ехавших с обозом всадников одна фигура была новая. Это был поручик Шестов. Рука его окончательно поправилась, и вчера его выписали из госпиталя. Но поручик «не знал, где теперь находится штаб», и поехал вместе с нами.
Валялась опрокинутая двуколка, нагруженная винтовками. Валялись мешки с овсом и рисом. Издыхающие лошади широко вздували огромные животы, ерзая по земле вытянутыми мордами. Брели беспорядочные толпы пехотинцев с вяло болтающимися на плечах винтовками, ехали казаки. В сверкавшей под солнцем дали, как глухие раскаты грома, непрерывно
гремели пушки.
На юге
гремели пушки. Пришел новый приказ — идти дальше на север, в Чантафу. В дороге мы узнали, что Телин взят и японцы продолжают наседать.
Во время этих угощений
гремела итальянская музыка, иногда играли волторнисты, при питии здоровьев палили из
пушек.
Поди объяви это везде: на торжищах, в церквах, во всех сотнях, во всех концах, вели его прокричать и, коли мало голоса человеческого, вели это прозвонить колоколам,
прогреметь пушкам.
Привезите вы нам сюда хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда — un archiduc vaut l’autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно — хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы
прогремим в
пушки.
Стучат-гремят по обеим сторонам кузнецы — пики куют, мечи правят. Старички из
пушек воробьиные гнезда выпихивают, самоварной мазью медь начищают. Бабы из солдатских запасных штанов моль веничком выбивают, мундиры штопают, — слезы по ниткам так и бегут. Мужички на грядках ряды вздваивают, сами себе на лапти наступают.