Неточные совпадения
В воротах с ними встретился
Лакей, какой-то буркою
Прикрытый: «Вам кого?
Помещик за границею,
А управитель при смерти!..» —
И спину показал.
Крестьяне наши прыснули:
По всей спине дворового
Был нарисован лев.
«Ну, штука!» Долго спорили,
Что за наряд диковинный,
Пока Пахом догадливый
Загадки не решил:
«Холуй хитер: стащит ковер,
В ковре дыру проделает,
В дыру
просунет головуДа и гуляет так...
— Вам больше чаю не угодно? — промолвила Фенечка,
просунув голову в дверь: она не решалась войти
в гостиную, пока
в ней раздавались голоса споривших.
— Это я, — говорил он, робко
просовывая голову в дверь, — можно войти?
Сегодня Иван Григорьев
просунул к нам
голову: «Не прикажете ли бросить этот камень?» Он держал какой-то красивый, пестрый камень
в руке. «Как можно! это надо показать
в Петербурге: это замечательный камень, из Бразилии…» — «Белья некуда девать, — говорил Иван Григорьев, — много места занимает. И что за камень? хоть бы для точила годился!»
Я с Фаддеевым укладывался у себя
в каюте, чтоб ехать на берег; вдруг Крюднер
просунул ко мне
голову в дверь. «Испанцы едут», — сказал он.
Вдруг Дубровский вздрогнул:
в укреплении сделалась тревога, и Степка
просунул к нему
голову в окошко.
По временам он выбегал
в сени, приотворял дверь
в стряпущую и,
просунув плешивую
голову, шепотом обращался к стряпухе...
Рядом с дверью
в стене было маленькое окошко — только
голову просунуть; дядя уже вышиб стекло из него, и оно, утыканное осколками, чернело, точно выбитый глаз.
Рябчиков ловят много сильями, которые называются пружки. Весь этот снаряд состоит из наклоненного сучка, к концу которого прикреплен волосяной силок, а позади повешен пучок рябины или калины, ибо рябчики большие охотники до этих ягод. Ловцы, по большей части чуваши, черемисы и вотяки, запасаются ягодами с осени и продолжают ловлю во всю зиму. Снаряд так устроен, что рябчик не может достать ягод, не
просунув головы сквозь силок и не тронув сторожка, который держит древесный сук
в наклоненном положении.
Коля опять
просунул в дверь
голову.
— Так богоданных родителев принимают? — обиделся Мыльников,
просовывая свою
голову в дверь. —
В гости пришел, зятек…
— Да чьи такие вы будете? Из каких местов-то? — пропищала часовенная монашка,
просовывая в тарантас кошелек с звонком и свою
голову.
— Ну, как не знать! — отозвалась Мавра,
просунув к нам свою
голову, — все
в три же первые дня рассказал. Не тебе бы хитрить!
Сахаров первым успел
просунуть свою коротко остриженную
голову и торопливо приложился к барской ручке, подавая пример стоявшим с хлебом-солью депутатам; мастеровым
в дареных синих кафтанах и старым служащим еще крепостной выправки.
Платон Васильич несколько раз пробовал было
просунуть голову в растворенные половинки дверей, но каждый раз уходил обратно: его точно отбрасывало электрическим током, когда Раиса Павловна поднимала на него глаза. Эта немая сцена была красноречивее слов, и Платон Васильич уснул
в своем кабинете, чтобы утром вести Евгения Константиныча по фабрикам, на медный рудник и по всем другим заводским мытарствам.
Когда я его достаточно ободряла и успокоивала, то старик наконец решался войти и тихо-тихо, осторожно-осторожно отворял двери,
просовывал сначала одну
голову, и если видел, что сын не сердится и кивнул ему
головой, то тихонько проходил
в комнату, снимал свою шинельку, шляпу, которая вечно у него была измятая, дырявая, с оторванными полями, — все вешал на крюк, все делал тихо, неслышно; потом садился где-нибудь осторожно на стул и с сына глаз не спускал, все движения его ловил, желая угадать расположение духа своего Петеньки.
Афанасий Аркадьич сначала
просовывает голову в дверь столовой и при восклицаниях:"Милости просим! милости просим!" — проникает и всем туловищем
в святилище завтраков и обедов.
Но стоны повторяются чаще и чаще и делаются, наконец, беспокойными. Работа становится настолько неудобною, что Иудушка оставляет письменный стол. Сначала он ходит по комнате, стараясь не слышать; но любопытство мало-помалу берет верх над пустоутробием. Потихоньку приотворяет он дверь кабинета,
просовывает голову в тьму соседней комнаты и
в выжидательной позе прислушивается.
В минуту, когда начинается этот рассказ, это был уже дряхлый старик, который почти не оставлял постели, а ежели изредка и выходил из спальной, то единственно для того, чтоб
просунуть голову в полурастворенную дверь жениной комнаты, крикнуть: «Черт!» — и опять скрыться.
Самый интересный человек на пароходе — кочегар Яков Шумов, широкогрудый, квадратный мужик. Курносое лицо его плоско, точно лопата, медвежьи глазки спрятаны под густыми бровями, щеки —
в мелких колечках волос, похожих на болотный мох, на
голове эти волосы свалялись плотной шапкой, он с трудом
просовывает в них кривые пальцы.
«Вот лечь бы и заснуть, — думал он, — и забыть о жене, о голодных детях, о больной Машутке».
Просунув руку под жилет, Мерцалов нащупал довольно толстую веревку, служившую ему поясом. Мысль о самоубийстве совершенно ясно встала
в его
голове. Но он не ужаснулся этой мысли, ни на мгновение не содрогнулся перед мраком неизвестного.
Я встал на колени на нечто вроде подоконника, и
просунул голову в широкое отверстие.
Гришка не успел прийти
в себя, как уже
в дверях показалось несколько человек. Первое движение Захара было броситься к лучине и затушить огонь. Гришка рванулся к окну, вышиб раму и выскочил на площадку. Захар пустился вслед за ним, но едва
просунул он
голову, как почувствовал, что
в ноги ему вцепилось несколько дюжих рук.
Тотчас же слышался другой звонок, я бежал к комнате, что рядом с кабинетом, и Зинаида Федоровна,
просунув в дверь
голову, спрашивала: «Кто это звонил?» А сама смотрела мне на руки — нет ли
в них телеграммы.
Он то скользил по обледенелому тротуару, то чуть не до колена вязнул
в хребтах снега, навитых ветром около заборов и на перекрестках; порывистый ветер, с силой вырывавшийся из-за каждого угла, на каждом перекрестке, врезывался
в скважины поношенного пальто, ледяной змеей вползал
в рукава и чуть не сшибал с ног. Ханов
голой рукой попеременно пожимал уши, грел руки
в холодных рукавах и сердился на крахмаленные рукава рубашки, мешавшие
просунуть как следует руку
в рукав.
Воздержаться от этого клича было тем труднее, что у лакеев chambres garnies [меблированные комнаты.] есть привычка, и притом препоганая: поминутно
просовывает, каналья,
голову в дверь и спрашивает: что прикажете?
Заложа руки
в боковые карманы своих зеленых форменных брюк, бежал он с довольным видом, подпрыгивая то с одной, то с другой стороны экипажа; иногда же, схватившись за рамку окна и повиснув на ней,
просовывал в окно свою
голову и,
в знак прощания, посылал господину Голядкину поцелуйчики; но и он стал уставать, все реже и реже появлялся и, наконец, исчез совершенно.
Квадратные ячейки шатровой тетеревиной сети имеют
в поперечнике, вверху шатра, один вершок, а внизу — полтора вершка; эта ширина необходима для того, чтоб накрытая птица могла свободно
просунуть голову и шею до самых крыльев; чтоб, обманутая этой свободой, она постоянно пробивалась, лезла вперед, а никак не вздумала вынуть
голову назад и выбежать из-под шатра.
Живого волка
в капкане берут двое и даже трое охотников: утомив предварительно и потом нагнав волка близко, один из охотников
просунет длинный рычаг под дугу капкана, прижмет к земле и таким образом совершенно остановит зверя; другой бросает ему на шею мертвую петлю и затягивает, а третий сзади хватает волка за уши; тогда первый охотник, бросив рычаг, связывает волку рот крепкой веревочкой или надевает намордник и завязывает позади
головы на шее.
Прогнав этого и взяв опять первого, который не уходил и толкался во все это время изгнания тут же, за ее креслами, поминутно
просовывая к ней свою
голову, — она впала, наконец,
в решительное отчаяние.
— Довольно. Я так не оставлю! Я его разъясню. — Он прыгнул и прицепился к дуге трамвая. Дуга пошатала его минут пять и сбросила у девятиэтажного зеленого здания. Вбежав
в вестибюль, Коротков
просунул голову в четырехугольное отверстие
в деревянной загородке и спросил у громадного синего чайника...
Сердитое восклицание относилось к писцу, который
в эту минуту тихо приподнял портьеру и
просунул в кабинет свою лысую
голову с выразительно суровым лицом.
Вещи, самые чуждые для нас
в нашей привычной жизни, кажутся нам близкими
в создании художника: нам знакомы, как будто родственные, и мучительные искания Фауста, и сумасшествие Лира, и ожесточение Чайльд-Гарольда; читая их, мы до того подчиняемся творческой силе гения, что находим
в себе силы, даже из-под всей грязи и пошлости, обсыпавшей нас,
просунуть голову на свет и свежий воздух и сознать, что действительно создание поэта верно человеческой природе, что так должно быть, что иначе и быть не может…
Ваня
просунул мальчикову
голову в окно и хотел протолкнуть его; но мальчик (он очень испугался) ухватился ручонками и не пускал их.
В половине восьмого дверь на мгновение приотворилась, и
в ней на минуту показался плац-адъютант, с которым
в эту же минуту случилось пустое происшествие, усилившее жуткое настроение: офицер, подходя к двери, или испугался своих собственных шагов, или ему казалось, что его кто-то обгоняет: он сначала приостановился, чтобы дать дорогу, а потом вдруг воскликнул: «Кто это! кто!» — и, торопливо
просунув голову в дверь, другою половинкою этой же двери придавил самого себя и снова вскрикнул, как будто его кто-то схватил сзади.
Вернулась с бельем нянька, и, хотя силы у Лаврентия Петровича оставалось еще настолько, что он мог пришибить няньку одним пальцем, он послушно позволил ей одеть себя и неловко
просунул голову в рубашку, собранную
в виде хомута.
Сочувствователи остались
в недоумении, все разинули рты, ибо смекнули теперь, во что Семен Иванович ногой ступил, и не знали, с чего начать; вдруг дверь
в кухне скрипнула, отворилась, и пьянчужка приятель, — иначе господин Зимовейкин, — робко
просунул голову, осторожно обнюхивая, по своему обычаю, местность.
Бежит и возвращается с двумя: огромной гипюровой пелериной с вавилонами, спускающимися ниже пояса, — ни дать ни взять гигантская морская звезда,
в середину которой
просунули бы
голову, — с гипюровой звездой для меня, с самовязанной для Аси. Мне моя — до живота, Асина ей — до колен.
Цезарь спит и тихо, точно бредящая собака, взвизгивает во сне. Одна из его могучих желтых лап высунулась
в ту щель внизу решетки, куда
просовывают пищу, и небрежно свесилась наружу.
Голову он спрятал
в другую лапу, согнутую
в колене, и сверху видна только густая темная грива. Рядом с ним свернулась
в клубок, точно спящая кошечка, его львица. Цезарь спит беспокойно и иногда вздрагивает. Дыхание клубами горячего пара вылетает из его широких ноздрей.
Я лег вчера спать
в первом часу ночи. Только что задремал, как
в комнату раздался стук. Авдотья
просунула голову в дверь и доложила, что пришел фельдшер. У меня
в предчувствии екнуло сердце; я велел позвать его и зажег свечу.
Катя замолчала. Ей хотелось продолжать разговор
в прежнем созвучном тоне, но настроенность у обоих исчезла. Она огорченно опустила
голову. И оттого, что она не возражала, что на девической щеке чернели запекшиеся царапины от револьвера, Леониду сделалось стыдно, и опять она стала ему близка и мила. Он поднял брови, почесал
в затылке, дружественно
просунул руку под ее локоть и смущенно сказал...
И, вторично
просунув уже обе руки
в клетку, он быстро схватил попугая и, закрыв его с
головой носовым платком, со всех ног кинулся с ним на голубятню. Попка, испуганный насмерть таким неделикатным обращением, кричал ни к селу ни к городу во всю свою птичью глотку, высовывая
голову из-под носового платка...
— Ура! Виват! — прокричали юноши, но так несдержанно громко, что классная дама тревожно
просунула в дверь свою черную, гладко причесанную на пробор
голову.
— Господа, Владимир Николаевич пришел. Ступайте вниз на сцену, —
просовывая голову в музыкальную, произносит Виктория Владимировна.
Я вышла из кареты и,
просунувши голову в калитку, осмотрела двор.
Над лавкой, около которой лежал труп, на стене была перекладина, видимо оставшаяся от полки, на которой стояла серебряная посуда, украденная опричниками, сломавшими и самую полку. С быстротой молодой девушки вскочила старуха на лавку, привязала бывшую у ней
в руках веревку с петлей,
просунула в последнюю
голову и, быстрым движением опрокинув лавку, повисла на веревке.
— Вишь,
в самый раз, — приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз,
просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.