Неточные совпадения
—
Продать я не хочу, это будет не по-приятельски. Я не
стану снимать плевы с черт знает чего. В банчик — другое дело. Прокинем хоть талию! [Талия — карточная игра.]
— Вон запустил как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое
продай, да снабди мужика скотиной, чтобы он не оставался и одного дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и
стал пьяница.
Два месяца он провозился у себя на квартире без отдыха около мыши, которую засадил в маленькую деревянную клеточку, и добился наконец до того, что мышь
становилась на задние лапки, ложилась и вставала по приказу, и
продал потом ее тоже очень выгодно.
— Милушкин, кирпичник! мог поставить печь в каком угодно доме. Максим Телятников, сапожник: что шилом кольнет, то и сапоги, что сапоги, то и спасибо, и хоть бы в рот хмельного. А Еремей Сорокоплёхин! да этот мужик один
станет за всех, в Москве торговал, одного оброку приносил по пятисот рублей. Ведь вот какой народ! Это не то, что вам
продаст какой-нибудь Плюшкин.
— А что ж? ведь его на это
станет. Вы знаете, он родного отца хотел
продать или, еще лучше, проиграть в карты.
Письмоводитель
стал диктовать ему форму обыкновенного в таком случае отзыва, то есть заплатить не могу, обещаюсь тогда-то (когда-нибудь), из города не выеду, имущество ни
продавать, ни дарить не буду и проч.
— А чего ты опять краснеешь? Ты лжешь, сестра, ты нарочно лжешь, по одному только женскому упрямству, чтобы только на своем поставить передо мной… Ты не можешь уважать Лужина: я видел его и говорил с ним.
Стало быть,
продаешь себя за деньги и,
стало быть, во всяком случае поступаешь низко, и я рад, что ты, по крайней мере, краснеть можешь!
«Сомову он расписал очень субъективно, — думал Самгин, но, вспомнив рассказ Тагильского, перестал думать о Любаше. — Он
стал гораздо мягче, Кутузов. Даже интереснее. Жизнь умеет шлифовать людей. Странный день прожил я, — подумал он и не мог сдержать улыбку. — Могу
продать дом и снова уеду за границу, буду писать мемуары или — роман».
— Среди своих друзей, — продолжала она неторопливыми словами, — он поставил меня так, что один из них, нефтяник, богач, предложил мне ехать с ним в Париж. Я тогда еще дурой ходила и не сразу обиделась на него, но потом жалуюсь Игорю. Пожал плечами. «Ну, что ж, — говорит. — Хам. Они тут все хамье». И — утешил: «В Париж, говорит, ты со мной поедешь, когда я остаток земли
продам». Я еще поплакала. А потом — глаза
стало жалко. Нет, думаю, лучше уж пускай другие плачут!
— Вы старайтесь, чтобы именье это
продали нам. Сам у себя мужик добро зорить не
станет. А не
продадите — набедокурим, это уж я вам без страха говорю. Лысый да в соломенной шляпе который — Табаковы братья, они хитряки! Они — пальцем не пошевелят, а — дело сделают! Губернаторы на селе. Пастыри — пластыри.
Варвара — чужой человек. Она живет своей, должно быть, очень легкой жизнью. Равномерно благодушно высмеивает идеалистов, материалистов. У нее выпрямился рот и окрепли губы, но слишком ясно, что ей уже за тридцать. Она
стала много и вкусно кушать. Недавно дешево купила на аукционе партию книжной бумаги и хорошо
продала ее.
«Дом надо
продать», — напомнил себе Клим Иванович и, закрыв глаза,
стал тихонько, сквозь зубы насвистывать романс «Я не сержусь», думая о Варваре и Стратонове...
Он
стал хвастаться перед Штольцем, как, не сходя с места, он отлично устроил дела, как поверенный собирает справки о беглых мужиках, выгодно
продает хлеб и как прислал ему полторы тысячи и, вероятно, соберет и пришлет в этом году оброк.
— Мне с того имения присылают деньги: тысячи две серебром — и довольно. Да я работать
стану, — добавил он, — рисовать, писать… Вот собираюсь за границу пожить: для этого то имение заложу или
продам…
Есть, впрочем, и беспорядки: пятнадцатое ноября, и уже три дня как
стала зима, а шуба у меня старая, енотовая, версиловский обносок:
продать — стоит рублей двадцать пять.
Чиновник с радостью
стал уговаривать его совсем
продать, но Митя не согласился, и тот выдал ему десять рублей, заявив, что процентов не возьмет ни за что.
Меня это поразило; я
стал уговаривать
продать корни китайцам, а деньги взять себе, но Дерсу настаивал на своем.
Бесценный жемчуг
Себе оставь; не дорого ценю я
Свою любовь, но
продавать не
стану:
Сменяюсь я любовью на любовь,
Но не с тобой, Мизгирь.
В самом деле, большей частию в это время немца при детях благодарят, дарят ему часы и отсылают; если он устал бродить с детьми по улицам и получать выговоры за насморк и пятны на платьях, то немец при детях
становится просто немцем, заводит небольшую лавочку,
продает прежним питомцам мундштуки из янтаря, одеколон, сигарки и делает другого рода тайные услуги им.
— А коли съедят,
стало быть, и разговаривать не об чем. Нам не
продавать.
Пана обокрал на дороге какой-то цыган и
продал свитку перекупке; та привезла ее снова на Сорочинскую ярмарку, но с тех пор уже никто ничего не
стал покупать у ней.
После войны 1812 года, как только
стали возвращаться в Москву москвичи и начали разыскивать свое разграбленное имущество, генерал-губернатор Растопчин издал приказ, в котором объявил, что «все вещи, откуда бы они взяты ни были, являются неотъемлемой собственностью того, кто в данный момент ими владеет, и что всякий владелец может их
продавать, но только один раз в неделю, в воскресенье, в одном только месте, а именно на площади против Сухаревской башни».
К вечеру поверенный Прохорова и К o тоже понизил цену и
стал продавать свою «прохоровку» дешевле «стабровки».
— Для вас, папаша, она восемьдесят стоит, а для банка десять. Станьте-ка ее
продавать по вольной цене — и десяти напроситесь.
— Так ему, старому дураку, Никола и
станет дома
продавать, — нет у него, Николы-батюшки, никакого дела лучше-то!
Один каторжный слесарь делает берданки и уже четыре
продал на материк, другой — делает оригинальные цепочки из
стали, третий — лепит из гипса; но все эти берданки, цепочки и очень дорогие шкатулки так же мало рисуют экономическое положение колонии, как и то, что один поселенец на юге собирает по берегу китовую кость, а другой — добывает трепангу.
Но тут вдруг оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то третьему мальчику, Петрову, который дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого мальчика «Историю» Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно
продавал; что они пошли покупать «Историю» Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что,
стало быть, и еж, и топор принадлежат тому третьему мальчику, которому они их теперь и несут, вместо «Истории» Шлоссера.
Вещи продолжали продаваться, Наташа
продала даже свои платья и
стала искать работы; когда Алеша узнал об этом, отчаянию его не было пределов: он проклинал себя, кричал, что сам себя презирает, а между тем ничем не поправил дела.
А поколь он тебя стоялому жеребцу за косушку
продаст, да когда тебя к чертовой матери, неведомо за что, ссылать будут, он над тобой же глумиться
станет!
— Нет, да ты вообрази!
Продал он Семену Архипычу партию семени, а Семен-то Архипыч сдуру и деньги ему отдал.
Стали потом сортировать, ан семя-то только сверху чистое, а внизу-то все с песком, все с песком!
"Проявился в моем
стане купец 1-й гильдии Осип Иванов Дерунов, который собственности не чтит и в действиях своих по сему предмету представляется не без опасности. Искусственными мерами понижает он на базарах цену на хлеб и тем вынуждает местных крестьян сбывать свои продукты за бесценок. И даже на днях, встретив чемезовского помещика (имярек), наглыми и бесстыжими способами вынуждал оного
продать ему свое имение за самую ничтожную цену.
Вот и
стал бы я, вместо того, чтобы сам до всего доходить, прикащика за себя посылать, а прикащику-то плати, да он же тебя за твои деньги
продаст!
Сам он проголодался, иззяб в своем вытертом полушубке и рваном армяке; мороз к вечеру дошел до 20 градусов; лошаденка, которую он не жалел, потому что собирался
продать ее драчам (живодерам), совсем
стала.
Овладел мною дух неправды и любостяжания;
стал я обманывать, бедный народ притеснять, свою братию
продавать, от християнства отказываться — все в чаянье приобретенья благ земных.
Малявка. Только я ему говорю: помилосердуйте, мол, Яков Николаич, как же, мол, это возможно за целковый коровушку
продать! у нас, мол, только и радости! Ну, он тутотка тольки посмеялся: «ладно», говорит… А на другой, сударь, день и увели нашу коровушку на
стан. (Плачет.)
Первое дело, что никто ей этой Варсонофии, в душу не лазил:
стало быть, дело возможное, что она и
продаст; второе дело, что весь я, как есть, в одном нагольном тулупишке, и хоша взял с собою пистолет, однако употребить его невозможно, потому как убийство совершать законом запрещается, а я не токмо что на каторгу, а и на покаянье идти не желаю; третье дело,
стало быть, думаю, они меня, примерно, как тухлое яйцо раздавить там могут вгорячах-то…
Тут мы этих коней враз
продали какому-то дворнику, взяли деньги и пришли к одной речке и
стали делиться.
Вице-губернатор всех их вызвал к себе и объявил, что если они не
станут заниматься думскими делами и не увеличат городских доходов, то выговоров он не будет делать, а перепечатает их лавки, фабрики, заводы и целый год не даст им ни
продать, ни купить на грош, и что простотой и незнанием они не смели бы отговариваться, потому что каждый из них такой умный плут, что все знает.
Санина точно что в бок кольнуло. Он вспомнил, что, разговаривая с г-жой Розелли и ее дочерью о крепостном праве, которое, по его словам, возбуждало в нем глубокое негодование, он неоднократно заверял их, что никогда и ни за что своих крестьян
продавать не
станет, ибо считает подобную продажу безнравственным делом.
— Ну к чему это? к чему? — заметила фрау Леноре. — Мы говорим теперь о серьезных вещах. Но вот еще что, — прибавила практическая дама. — Вы говорите:
продать имение. Но как же вы это сделаете? Вы,
стало быть, и крестьян тоже
продадите?
И он действительно
стал за прилавок и действительно поторговал, то есть
продал двум зашедшим девочкам фунт конфект, вместо которого он им отпустил целых два, взявши с них только полцены.
Александров обернулся через плечо и увидел шагах в ста от себя приближающегося Апостола. Так сыздавна называли юнкера тех разносчиков, которые летом бродили вокруг всех лагерей,
продавая конфеты, пирожные, фрукты, колбасы, сыр, бутерброды, лимонад, боярский квас, а тайком, из-под полы, контрабандою, также пиво и водчонку. Быстро выскочив на дорогу, юнкер
стал делать Апостолу призывные знаки. Тот увидел и с привычной поспешностью ускорил шаг.
Вскоре М.Н. Ремезов
продал свою дачку мне, где я и
стал жить со своей семьей летом.
«Здесь», однако, было вовсе не так хорошо. Он ничего не хотел знать из ее затруднений; голова его была полна одними фантазиями. Свою же болезнь он считал чем-то мимолетным, пустяками, и не думал о ней вовсе, а думал только о том, как они пойдут и
станут продавать «эти книжки». Он просил ее почитать ему Евангелие.
И вдруг теперь сынок извещал, что приедет сам
продать свои владения во что бы ни
стало, а отцу поручал неотлагательно позаботиться о продаже.
— Oh, mon Dieu, mon Dieu! — воскликнул Ченцов. — Скажу я Катерине Петровне!.. Когда мне и разговаривать-то с ней о чем бы ни было противно, и вы, может быть, даже слышали, что я женился на ней вовсе не по любви, а
продал ей себя, и
стану я с ней откровенничать когда-нибудь!.. Если бы что-либо подобное случилось, так я предоставляю вам право ударить меня в лицо и сказать: вы подлец! А этого мне — смею вас заверить — никогда еще никто не говорил!.. Итак, вашу руку!..
— Вот-с, в этих самых стенах, —
стал он повествовать, — князь Индобский подцепил нашего милого Аркашу; потом пролез ко мне в дом, как пролез и к разным нашим обжорам, коих всех очаровал тем, что умел есть и много ел, а между тем он под рукою распускал слух, что
продает какое-то свое большое имение, и всюду, где только можно, затевал банк…
Приходо-расходчик принес жалованье, но — увы! — его не хватило бы на три волана к платью пани Вибель, так что Аггей Никитич предпринял другое решение: он вознамерился
продать свою пару лошадей. Тогда, конечно, ему не на чем будет ездить в уезд для производства дел. «Ну и черт их дери! — подумал почти с ожесточением Аггей Никитич. —
Стану командировать на эти дела заседателя».
Некоторые даже пытались уговорить его от поездки, объясняя, что если англичане теперь его возьмут в плен, то уж не выпустят, а
продадут с аукциона какому-нибудь выжиге, который
станет его возить по ярмаркам, а там мальчишки будут его дразнить; но перспектива получения прогонных денег до Каира и обратно была так соблазнительна, что отяжелевший печенег остался глух ко всем убеждениям.
—
Стало быть, полиция
продала? суд?