Неточные совпадения
Только
пробило одиннадцать часов, я и стала надевать шубейку, чтоб к мужу-то идти, да только что хотела поставить
ногу на порог, а в двери наш молодец из лавки, как есть полотно бледный.
Тут Демьян Лукич резким, как бы злобным движением от края до верху разорвал юбку и сразу ее обнажил. Я глянул, и то, что увидал, превысило мои ожидания. Левой
ноги, собственно, не было. Начиная от раздробленного колена, лежала кровавая рвань, красные мятые мышцы и остро во все стороны торчали белые раздавленные кости. Правая была переломлена в голени так, что обе кости концами выскочили наружу,
пробив кожу. От этого ступня ее безжизненно, как бы отдельно, лежала, повернувшись набок.
На другой день он оделся как можно лучше. Целое утро он прилежно, может быть, в первый раз от роду, рассматривал с
ног до головы департаментских франтиков, чтоб выучиться повязывать галстух и запомнить, сколько пуговиц у жилета надобно застегнуть; и пожертвовал четвертак Фаге, который бессовестно взбил его мягкие и волнистые кудри в жесткий и неуклюжий хохол; а когда
пробило 7 часов вечера, Красинский отправился на Морскую, полный смутных надежд и опасений!..
Однажды, заряжая или разряжая браунинг, с которым Кока никогда не расставался, он прострелил своему Якову
ногу. По счастию, пуля попала очень удачно, пройдя сквозь мякоть ляжки и
пробив, кроме того, две двери навылет. Это событие почему-то тесно сдружило барина и слугу. Они положительно не могли жить друг без друга, хотя и ссорились нередко: Кока, рассердясь, тыкал метко Якову в живот костылем, а Яков тогда сбегал на несколько часов из дому и не являлся на зов, оставляя Коку в беспомощном состоянии.
По длинным доскам коридора,
Лишь девять
пробьет на часах,
Наш Церни высокий несется,
Несется на длинных
ногах.
Не гнутся высокие
ноги,
На них сапоги не скрипят,
И молча в открытые веки
Сердитые очи глядят.
Преосвященный посидел немного в гостиной, раздумывая и как бы не веря, что уже так поздно. Руки и
ноги у него поламывало, болел затылок. Было жарко и неудобно. Отдохнув, он пошел к себе в спальню и здесь тоже посидел, всё думая о матери. Слышно было, как уходил келейник и как за стеной покашливал отец Сисой, иеромонах. Монастырские часы
пробили четверть.
Я писал уже, что он ранен в
ногу, но без повреждения кости, пуля
пробила мякоть.
Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью пулями, одна из них скользнула по его голове, двумя другими он ранен в мякоть обеих
ног, а остальными двумя в правую руку, причём одна
пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец.