Неточные совпадения
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко
принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России, видел прекрасные здания школ, сытый скот на опушках лесов; видел, что каждый
кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая камень и болото, медлительные финны.
«
Примите, дескать, ваше превосходительство, отеческое участие и взгляните оком милосердия на неминуемое, угрожающее мне ужаснейшее несчастие, происходящее от буйственных поступков старосты, и крайнее разорение, коему я неминуемо должен подвергнуться, с женой и малолетними, остающимися без всякого призрения и
куска хлеба, двенадцатью человеками детей…»
За обедом дедушка сидит в кресле возле хозяйки. Матушка сама кладет ему на тарелку лучший
кусок и затем выбирает такой же
кусок и откладывает к сторонке, делая глазами движение, означающее, что этот
кусок заповедный и предназначается Настасье. Происходит общий разговор, в котором
принимает участие и отец.
Он
принимал все денежки и полушки, все
куски и краюхи хлеба довольно равнодушно, но всегда сопровождая благодарность свою поклоном, крестяся и говоря к подающему: «Дай бог тебе здоровья».
Оригинальнее всего было то, что Оксю, кормившую своей работой всю семью, походя корили каждым
куском хлеба, каждой тряпкой. Особенно изобретателен был в этом случае сам Тарас. Он каждый раз,
принимая Оксину работу, непременно тыкал ее прямо в физиономию чем попало: сапогами, деревянной сапожной колодкой, а то и шилом.
В роковой час полудня взвод французских гренадер вынес из дома ландсмана шест с
куском белого полотна, на котором был нашит красный крест. [Автор надеется, что для него необязательно следовать неотступно свидетельствам Тьера (
прим. Лескова).]
Разговаривая с ней за ужином, я вижу, как этот взор беспрестанно косит во все стороны, и в то время, когда, среди самой любезной фразы, голос ее внезапно обрывается и
принимает тоны надорванной струны, я заранее уж знаю, что кто-нибудь из приглашенных взял два
куска жаркого вместо одного, или что лакеи на один из столов, где должно стоять кагорское, ценою не свыше сорока копеек, поставил шато-лафит в рубль серебром.
— Ах, как это жаль! — произнес опять с чувством князь и за обедом, который вскоре последовал, сразу же, руководимый способностями амфитриона, стал как бы не гостем, а хозяином: он
принимал из рук хозяйки тарелки с супом и передавал их по принадлежности; указывал дамам на
куски говядины, которые следовало брать; попробовав пудинг из рыбы, окрашенной зеленоватым цветом фисташек, от восторга поцеловал у себя кончики пальцев; расхвалил до невероятности пьяные конфеты, поданные в рюмках.
Теперь дело
приняло совсем иной оборот: она стояла во главе такого хозяйства, где все «
куски» были на счету.
— Глуп-глуп, а смотри, как исподтишка мать козыряет! «В чем и прошу чувствительнейше
принять уверение…», милости просим! Вот я тебе покажу, что значит «чувствительнейше
принимать уверение»! Выброшу тебе
кусок, как Степке-балбесу — вот ты и узнаешь тогда, как я понимаю твои «уверения»!
Маркушка чувствовал обновляющуюся природу, как чувствовал и то, что сам он не может
принять участия в этом обновлении, и каждую минуту готов был отлететь в сторону, отвалившись мертвым
куском от общей живой массы, совершившей установленный круговорот.
Кусок стали делался после каждого станка все тоньше и длиннее и, несколько раз перебежав рельсопрокатку взад и вперед,
принимал мало-помалу форму десятисаженного красного рельса.
— Холст сам по себе: пойдет на портянки [
Куски холста, которыми обматываются ноги вместо носков. (
Прим. автора.)]. Я говорю, примерно, о рубахах. Завтра день да послезавтра день — всего два дня остается! Не успеете вы обшить его как следует. Отдать ему Ванюшкины рубашки, которые залишние…
Но время шло, а он оставался всё таким же: огромная голова, длинное туловище с четырьмя бессильными придатками; только улыбка его
принимала всё более определенное выражение ненасытной жадности да рот наполнялся двумя рядами острых кривых зубов. Коротенькие лапы научились хватать
куски хлеба и почти безошибочно тащили их в большой, горячий рот.
— Не только рожала, а меня из-за него, мерзавца, тогда чуть на
куски не изрезали… Представь себе: ногами вниз, да еще руки по швам — точно в поход собрался! А сколько я мук
приняла, покуда тяжела им ходила… и вот благодарность за все!
— Если я что-нибудь «знаю», так это следующее.
Приметьте. Я знаю, что никогда не буду насмехаться над человеком, если он у меня в гостях и я перед тем делил с ним один
кусок и один глоток. А главное, — здесь я разорвал Попа глазами на мелкие
куски, как бумажку, — я знаю, что никогда не выболтаю, если что-нибудь увижу случайно, пока не справлюсь, приятно ли это будет кое-кому.
Анна. А, так вы шалопай? Да, я вижу. Ну, а нам не до шутовства! Мне слушать больно. У нас забота о насущном хлебе, а вы хотите смешить нас! Ей не агунюшки нужны! Ей нужен теплый угол да
кусок хлеба. Вот подойдет осень, этому ребенку и надеть-то нечего, и кушать-то нечего, и жить-то негде. Если дядя и не погонит, так она в нашей сырой конуре умрет через неделю. Мы на вас надеялись: она, бедная, последние деньжонки истратила, чтоб
принять вас поприличнее.
— Командирша такая, голова, была, что синя пороха без ее воли в доме не сдувалось. Бывало, голова, не то, что уж хозяйка моя, приведенная в дом, а девки-сестры придут иной раз из лесу, голодные, не смеют ведь, братец ты мой, без спросу у ней в лукошко сходить да конец пирога отрезать; все батьке в уши, а тот сейчас и оговорит; так из куска-то хлеба, голова,
принимать кому это складно?
Я сел к столику и спросил водки. Противны были люди кругом, противно ухал орган. Мужчины с развязными, землистыми лицами кричали и вяло размахивали руками; худые, некрасивые женщины смеялись зеленовато-бледными губами. Как будто все надолго были сложены кучею в сыром подвале и вот вылезли из него — помятые, слежавшиеся, заплесневелые… Какими
кусками своих излохмаченных душ могут они еще
принять жизнь?
Душонка у него была дурная, потому, во-первых, что он нищему не подал в жизнь свою даже
куска черствого хлеба; во-вторых, что он не любил детей, а это худая
примета!
Затем Николай Павлович
принял хлеб, поднесенный поселянами, и отломил
кусок кренделя.
— С каким удовольствием употребил бы я себя, например, на помощь страждущему человечеству!.. Доведено ли до сведения ее величества о голоде, о нуждах народных? Известны ли ужасные меры, какие
принимают в это гибельное время, чтобы взыскивать недоимки? Поверите ли, граф? — продолжал Артемий Петрович, обратившись к Миниху, — у нищих выпытывают последнюю копейку, сбереженную на
кусок хлеба, ставят на мороз босыми ногами, обливают на морозе ж водою…
Душа твоя хочет творить, а тут желудок требует
куска хлеба, вдохновение подвязало тебе крылья, а тело просит не только прикрыть наготу свою обычною покрышкой, но и тонкого сукна, шелка, бархата, чтобы явиться перед судьями твоими в приличной одежде, без которой тебя не
примут, ты и твое произведение умрете в неизвестности.
А из тех, что подобрали
куски, на которых написаны те запреты, [Частицы «не» —
Прим.