Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся в своем кресле с
книгою, а Агафья Михайловна
принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта
книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему
книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча
принесла ему
книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не
приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из
книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет говорить о нем.
Когда Самгин
принес толстую
книгу Дюпреля, — дядя Миша удивленно и неодобрительно покачал головой.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении — у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит
книги, и если
принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг — и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, и
книга лежит подле него недочитанная, непонятая.
Когда же Штольц
приносил ему
книги, какие надо еще прочесть сверх выученного, Обломов долго глядел молча на него.
Ответ
принес Никита, тот самый, который, по словам Анисьи, был главным виновником болтовни. Он
принес от барышни новые
книги, с поручением от Ольги прочитать и сказать, при свидании, стоит ли их читать ей самой.
Сидорыч тихонько встал, вздул свечу и
принес Райскому из класса
книгу.
— В лодке у Ивана Матвеича оставил, все из-за того сазана! Он у меня трепетался в руках — я
книгу и ноты забыл… Я побегу сейчас — может быть, он еще на речке сидит — и
принесу…
Я
приносил было ей
книги, но она не читала их; она стала страшно худеть.
Одно заставляет бояться за успех христианства: это соперничество между распространителями; оно, к сожалению, отчасти уже существует. Католические миссионеры запрещают своим ученикам иметь
книги, издаваемые протестантами, которые привезли и роздали, между прочим в Шанхае, несколько десятков тысяч своих изданий. Издания эти достались большею частью китайцам-католикам, и они
принесли их своим наставникам, а те сожгли.
И он опять кивнул на пачки. Он двинулся было встать кликнуть в дверь Марью Кондратьевну, чтобы та сделала и
принесла лимонаду, но, отыскивая чем бы накрыть деньги, чтобы та не увидела их, вынул было сперва платок, но так как тот опять оказался совсем засморканным, то взял со стола ту единственную лежавшую на нем толстую желтую
книгу, которую заметил, войдя, Иван, и придавил ею деньги. Название
книги было: «Святого отца нашего Исаака Сирина слова». Иван Федорович успел машинально прочесть заглавие.
— Ну, зимою, конечно, мне хуже: потому — темно; свечку зажечь жалко, да и к чему? Я хоть грамоте знаю и читать завсегда охоча была, но что читать?
Книг здесь нет никаких, да хоть бы и были, как я буду держать ее, книгу-то? Отец Алексей мне, для рассеянности,
принес календарь, да видит, что пользы нет, взял да унес опять. Однако хоть и темно, а все слушать есть что: сверчок затрещит али мышь где скрестись станет. Вот тут-то хорошо: не думать!
Вот, Марья Алексевна взяла
книги,
принесла Михаилу Иванычу.
Вечером снова являлся камердинер, снимал с дивана тигровую шкуру, доставшуюся по наследству от отца, и груду
книг, стлал простыню,
приносил подушки и одеяло, и кабинет так же легко превращался в спальню, как в кухню и столовую.
По вечерам он
приносил ко мне наверх из библиотеки
книги с картинами — путешествие Гмелина и Палласа и еще толстую
книгу «Свет в лицах», которая мне до того нравилась, что я ее смотрел до тех пор, что даже кожаный переплет не вынес...
Он сказал мне, что по приказанию военного генерал-губернатора, которое было у него в руках, он должен осмотреть мои бумаги.
Принесли свечи. Полицмейстер взял мои ключи; квартальный и его поручик стали рыться в
книгах, в белье. Полицмейстер занялся бумагами; ему все казалось подозрительным, он все откладывал и вдруг, обращаясь ко мне, сказал...
Однажды, когда я
принес Авдиеву прочитанную
книгу, он остановил меня, и мы разговорились как-то особенно задушевно.
Однажды я
принес брату
книгу, кажется, сброшированную из журнала, в которой, перелистывая дорогой, я не мог привычным глазом разыскать обычную нить приключений.
Выпущенный из тюрьмы Полуянов теперь занимался у Замараева в кассе. С ним опять что-то делалось — скучный такой, строгий и ни с кем ни слова. Единственным удовольствием для Полуянова было хождение по церквам. Он и с собой
приносил какую-то церковную
книгу в старинном кожаном переплете, которую и читал потихоньку от свободности. О судах и законах больше не было и помину, несмотря на отчаянное приставанье Харитона Артемьича, приходившего в кассу почти каждый день, чтобы поругаться с зятем.
Но вот наконец я сдал экзамен в третий класс, получил в награду Евангелие, Басни Крылова в переплете и еще книжку без переплета, с непонятным титулом — «Фата-Моргана», дали мне также похвальный лист. Когда я
принес эти подарки домой, дед очень обрадовался, растрогался и заявил, что всё это нужно беречь и что он запрет
книги в укладку себе. Бабушка уже несколько дней лежала больная, у нее не было денег, дед охал и взвизгивал...
— Пешков,
книгу принес или нет? Да.
Книгу?
— Знаю, знаю, что вы хотите сказать, — перебил ее Паншин и снова пробежал пальцами по клавишам, — за ноты, за
книги, которые я вам
приношу, за плохие рисунки, которыми я украшаю ваш альбом, и так далее, и так далее. Я могу все это делать — и все-таки быть эгоистом. Смею думать, что вы не скучаете со мною и что вы не считаете меня за дурного человека, но все же вы полагаете, что я — как, бишь, это сказано? — для красного словца не пожалею ни отца, ни приятеля.
Однажды она
принесла ему
книгу, роман Вальтер Скотта, который она сама у него спросила.
— Пьяна? Вы говорите, что я пьяна? А хотите, я докажу вам, что я трезвее всех вас? Хотите? — настойчиво спрашивала Агата и, не ожидая ответа,
принесла из своей комнаты английскую
книгу, положила ее перед Красиным. — Выбирайте любую страницу, — сказала она самонадеянно, — я обязываюсь, не выходя из своей комнаты, сделать перевод без одной ошибки.
Красин вступился в спасенье Агаты; он
приносил ей
книг исключительного направления и толковал с нею по целым часам.
— Именно! — говорил Николай улыбаясь. И
приносил еще
книг с картинками.
—
Книг, слышал я,
принесли?
Но как знать: быть может, вы, неведомые, кому «Интеграл»
принесет мои записки, может быть, вы великую
книгу цивилизации дочитали лишь до той страницы, что и наши предки лет 900 назад.
Мой старичок наложил
книг во все карманы, набрал в обе руки, под мышки и унес все к себе, дав мне слово
принести все
книги на другой день тихонько ко мне.
— Если позволите, я и
книгу с собой
принес, — отвечал тот, ничего этого не замечая. — Только одному неловко; я почти не могу… Позвольте вас просить прочесть за Юлию. Soyez si bonne! [Будьте так добры! (франц.).] — отнесся он к Настеньке.
С того дня посещения старика и девушки повторялись ежедневно. Иногда Лиза приходила без старика, с нянькой. Она
приносила с собою работу,
книги и садилась под дерево, показывая вид совершенного равнодушия к присутствию Александра.
— Просвещаешься? — ухмыльнулся Петр Степанович, взяв
книгу со стола и прочтя заглавие. — Давно пора. Я тебе и получше
принесу, если хочешь.
Когда я
принес ей
книгу и с грустью отдал, она уверенно сказала...
На подзеркальнике лежали три
книги; та, которую я
принес, была самая толстая. Я смотрел на нее с грустью. Закройщица протянула мне маленькую розовую руку.
Весьма часто старики и старухи
приносили продавать древнепечатные
книги дониконовских времен или списки таких
книг, красиво сделанные скитницами на Иргизе и Керженце; списки миней, не правленных Дмитрием Ростовским; древнего письма иконы, кресты и медные складни с финифтью, поморского литья, серебряные ковши, даренные московскими князьями кабацким целовальникам; все это предлагалось таинственно, с оглядкой, из-под полы.
— Это — скучная
книга, вот, подожди, я тебе
принесу другую, интереснее…
Отнял у меня
книгу,
принес от капитанши другую и угрюмо приказал...
Почти всегда они
приносили продавать старинные
книги, иконы, кадильницы, какие-то чаши; иногда приводили продавцов — старуху или старика из-за Волги.
Андрюша стал учиться, но из-под родительского присмотра не вышел: отец навещал его беспрестанно, надоедая содержателю своими наставлениями и беседами; надзиратели также тяготились незваным гостем: он то и дело
приносил им какие-то, по их словам, премудреные
книги о воспитании.
— Нисколько. Русскому стыдно не знать по-болгарски. Русский должен знать все славянские наречия. Хотите, я вам
принесу болгарские
книги? Вы увидите, как это легко. Какие у нас песни! Не хуже сербских. Да вот постойте, я вам переведу одну из них. В ней говорится про… Да вы знаете ли хоть немножко нашу историю?
Ушкуйник-то ушкуйником, а вот кто такой Никитушка Ломов, — заинтересовало меня. Когда я спросил об этом Николая Васильева, то он сказал мне: «Погоди, узнаешь!» — И через несколько дней
принес мне запрещенную тогда
книгу Чернышевского «Что делать?».
Однажды она
принесла с собой толстую
книгу и сказала брату...
Я лежал и блаженствовал. Вася за мной ухаживал, как за братом, доставал мне
книги из шкафа, и я читал запоем. Старик Григорьев заходил по два раза в день, его пятнадцатилетняя дочка, красавица Надя,
приносила печенье и варенье к чаю, жена его Анна Николаевна — обед.
Он тоже
приносил какие-то
книги и свёртки бумаг, хозяин брал их, одобрительно кивал головой, тихо смеялся и прятал в стол или ставил в угол, на полку за своей спиной.
Время мы проводили большею частью в разговорах; иногда доктор
приносил с собою какую-нибудь
книгу или журнал и читал нам вслух.
— Хорошо, что заранее, по крайней мере, сказала! — проговорил князь почти задыхающимся от гнева голосом и затем встал и собрал все
книги, которые
приносил Елене читать, взял их себе под руку, отыскал после того свою шляпу, зашел потом в детскую, где несколько времени глядел на ребенка; наконец, поцеловав его горячо раза три — четыре, ушел совсем, не зайдя уже больше и проститься с Еленой.
В таком положении князь просидел до тех пор, пока не раздался звонок в его номер: это
принесли ему
книги из магазина.
Если же откроется, что, несмотря на запрещение, кто-нибудь
принес из отпуска
книгу, хотя бы и самую невинную, или, еще хуже, сам написал что-либо, то за это велено было подвергать строгому телесному наказанию розгами.
Библиотеку приказали запереть, в музеум не водить и наблюдать, чтобы никто не смел
приносить с собою никакой
книги из отпуска.