Изо всех книжных мужиков мне наибольше понравился Петр «Плотничьей артели»; захотелось прочитать этот рассказ моим друзьям, и я
принес книгу на ярмарку. Мне часто приходилось ночевать в той или другой артели; иногда потому, что не хотелось возвращаться в город по дождю, чаще — потому, что за день я уставал и не хватало сил идти домой.
Неточные совпадения
Отнял у меня
книгу,
принес от капитанши другую и угрюмо приказал...
На подзеркальнике лежали три
книги; та, которую я
принес, была самая толстая. Я смотрел на нее с грустью. Закройщица протянула мне маленькую розовую руку.
— Это — скучная
книга, вот, подожди, я тебе
принесу другую, интереснее…
Когда я
принес ей
книгу и с грустью отдал, она уверенно сказала...
Весьма часто старики и старухи
приносили продавать древнепечатные
книги дониконовских времен или списки таких
книг, красиво сделанные скитницами на Иргизе и Керженце; списки миней, не правленных Дмитрием Ростовским; древнего письма иконы, кресты и медные складни с финифтью, поморского литья, серебряные ковши, даренные московскими князьями кабацким целовальникам; все это предлагалось таинственно, с оглядкой, из-под полы.
Почти всегда они
приносили продавать старинные
книги, иконы, кадильницы, какие-то чаши; иногда приводили продавцов — старуху или старика из-за Волги.
А ну-ка, ну-ка прочти! — заключил он с некоторым видом покровительства, когда я наконец
принес книгу и все мы после чаю уселись за круглый стол, — прочти-ка, что ты там настрочил; много кричат о тебе!
— Худой ты очень! — вздохнув, говорила мать. Он начал
приносить книги и старался читать их незаметно, а прочитав, куда-то прятал. Иногда он выписывал из книжек что-то на отдельную бумажку и тоже прятал ее…
Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда пил чай, и уселся в своем кресле с
книгою, а Агафья Михайловна
принесла ему чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул у окна, он почувствовал что, как ни странно это было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
Под подушкой его лежало Евангелие. Он взял его машинально. Эта
книга принадлежала ей, была та самая, из которой она читала ему о воскресении Лазаря. В начале каторги он думал, что она замучит его религией, будет заговаривать о Евангелии и навязывать ему
книги. Но, к величайшему его удивлению, она ни разу не заговаривала об этом, ни разу даже не предложила ему Евангелия. Он сам попросил его у ней незадолго до своей болезни, и она молча
принесла ему
книгу. До сих пор он ее и не раскрывал.
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не
приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из
книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет говорить о нем.
Когда Самгин
принес толстую
книгу Дюпреля, — дядя Миша удивленно и неодобрительно покачал головой.
Услышит о каком-нибудь замечательном произведении — у него явится позыв познакомиться с ним; он ищет, просит
книги, и если
принесут скоро, он примется за нее, у него начнет формироваться идея о предмете; еще шаг — и он овладел бы им, а посмотришь, он уже лежит, глядя апатически в потолок, и
книга лежит подле него недочитанная, непонятая.