Неточные совпадения
«Не один
придет, а со вчерашнего
обеда он не видал меня, — подумала она; — не так
придет, чтоб я могла всё высказать ему, а
придет с Яшвиным».
Лакей, подававший в общей зале
обед инженерам, несколько раз
с сердитым лицом
приходил на ее зов и не мог не исполнить ее приказания, так как она
с такою ласковою настоятельностью отдавала их, что никак нельзя было уйти от нее.
Так как еще прежде довольно часто случалось, что после
обеда я
приходил спать в ее комнату, она догадалась, зачем я
пришел, и сказала мне, приподнимаясь
с постели...
Пришел я после
обеда заснуть, так что ж бы вы думали, ведь не вытерпела Катерина Ивановна: за неделю еще
с хозяйкой,
с Амалией Федоровной, последним образом перессорились, а тут на чашку кофею позвала.
— Ты
пришел на ногах? — спросила она, переводя
с французского. — Останемся здесь, это любимое мое место. Через полчаса —
обед, мы успеем поговорить.
А тут то записка к жене от какой-нибудь Марьи Петровны,
с книгой,
с нотами, то
прислали ананас в подарок или у самого в парнике созрел чудовищный арбуз — пошлешь доброму приятелю к завтрашнему
обеду и сам туда отправишься…
— Приятно! — возразила бабушка, — слушать тошно!
Пришел бы ко мне об эту пору: я бы ему дала
обед! Нет, Борис Павлович: ты живи, как люди живут, побудь
с нами дома, кушай, гуляй,
с подозрительными людьми не водись, смотри, как я распоряжаюсь имением, побрани, если что-нибудь не так…
Татьяна Марковна была
с ней ласкова, а Марья Егоровна Викентьева бросила на нее, среди разговора, два, три загадочных взгляда, как будто допрашиваясь: что
с ней? отчего эта боль без болезни? что это она не
пришла вчера к
обеду, а появилась на минуту и потом ушла, а за ней пошел Тушин, и они ходили целый час в сумерки!.. И так далее.
Однажды — это было в пятый или шестой раз, как он
пришел с Райским обедать, — он, по рассеянности, пересидел за
обедом всех товарищей; все ушли, он остался один и задумчиво жевал какое-то пирожное из рису.
Воспитанники уже
с после
обеда разъехались по домам, но на этот раз Ламберт остался на воскресенье, не знаю, почему за ним не
прислали.
После
обеда нас повели в особые галереи играть на бильярде. Хозяин и некоторые гости, узнав, что мы собираемся играть русскую, пятишаровую партию,
пришли было посмотреть, что это такое, но как мы
с Посьетом в течение получаса не сделали ни одного шара, то они постояли да и ушли, составив себе, вероятно, не совсем выгодное понятие о русской партии.
Наконец сундук
с письмом и подарки — все убрали, церемониймейстер
пришел опять сказать, что его величество сиогун повелел угостить нас
обедом.
Лес кончился, и опять потянулась сплошная гарь. Та к прошли мы
с час. Вдруг Дерсу остановился и сказал, что пахнет дымом. Действительно, минут через 10 мы спустились к реке и тут увидели балаган и около него костер. Когда мы были от балагана в 100 шагах, из него выскочил человек
с ружьем в руках. Это был удэгеец Янсели
с реки Нахтоху. Он только что
пришел с охоты и готовил себе
обед. Котомка его лежала на земле, и к ней были прислонены палка, ружье и топор.
Пока люди собирали имущество и вьючили лошадей, мы
с Дерсу, наскоро напившись чаю и захватив в карман по сухарю, пошли вперед. Обыкновенно по утрам я всегда уходил
с бивака раньше других. Производя маршрутные съемки, я подвигался настолько медленно, что через 2 часа отряд меня обгонял и на большой привал я
приходил уже тогда, когда люди успевали поесть и снова собирались в дорогу. То же самое было и после полудня: уходил я раньше, а на бивак
приходил лишь к
обеду.
— Позвольте-с, расскажу все по порядку. Вот
пришли мы к самому
обеду. Комната полна была народу. Были колбинские, захарьевские, приказчица
с дочерьми, хлупинские…
В одном-то из них дозволялось жить бесприютному Карлу Ивановичу
с условием ворот после десяти часов вечера не отпирать, — условие легкое, потому что они никогда и не запирались; дрова покупать, а не брать из домашнего запаса (он их действительно покупал у нашего кучера) и состоять при моем отце в должности чиновника особых поручений, то есть
приходить поутру
с вопросом, нет ли каких приказаний, являться к
обеду и
приходить вечером, когда никого не было, занимать повествованиями и новостями.
Пока я одевался, случилось следующее смешно-досадное происшествие.
Обед мне
присылали из дома, слуга отдавал внизу дежурному унтер-офицеру, тот
присылал с солдатом ко мне. Виноградное вино позволялось пропускать от полубутылки до целой в день. Н. Сазонов, пользуясь этим дозволением,
прислал мне бутылку превосходного «Иоганнисберга». Солдат и я, мы ухитрились двумя гвоздями откупорить бутылку; букет поразил издали. Этим вином я хотел наслаждаться дня три-четыре.
Утром я писал письма, когда я кончил, мы сели обедать. Я не ел, мы молчали, мне было невыносимо тяжело, — это было часу в пятом, в семь должны были
прийти лошади. Завтра после
обеда он будет в Москве, а я… — и
с каждой минутой пульс у меня бился сильнее.
Гааз жил в больнице.
Приходит к нему перед
обедом какой-то больной посоветоваться. Гааз осмотрел его и пошел в кабинет что-то прописать. Возвратившись, он не нашел ни больного, ни серебряных приборов, лежавших на столе. Гааз позвал сторожа и спросил, не входил ли кто, кроме больного? Сторож смекнул дело, бросился вон и через минуту возвратился
с ложками и пациентом, которого он остановил
с помощию другого больничного солдата. Мошенник бросился в ноги доктору и просил помилования. Гааз сконфузился.
Офицер
с длинными усами сидел за
обедом, когда мы
пришли...
Я, впрочем, довольно смутно представлял себе Маврушу, потому что она являлась наверх всего два раза в неделю, да и то в сумерки. В первый раз, по пятницам,
приходила за мукой, а во второй, по субботам, Павел приносил громадный лоток, уставленный стопками белого хлеба и просвир, а она следовала за ним и сдавала напеченное
с веса ключнице. Но за семейными нашими
обедами разговор о ней возникал нередко.
Струнников,
с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после
обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят в его жизненный обиход и он предпочитает проживать деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения.
Придя в кабинет, он снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
В день его приезда, после
обеда, когда отец
с трубкой лег на свою постель, капитан в тужурке
пришел к нему и стал рассказывать о своей поездке в Петербург.
Окулко косил
с раннего утра вплоть до
обеда, без передышки. Маленький Тараско ходил по косеву за ним и молча любовался на молодецкую работу богатыря-брата. Обедать Окулко
пришел к балагану, молча съел кусок ржаного хлеба и опять пошел косить. На других покосах уже заметили, что у Мавры косит какой-то мужик, и, конечно, полюбопытствовали узнать, какой такой новый работник объявился. Тит Горбатый даже подъехал верхом на своей буланой кобыле и вслух похвалил чистую Окулкину работу.
Груздев скоро
пришел, и сейчас же все сели обедать. Нюрочка была рада, что Васи не было и она могла делать все, как сама хотела. За
обедом шел деловой разговор Петр Елисеич только поморщился, когда узнал, что вместе
с ним вызван на совещание и Палач. После
обеда он отправился сейчас же в господский дом, до которого было рукой подать. Лука Назарыч обедал поздно, и теперь было удобнее всего его видеть.
Полинька Калистратова обыкновенно уходила от Лизы домой около двух часов и нынче ушла от Лизы в это же самое время. Во всю дорогу и дома за
обедом Розанов не выходил из головы у Полиньки. Жаль ей очень его было. Ей
приходили на память его теплая расположенность к ней и хлопоты о ребенке, его одиночество и неуменье справиться
с своим положением. «А впрочем, что можно и сделать из такого положения?» — думала Полинька и вышла немножко погулять.
Тут я узнал, что дедушка
приходил к нам перед
обедом и, увидя, как в самом деле больна моя мать, очень сожалел об ней и советовал ехать немедленно в Оренбург, хотя прежде, что было мне известно из разговоров отца
с матерью, он называл эту поездку причудами и пустою тратою денег, потому что не верил докторам.
Потом
приходил к нам отец; мать сказала ему о нашем позднем
обеде; он пожалел, что мы были долго голодны, и поспешно ушел, сказав, что он играет
с тетушкой в пикет.
Перед самым
обедом мать
пришла за нами и водила нас обоих
с сестрицей в гостиную.
Папа, который в Москве почти совсем не занимался нами и
с вечно озабоченным лицом только к
обеду приходил к нам, в черном сюртуке или фраке, — вместе
с своими большими выпущенными воротничками рубашки, халатом, старостами, приказчиками, прогулками на гумно и охотой, много потерял в моих глазах.
Она, как показалось Павлу, была
с ним нисколько не менее любезна, чем и
с Неведомовым, который был на уроке и позапоздал
прийти к началу
обеда, но когда он
пришел, то, увидев вновь появившегося молодого человека, радостно воскликнул: «Боже мой, Марьеновский!
Вихров невольно засмотрелся на него: так он хорошо и отчетливо все делал… Живописец и сам, кажется, чувствовал удовольствие от своей работы: нарисует что-нибудь окончательно, отодвинется на спине по лесам как можно подальше, сожмет кулак в трубку и смотрит в него на то, что сделал; а потом, когда
придет час
обеда или завтрака, проворно-проворно слезет
с лесов, сбегает в кухню пообедать и сейчас же опять прибежит и начнет работать.
К
обеду пришел он усталый, озлобленный,
с пересохшим горлом и без малейшего признака аппетита.
Из города
прислали сыщиков, они, стоя на углах, щупали глазами рабочих, весело и оживленно проходивших
с фабрики на
обед и обратно.
Целое после-обеда после этого она была как в чаду, не знала, что
с нею делается. И жутко и сладко ей было в одно и то же время, но ничего ясного. Хаос переполнял все ее существо; она беспокойно ходила по комнате, перебирала платья, вещи, не знала, что делать. Наконец, когда уже смерклось, от него
пришел посланный и сказал, что Андрей Степаныч просит ее на чашку чая.
Придя туда, они сели к окну, в сторонке, чтоб не быть очень на виду. Калинович велел подать два
обеда и бутылку вина. Он несколько затруднялся, каким бы образом и
с чего начать разговор; но Дубовский сам предупредил его.
В своем мучительном уединении бедный герой мой, как нарочно, припоминал блаженное время своей болезни в уездном городке; еще
с раннего утра обыкновенно являлся к нему Петр Михайлыч и придумывал всевозможные рассказы, чтоб только развлечь его; потом, уходя домой, говорил, как бы сквозь зубы: «После
обеда, я думаю, Настя зайдет», — и она действительно
приходила; а теперь сотни прелестнейших женщин, может быть, проносятся в красивых экипажах мимо его квартиры, и хоть бы одна даже взглянула на его темные и грязные окна!
Видимо, что в этой фразе он ввернул штучку, поясненную потом еще более в самый
обед, на который он не приехал, а
прислал на имя старшины-хозяина записку, изъявляя в ней искреннее соболезнование, что по случившейся маленькой болезни не может
с обществом разделить приятного удовольствия кушать мерных стерлядей и грецкими орехами откормленных индеек; значит, он сожалел только об
обеде, а не о том, что не присутствовал на почетном прощальном митинге начальнику губернии.
Ежели папа не было дома, он даже к
обеду приходил с книгой, продолжая читать ее и не разговаривая ни
с кем из нас, отчего мы все чувствовали себя перед ним как будто виноватыми.
Когда я
пришел обедать, я застал в столовой только Мими, Катеньку, Любочку и St.-Jérôme’а; папа не был дома, а Володя готовился к экзамену
с товарищами в своей комнате и потребовал
обед к себе.
Напрасно к нему приезжали сенатор, губернатор, губернский предводитель, написавший сверх того Егору Егорычу письмо, спрашивая, что такое
с ним, — на все это Антип Ильич, по приказанию барина, кротко отвечал, что господин его болен, не может никого принимать и ни
с кем письменно сноситься; но когда
пришло к Егору Егорычу письмо от Сверстова, он как бы ожил и велел себе подать
обед, питаясь до этого одним только чаем
с просфорой, которую ему,
с вынутием за здравие, каждое утро Антип Ильич приносил от обедни.
— И вы вот что сделайте, пан Зверев! Татко после
обеда всегда спит, а вы
приходите ко мне в сад, где я бываю, и там в беседке мы будем
с вами читать! — прибавила она Аггею Никитичу.
К
обеду, который, по обычаю, был подан сейчас, как
пришли с похорон, были приглашены три священника (в том числе отец благочинный) и дьякон. Дьячкам была устроена особая трапеза в прихожей. Арина Петровна и сироты вышли в дорожном платье, но Иудушка и тут сделал вид, что не замечает. Подойдя к закуске, Порфирий Владимирыч попросил отца благочинного благословить яствие и питие, затем налил себе и духовным отцам по рюмке водки, умилился и произнес...
День потянулся вяло. Попробовала было Арина Петровна в дураки
с Евпраксеюшкой сыграть, но ничего из этого не вышло. Не игралось, не говорилось, даже пустяки как-то не шли на ум, хотя у всех были в запасе целые непочатые углы этого добра. Насилу
пришел обед, но и за
обедом все молчали. После
обеда Арина Петровна собралась было в Погорелку, но Иудушку даже испугало это намерение доброго друга маменьки.
Горничные ходили на цыпочках; ключница Акулина совалась, как помешанная: назначено было после
обеда варенье варить, и вот
пришло время, ягоды вычищены, готовы, а от барыни ни приказу, ни отказу нет; садовник Матвей
пришел было
с вопросом, не пора ли персики обирать, но в девичьей так на него цыкнули, что он немедленно отретировался.
На этой фразе мысль неизменно обрывалась. После
обеда лег он, по обыкновению, заснуть, но только измучился, проворочавшись
с боку на бок. Евпраксеюшка
пришла домой уж тогда, когда стемнело, и так прокралась в свой угол, что он и не заметил. Приказывал он людям, чтоб непременно его предупредили, когда она воротится, но и люди, словно стакнулись, смолчали. Попробовал он опять толкнуться к ней в комнату, но и на этот раз нашел дверь запертою.
Вот результаты конгресса: собрав
с разных концов света от ученых лично или письменно их мнения, конгресс, начав молебствием в соборе и кончив
обедом со спичами, в продолжение 5 дней выслушал много речей и
пришел к следующим решениям.
Пред
обедом несколько других товарищей выбегают по вызову лакея в переднюю и возвращаются
с радостными лицами: и за ними
прислали.
Счастливцев. Оно точно-с, я было поправился и толстеть уже стал, да вдруг как-то за
обедом приходит в голову мысль: не удавиться ли мне? Я, знаете ли, тряхнул головой, чтоб она вышла, погодя немного опять эта мысль, вечером опять. Нет, вижу, дело плохо, да ночью и бежал из окошка. Вот каково нашему брату у родных-то.
После
обеда пришел Михаил Аверьяныч и принес четвертку чаю и фунт мармеладу. Дарьюшка тоже
приходила и целый час стояла около кровати
с выражением тупой скорби на лице. Посетил его и доктор Хоботов. Он принес склянку
с бромистым калием и приказал Никите покурить в палате чем-нибудь.