Неточные совпадения
Он не мог
признать, что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому что, как
только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и
признать того, что он тогда ошибался, потому что дорожил тогдашним душевным настроением, а
признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он был в мучительном разладе с самим собою и напрягал все душевные
силы, чтобы выйти из него.
— Я
только полагаю, что рабочую
силу надо рассматривать с естествоиспытательской точки зрения, то есть изучить ее,
признать ее свойства и…
Но он видел в себе человека
только издалека и не мог отдаться простым требованиям человека из-за требований, со всех сторон предъявляемых к царю;
признать же требования человека более обязательными, чем требования царя, у него не было
сил.
Христос
признает существование обеих сторон параллелограмма, обеих вечных, неуничтожимых
сил, из которых слагается жизнь человека:
силу животной природы и
силу сознания сыновности богу. Не говоря о
силе животной, которая, сама себя утверждая, остается всегда равна сама себе и находится вне власти человека, Христос говорит
только о
силе божеской, призывая человека к наибольшему сознанию ее, к наибольшему освобождению ее от того, что задерживает ее, и к доведению ее до высшей степени напряжения.
Мы
признаем нехристианскими и незаконными не
только самые войны — как наступательные, так и оборонительные, — но и все приготовления к войнам: устройство всяких арсеналов, укреплений, военных кораблей;
признаем нехристианским и незаконным существование всяких постоянных армий, всякого военного начальства, всяких памятников, воздвигнутых в честь побед или павших врагов, всяких трофеев, добытых на поле сражения, всяких празднований военных подвигов, всяких присвоений, совершенных военной
силой;
признаем нехристианским и незаконным всякое правительственное постановление, требующее военной службы от своих подданных.
С тем вместе наше воззрение на сущность возвышенного
признает его фактическую реальность, между тем как обыкновенно полагают, будто бы возвышенное в действительности
только кажется возвышенным от вмешательства нашей фантазии, расширяющей до безграничности объем или
силу возвышенного предмета или явления.
Не вдаваясь в метафизические суждения о том, каковы на самом деле каузальные отношения между общим и частным (причем необходимо было бы прийти к заключению, что для человека общее
только бледный и мертвый экстракт на индивидуального, что поэтому между ними такое же отношение, как между словом и реальностью), скажем
только, что на самом деле индивидуальные подробности вовсе не мешают общему значению предмета, а, напротив, оживляют и дополняют его общее значение; что, во всяком случае, поэзия
признает высокое превосходство индивидуального уж тем самым, что всеми
силами стремится к живой индивидуальности своих образов; что с тем вместе никак не может она достичь индивидуальности, а успевает
только несколько приблизиться к ней, и что степенью этого приближения определяется достоинство поэтического образа.
Конечно, можно
признать известную долю заслуги в человеке, даже и ничего не сделавшем для общества,
только уже за то, что он
силою размышления и самостоятельных наблюдений дошел до сознания ложности того, что всеми окружающими его выдается за истину.
Широкоплечий, волосатый, толстошеий Толкачев, с маленькими и тупыми глазками, показывал
силу своих мышц, подымал гири и заставлял всех смотреть на себя и восхищаться: он был членом гимнастического общества,
признавал одну
только силу и открыто презирал университет, студентов, науку и всякие вопросы.
Легко отличить от остальных тех, которые кормятся трудом; так же легко заметны и те, которые кормятся милостыней;
только грабителей не сразу можно
признать, потому что их два рода: одни — простые грабители, те, которые или грабят,
силою отнимая у других вещи, или воруют их.
Цельный, самим собою сильный инстинкт жизни говорить так не может. Ему нет нужды «надувать себя», он верит в свои
силы, не рассчитывает их на определенный срок. Прежде же и главнее всего — для него вполне несомненна святая законность своего существования. Жизненный же инстинкт, который сам стыдится себя, который сам спешит
признать себя «подлым» и «неприличным», — это не жизненный инстинкт, а
только жалкий его обрывок. Он не способен осиять душу жизнью, — способен
только ярко осветить ее умирание.
— Какой миллион? — Агапов весело засмеялся про себя. — Я бога благодарил, что удалось провезти сорок тысяч. А говорю я с высшей точки. Рад я, не рад, а
признать нужно, что
только у большевиков настоящая
сила.
Только когда человек отдает другому не
только свое время, свои
силы, но когда он тратит свое тело для любимого предмета, отдает ему свою жизнь —
только это мы
признаем все любовью и
только в такой любви мы все находим благо, награду любви.
Моисей Соломонович, считая последнего, в финансовом смысле, опасным для себя конкурентом в сердце красавицы-артистки — он
только и
признавал над женщинами
силу денег — воспылал гневом и наскочил в буфете на Николая Егоровича.
Нельзя, видно, смотреть на мир падших женщин en bloc [в целом (фр.).] (как любил выражаться Домбрович), спасать их насильно и
признавать, что во всем мире действует одна и та же
сила. Хорошо ли я делаю, что так рассуждаю? Мне бы не следовало ни на одну секунду разлучаться с Лизаветой Петровной. С ней
только я дышу воздухом любви, правды и света.
— Нет, мне дано много… над тобою, видишь, там на небе, откуда блестит звездочка, — произнесла Мариула вдохновенным голосом; потом,
силою отведя ее от Груни в сторону, наклонилась на ухо и сиповатым шепотом, в исступлении прибавила: — Я… мать твоя. Вспомни табор цыганский, пожар в Яссах… похищение у янычара, продажу паше, уродство мое, чтобы не
признали во мне твоей матери: это все я, везде я, где грозила
только тебе беда, и опять я… здесь, между тобою и Волынским: слышишь ли?
С той точки зрения, с которой наука смотрит теперь на свой предмет, по тому пути, по которому она идет, отыскивая причины явлений в свободной воле людей, выражение законов для науки невозможно, ибо как бы мы ни ограничивали свободу людей, как
только мы ее
признали за
силу не подлежащую законам, существование закона невозможно.
Задача эта возможна
только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять, вместо значения всего неизвестного X, те условия, при которых проявляется
сила, как-то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а
признаем это неизвестное во всей его цельности, т. е. как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности.