Неточные совпадения
Лысый, свежий старик, с широкою рыжею бородой, седою у
щек, отворил ворота,
прижавшись к верее, чтобы пропустить тройку.
На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычайный час, то есть в 8 часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и
прижался к ней
щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.
«Это значит, — отвечала она, сажая меня на скамью и обвив мой стан руками, — это значит, что я тебя люблю…» И
щека ее
прижалась к моей, и я почувствовал на лице моем ее пламенное дыхание.
Он уже понимал, что говорит не те слова, какие надо бы сказать. Варвара схватила его руку,
прижалась к ней горячей
щекой.
Из окон флигеля выплывал дым кадила, запах тубероз; на дворе стояла толпа благочестивых зрителей и слушателей; у решетки сада
прижался Иван Дронов, задумчиво почесывая
щеку краем соломенной шляпы.
— Да чего тебе! Пусть он к тебе на постель сам вскочит. Иси, Перезвон! — стукнул ладонью по постели Коля, и Перезвон как стрела влетел к Илюше. Тот стремительно обнял его голову обеими руками, а Перезвон мигом облизал ему за это
щеку. Илюшечка
прижался к нему, протянулся на постельке и спрятал от всех в его косматой шерсти свое лицо.
Я посмотрел на нее: она
прижалась в уголок и подперла рукою
щеку; слезы капали одна за другой по ее пальцам.
— Расскажи, расскажи, милый, чернобровый парубок! — говорила она,
прижимаясь лицом своим к
щеке его и обнимая его. — Нет! ты, видно, не любишь меня, у тебя есть другая девушка. Я не буду бояться; я буду спокойно спать ночь. Теперь-то не засну, если не расскажешь. Я стану мучиться да думать… Расскажи, Левко!..
Звук его густ, полон и приклад ружья не толкнет, не отдаст, а только плотнее
прижмется к плечу и
щеке стрелка, тогда как большой заряд, не в меру, даст толчок и в плечо и в
щеку, так что от нескольких выстрелов кожа на скуле
щеки покраснеет и даже лопнет.
Между тем совсем рассвело; наконец он прилег на подушку, как бы совсем уже в бессилии и в отчаянии, и
прижался своим лицом к бледному и неподвижному лицу Рогожина; слезы текли из его глаз на
щеки Рогожина, но, может быть, он уж и не слыхал тогда своих собственных слез и уже не знал ничего о них…
Он застал супругу и дочку в объятиях одну у другой и обливавших друг друга слезами. Это были слезы счастья, умиления и примирения. Аглая целовала у матери руки,
щеки, губы; обе горячо
прижимались друг к дружке.
Людмила взяла мать под руку и молча
прижалась к ее плечу. Доктор, низко наклонив голову, протирал платком пенсне. В тишине за окном устало вздыхал вечерний шум города, холод веял в лица, шевелил волосы на головах. Людмила вздрагивала, по
щеке ее текла слеза. В коридоре больницы метались измятые, напуганные звуки, торопливое шарканье ног, стоны, унылый шепот. Люди, неподвижно стоя у окна, смотрели во тьму и молчали.
Она
прижалась крепко к его плечу
щекой и ответила порывисто...
Он вышел из дому. Теплый весенний воздух с нежной лаской гладил его
щеки. Земля, недавно обсохшая после дождя, подавалась под ногами с приятной упругостью. Из-за заборов густо и низко свешивались на улицу белые шапки черемухи и лиловые — сирени. Что-то вдруг с необыкновенной силой расширилось в груди Ромашова, как будто бы он собирался летать. Оглянувшись кругом и видя, что на улице никого нет, он вынул из кармана Шурочкино письмо, перечитал его и крепко
прижался губами к ее подписи.
Она обняла старшую сестру и
прижалась к ней,
щека к
щеке. И вдруг спохватилась. — Нет, какая же я глупая! Мы с тобою, точно в романе, сидим и разговариваем о природе, а я совсем забыла про мой подарок. Вот посмотри. Я боюсь только, понравится ли?
Оставшись под арбой одна с подругой, Устенька вдруг обхватила ее обеими руками и,
прижимаясь к ней, начала целовать Марьяну в
щеки и шею.
Щеки незнакомца еще больше распухли; он
прижался спиной к камню, выпучил глаза, пошевелил губами и ответил сиплым басом...
— Уйди! — истерически закричал Ежов,
прижавшись спиной к стене. Он стоял растерянный, подавленный, обозленный и отмахивался от простертых к нему рук Фомы. А в это время дверь в комнату отворилась, и на пороге стала какая-то вся черная женщина. Лицо у нее было злое, возмущенное,
щека завязана платком. Она закинула голову, протянула к Ежову руку и заговорила с шипением и свистом...
Высоко над землей взметнулась голова Мани, нежно
прижавшись к змеиной
щеке.
Она же подошла к резной масличной двери и,
прижавшись к ней
щекою, сказала...
Она откинула назад голову, а он поцеловал ее в губы, и, чтоб этот поцелуй продолжался дольше, он взял ее за
щеки пальцами; и как-то так вышло, что сам он очутился в углу между шкапом и стеной, а она обвила руками его шею и
прижалась к его подбородку головой.
Он ввёл её в предбанник, затворил ногою дверь, и обняв её, прижал к себе, крепко
прижимаясь в то же время
щекою к её груди.
Он
прижался к ней и впился толстыми губами в ее румяную
щеку.
…Оторванная от книги, я
прижималась к печке, красной
щекой к синему чугуну, жаркой
щекой — к ледяному. Но к нему — только в образе печки, к нему — тому — никогда. Впрочем, все же — да, но это потому что на руках и через реку.
Настя тяжело дышала, но крепилась, молчала. Не могла, однако, слез сдержать, — так и полились они по
щекам ее. Утерла глаза Настя передником и
прижалась к плечу Фленушки.
Настолько-то у тебя умишка хватит, дурачок ты мой глупенький, — говорила она, а сама крепко
прижималась разалевшейся
щекой к горящей
щеке Самоквасова.
Форова
прижалась горячими губами к ее
щеке и прошептала...
Я крепко обняла дорогую,
прижалась к ней. Горячо целуя ее худенькие, бледные
щеки, ее ясные, как у ребенка, синие глаза, полные слез, я обещала ей шепотом...
— Прощай, Нина, прощай, миленькая джаным, прощай, бирюзовая! — успела она шепнуть мне и наскоро
прижалась мокрой от слез
щекой к моему лицу.
Он взял Васильева за плечи и
прижался к его
щеке мокрыми холодными усами, потом поскользнулся, покачнулся и, взмахнув обеими руками, крикнул...
Я взглянул в ее огромные насторожившиеся глаза. И темнота не мешала. В них мерцала радость покорной, отдающейся очарованности. Как будто я нес ее на руках, а она,
прижавшись ко мне
щекой, блаженно закрыла глаза.
Рябович остановился в раздумье… В это время неожиданно для него послышались торопливые шаги и шуршанье платья, женский задыхающийся голос прошептал: «наконец-то!» и две мягкие, пахучие, несомненно женские руки охватили его шею; к его
щеке прижалась теплая
щека и одновременно раздался звук поцелуя. Но тотчас же целовавшая слегка вскрикнула и, как показалось Рябовичу, с отвращением отскочила от него. Он тоже едва не вскрикнул и бросился к яркой дверной щели…
Ее
щеки то покрывались ярким румянцем при взгляде на красивого Бернгарда, то смертельной бледностью, когда взор ее падал на неуклюжего Доннершварца. Она робко
прижалась к отцу, и сердце ее билось, как птичка, попавшая в силок.
Ее
щеки то покрывались ярким румянцем при взгляде на красивого Бернгарда, то смертельной бледностью, когда взор ее падал на неуклюжего Доннершварца. Она робко
прижалась к отцу и сердце ее билось, как птичка, попавшаяся в силок.
Была с ним в театре. Дразнила свою чувственность тем, что
прижалась к его
щеке своей
щекой, он обнял меня, и так стояли мы в глубине темной ложи. Чудак он, — нерешительный, робкий, опыта, должно быть, мало имеет. Может быть, думает, что люблю его. Нет, Боря, уж очень мне жизнь больные уроки преподносила, отдавалась я непосредственно, вся, а взамен получала другое. Ну, а теперь и я испортилась: нет непосредственности, взвешиваю и наблюдаю за собой, а любви нет.
Обвив левою рукою шею старика, он то
прижимался к нему, когда встречал экипаж, с громом на них наезжавший, то ласково трепал его ручонкою по
щеке, миловал его, то с любопытством указывал на высокие домы и церкви, на флаги кораблей, на золотую иглу адмиралтейского шпица.
Тяжело-сонным движением Юра поднял обе руки, обнял мать за шею и крепко
прижался горячей
щекою к мокрой и холодной
щеке — ведь все-таки мама, ничего не поделаешь. Но как больно, как горько!
И прежде, нежели Смолянская успевает это сделать сама, крепкие руки Даши обнимают девочку и губы Поповны
прижимаются к ее
щеке.
Борька снял. Исанка прильнула
щекою к его
щеке. Он медленно целовал ее в маленькую, мягкую ладонь. Сквозь майку он ощущал, как к его груди невинно
прижималась молодая девическая грудь. Его особенно волновала эта невинность прикосновения, — Исанка, очевидно, совершенно не понимала, как это на него действует. И Борька боялся шевельнуться, чтобы она не переменила положения.
Не обовьются вокруг его толстой, апоплексической шеи мягкие детские ручки, не
прижмется нежная
щека к его колючему подбородку.
Она вся вздрогнула, крепко сжала его руку и
прижалась к ней
щекой. И молчала долго.