Неточные совпадения
Это казалось ему чем-то излишним, избытком,
к которому он долго не мог
привыкнуть.
С тех пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не возвращаться в семью, и с тех пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел
это дело жизни в дело бумажное, он всё больше и больше
привыкал к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
— Мы долго от нее
это скрывали, пока она не
привыкла к своему положению; а когда сказали, так она дня два поплакала, а потом забыла.
— Здесь нечисто! Я встретил сегодня черноморского урядника; он мне знаком — был прошлого года в отряде; как я ему сказал, где мы остановились, а он мне: «Здесь, брат, нечисто, люди недобрые!..» Да и в самом деле, что
это за слепой! ходит везде один, и на базар, за хлебом, и за водой… уж видно, здесь
к этому привыкли.
Обедов я потому не даю, что меня бы тяготило, я
к этому не
привык.
— Вон сколько земли оставил впусте! — говорил, начиная сердиться, Костанжогло. — Хоть бы повестил вперед, так набрели бы охотники. Ну, уж если нечем пахать, так копай под огород. Огородом бы взял. Мужика заставил пробыть четыре года без труда. Безделица! Да ведь
этим одним ты уже его развратил и навеки погубил. Уж он успел
привыкнуть к лохмотью и бродяжничеству!
Это стало уже жизнью его. — И, сказавши
это, плюнул Костанжогло, и желчное расположение осенило сумрачным облаком его чело…
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей;
Кто чувствовал, того тревожит
Призрак невозвратимых дней:
Тому уж нет очарований,
Того змия воспоминаний,
Того раскаянье грызет.
Всё
это часто придает
Большую прелесть разговору.
Сперва Онегина язык
Меня смущал; но я
привыкК его язвительному спору,
И
к шутке, с желчью пополам,
И злости мрачных эпиграмм.
Все
это прекрасно! — продолжала бабушка таким тоном, который ясно доказывал, что она вовсе не находила, чтобы
это было прекрасно, — мальчиков давно пора было прислать сюда, чтобы они могли чему-нибудь учиться и
привыкать к свету; а то какое же им могли дать воспитание в деревне?..
Я так
привык к ее бескорыстной, нежной любви
к нам, что и не воображал, чтобы
это могло быть иначе, нисколько не был благодарен ей и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она? довольна ли?
— Да, Петр Александрыч, — сказал он сквозь слезы (
этого места совсем не было в приготовленной речи), — я так
привык к детям, что не знаю, что буду делать без них. Лучше я без жалованья буду служить вам, — прибавил он, одной рукой утирая слезы, а другой подавая счет.
Над ней посмеивались, говоря: «Она тронутая, не в себе»; она
привыкла и
к этой боли; девушке случалось даже переносить оскорбления, после чего ее грудь ныла, как от удара.
Детей же маленьких у нас трое, и Катерина Ивановна в работе с утра до ночи, скребет и моет и детей обмывает, ибо
к чистоте сызмалетства
привыкла, а с грудью слабою и
к чахотке наклонною, и я
это чувствую.
Раскольников не
привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло
к людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он так устал от целого месяца
этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире, хотя бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
Он чувствовал, что тяжело ему будет расстаться с
этою жизнью,
к которой он так
привык; но и оставаться одному было как-то странно.
Самгин уже
привык верить ее чутью действительности, всегда внимательно прислушивался
к ее суждениям о политике, но в
этот час политика мешала ему.
Клим догадался, что при Инокове она не хочет говорить по поводу обыска. Он продолжал шагать по двору, прислушиваясь, думая, что
к этой женщине не
привыкнуть, так резко изменяется она.
— Вы очень много посвящаете сил и времени абстракциям, — говорил Крэйтон и чистил ногти затейливой щеточкой. — Все, что мы знаем, покоится на том, чего мы никогда не будем знать. Нужно остановиться на одной абстракции. Допустите, что
это — бог, и предоставьте цветным расам, дикарям тратить воображение на различные, более или менее наивные толкования его внешности, качеств и намерений. Нам пора
привыкнуть к мысли, что мы — христиане, и мы действительно христиане, даже тогда, когда атеисты.
Подумав, он нашел, что мысль о возможности связи Марины с политической полицией не вызвала в нем ничего, кроме удивления. Думать об
этом под смех и музыку было неприятно, досадно, но погасить
эти думы он не мог.
К тому же он выпил больше, чем
привык, чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы.
Ему казалось, что бабушка так хорошо
привыкла жить с книжкой в руках, с пренебрежительной улыбкой на толстом, важном лице, с неизменной любовью
к бульону из курицы, что
этой жизнью она может жить бесконечно долго, никому не мешая.
У нее была очень милая манера говорить о «добрых» людях и «светлых» явлениях приглушенным голосом; как будто она рассказывала о маленьких тайнах, за которыми скрыта единая, великая, и в ней — объяснения всех небольших тайн. Иногда он слышал в ее рассказах нечто совпадавшее с поэзией буден старичка Козлова. Но все
это было несущественно и не мешало ему
привыкать к женщине с быстротой, даже изумлявшей его.
Но — чего я жалею?» — вдруг спросил он себя, оттолкнув
эти мысли, продуманные не один десяток раз, — и вспомнил, что с той высоты, на которой он
привык видеть себя, он, за последнее время все чаще, невольно сползает
к этому вопросу.
Говоря, Долганов смотрел на Клима так, что Самгин понял:
этот чудак настраивается
к бою; он уже обеими руками забросил волосы на затылок, и они вздыбились там некрасивой кучей. Вообще волосы его лежали на голове неровно, как будто череп Долганова имел форму шляпки кованого гвоздя. Постепенно впадая в тон проповедника, он обругал Трейчке, Бисмарка, еще каких-то уже незнакомых Климу немцев, чувствовалось, что он
привык и умеет ораторствовать.
— Оттого, что давно предвидела
это и
привыкла к мысли.
Илья Ильич знал уже одно необъятное достоинство Захара — преданность
к себе, и
привык к ней, считая также, с своей стороны, что
это не может и не должно быть иначе;
привыкши же
к достоинству однажды навсегда, он уже не наслаждался им, а между тем не мог, и при своем равнодушии
к всему, сносить терпеливо бесчисленных мелких недостатков Захара.
Его не пугала, например, трещина потолка в его спальне: он
к ней
привык; не приходило ему тоже в голову, что вечно спертый воздух в комнате и постоянное сиденье взаперти чуть ли не губительнее для здоровья, нежели ночная сырость; что переполнять ежедневно желудок есть своего рода постепенное самоубийство; но он
к этому привык и не пугался.
Правда ли
это, нет ли — знали только они сами. Но правда то, что он ежедневно являлся
к ней, или
к обеду, или вечером, и там кончал свой день.
К этому все
привыкли и дальнейших догадок на
этот счет никаких не делали.
— И! нет, какой характер! Не глупа, училась хорошо, читает много книг и приодеться любит. Поп-то не бедный: своя земля есть. Михайло Иваныч, помещик, любит его, — у него там полная чаша! Хлеба, всякого добра — вволю; лошадей ему подарил, экипаж, даже деревьями из оранжерей комнаты у него убирает. Поп умный, из молодых — только уж очень по-светски ведет себя:
привык там в помещичьем кругу. Даже французские книжки читает и покуривает —
это уж и не пристало бы
к рясе…
Переработает ли в себе бабушка всю
эту внезапную тревогу, как землетрясение всколыхавшую ее душевный мир? — спрашивала себя Вера и читала в глазах Татьяны Марковны,
привыкает ли она
к другой, не прежней Вере и
к ожидающей ее новой, неизвестной, а не той судьбе, какую она ей гадала? Не сетует ли бессознательно про себя на ее своевольное ниспровержение своей счастливой, старческой дремоты? Воротится ли
к ней когда-нибудь ясность и покой в душу?
Зачем не приковал он себя тут, зачем уходил, когда
привык к ее красоте, когда оттиск
этой когда-то милой, нежной головки стал бледнеть в его фантазии? Зачем, когда туда стали тесниться другие образы, он не перетерпел, не воздержался, не остался верен ему?
Я действительно был в некотором беспокойстве. Конечно, я не
привык к обществу, даже
к какому бы ни было. В гимназии я с товарищами был на ты, но ни с кем почти не был товарищем, я сделал себе угол и жил в углу. Но не
это смущало меня. На всякий случай я дал себе слово не входить в споры и говорить только самое необходимое, так чтоб никто не мог обо мне ничего заключить; главное — не спорить.
А между тем наступал опять вечер с нитями огней по холмам, с отражением холмов в воде, с фосфорическим блеском моря, с треском кузнечиков и криком гребцов «Оссильян, оссильян!» Но
это уж мало заняло нас: мы
привыкли, ознакомились с местностью, и оттого шканцы и ют тотчас опустели, как только буфетчики, Янцен и Витул, зазвенели стаканами, а вестовые, с фуражками в руках, подходили то
к одному, то
к другому с приглашением «Чай кушать».
Задача всемирной торговли и состоит в том, чтоб удешевить
эти предметы, сделать доступными везде и всюду те средства и удобства,
к которым человек
привык у себя дома.
Он уговаривал их сблизиться с европейцами, слушать учение миссионеров, учиться по-английски, заниматься ремеслами, торговать честно,
привыкать к употреблению монеты, доказывая им, что все
это, и одно только
это, то есть цивилизация, делает белых счастливыми, добрыми, богатыми и сильными.
«Завтра на вахту рано вставать, — говорит он, вздыхая, — подложи еще подушку, повыше, да постой, не уходи, я, может быть, что-нибудь вздумаю!» Вот
к нему-то я и обратился с просьбою, нельзя ли мне отпускать по кружке пресной воды на умыванье, потому-де, что мыло не распускается в морской воде, что я не моряк,
к морскому образу жизни не
привык, и, следовательно, на меня, казалось бы, строгость
эта распространяться не должна.
Но
это все неважное: где же важное? А вот: 9-го октября, после обеда, сказали, что едут гокейнсы. И
это не важность: мы
привыкли. Вахтенный офицер посылает сказать обыкновенно
К. Н. Посьету. Гокейнсов повели в капитанскую каюту. Я был там. «А! Ойе-Саброски! Кичибе!» — встретил я их, весело подавая руки; но они молча, едва отвечая на поклон, брали руку. Что
это значит? Они, такие ласковые и учтивые, особенно Саброски: он шутник и хохотун, а тут… Да что
это у всех такая торжественная мина; никто не улыбается?
— Ну, и без
этого обойдемся, — сказал офицер, поднося откупоренный графинчик
к стакану Нехлюдова. — Позволите? Ну, как угодно. Живешь в
этой Сибири, так человеку образованному рад-радешенек. Ведь наша служба, сами знаете, самая печальная. А когда человек
к другому
привык, так и тяжело. Ведь про нашего брата такое понятие, что конвойный офицер — значит грубый человек, необразованный, а того не думают, что человек может быть совсем для другого рожден.
Правда, что после военной службы, когда он
привык проживать около двадцати тысяч в год, все
эти знания его перестали быть обязательными для его жизни, забылись, и он никогда не только не задавал себе вопроса о своем отношении
к собственности и о том, откуда получаются те деньги, которые ему давала мать, но старался не думать об
этом.
Это однообразие нарушалось только появлением Верочки, которая совсем
привыкла к Привалову и даже вступала с ним в разговор, причем сильно краснела каждый раз и не знала, куда девать руки.
Привалов так
привык к выходкам
этого странного человека, что даже не обиделся на такой странный оборот разговора.
Действительно, познакомившись с Веревкиным ближе, Василий Назарыч скоро оценил
эту широкую натуру и даже
привык к нему.
Маленький диссонанс, особенно на первое время, вносили в
эту жизнь родственные отношения
к Веревкиным,
к которым Бахарев никак не мог
привыкнуть, и даже Верочка, уживавшаяся со всем и со всеми, чувствовала себя не в своей тарелке в присутствии Ивана Яковлича или Агриппины Филипьевны.
Лоскутов уезжал на прииски только на несколько дней. Работы зимой были приостановлены, и у него было много свободного времени. Привалов как-то незаметно
привык к обществу
этого совершенно особенного человека, который во всем так резко отличался от всех других людей. Только иногда какое-нибудь неосторожное слово нарушало
это мирное настроение Привалова, и он опять начинал переживать чувство предубеждения
к своему сопернику.
— Все
эти недоразумения, конечно, должны пройти сами собой, — после короткой паузы сказала она. — Но пока остается только ждать… Отец такой странный… малодушествует, падает духом… Я никогда не видала его таким. Может быть,
это в связи с его болезнью, может быть, от старости. Ведь ему не
привыкать к подобным превращениям, кажется…
Он понимал, как тяжело такому, как Митя, прямо вдруг перешагнуть в сообщество убийц и мошенников и что
к этому надо сперва
привыкнуть.
Помню, как меня учили читать топографические карты и как долго не мог я
к этому привыкнуть, а тут простой дикарь, отроду никогда не видевший их, разбирается так свободно, как будто он всю жизнь только
этим и занимался.
Потому ли, что на своей жизни ему много приходилось убирать брошенных трупов и он
привык относиться
к этой работе равнодушно, или потому, что хоронили какого-то безвестного «инородца», только по выражению лица его я понял, что особенно заниматься розысками убийц он не будет и намерен ограничиться одним протоколом.
Шли мы теперь без проводника, по приметам, которые нам сообщил солон. Горы и речки так походили друг на друга, что можно было легко ошибиться и пойти не по той дороге.
Это больше всего меня беспокоило. Дерсу, наоборот, относился ко всему равнодушно. Он так
привык к лесу, что другой обстановки, видимо, не мог себе представить. Для него было совершенно безразлично, где ночевать — тут или в ином месте…
Я
привык к его анализу, но для стрелков
это было откровением.
Удэгейцы с удивительной стойкостью переносят холод.
К этому они
привыкают с детства, с того момента, как первый раз вдохнут в себя воздух.