Неточные совпадения
Невыносимо нагло и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного художником
черного кружева на голове,
черных волос и белой
прекрасной руки с безыменным пальцем, покрытым перстнями.
Дуня подняла револьвер и, мертво-бледная, с побелевшею, дрожавшею нижнею губкой, с сверкающими, как огонь, большими
черными глазами, смотрела на него, решившись, измеряя и выжидая первого движения с его стороны. Никогда еще он не видал ее столь
прекрасною. Огонь, сверкнувший из глаз ее в ту минуту, когда она поднимала револьвер, точно обжег его, и сердце его с болью сжалось. Он ступил шаг, и выстрел раздался. Пуля скользнула по его
волосам и ударилась сзади в стену. Он остановился и тихо засмеялся...
Луна светила им прямо в лицо: одна была старуха, другая лет пятнадцати, бледная, с
черными, хотя узенькими, но
прекрасными глазами;
волосы прикреплены на затылке серебряной булавкой.
Пришел пожилой священник с
прекрасным бледным лицом, обрамленным ниспадающими по обе стороны
черными волнистыми
волосами с легкою проседью.
Ромашову всегда чуялось в его
прекрасном сумрачном лице, странная бледность которого еще сильнее оттенялась
черными, почти синими
волосами, что-то напряженное, сдержанное и жестокое, что-то присущее не человеку, а огромному, сильному зверю.
Иностранное происхождение Инсарова (он был болгар родом) еще яснее сказывалось в его наружности: это был молодой человек лет двадцати пяти, худощавый и жилистый, с впалою грудью, с узловатыми руками; черты лица имел он резкие, нос с горбиной, иссиня-черные, прямые
волосы, небольшой лоб, небольшие, пристально глядевшие, углубленные глаза, густые брови; когда он улыбался,
прекрасные белые зубы показывались на миг из-под тонких жестких, слишком отчетливо очерченных губ.
Анна Михайловна была одета в простое коричневое платье с высоким лифом под душу, и ее
черные волосы были гладко причесаны за уши. Этот простой убор, впрочем, шел к ней необыкновенно, и
прекрасная наружность Анны Михайловны, действительно, могла бы остановить на себе глаза каждого.
Этот голос принадлежал молодой женщине, тоже
прекрасной, но составляющей резкий контраст с воздушной Дорой. Это была женщина земная: высокая, стройная, с роскошными круглыми формами, с большими
черными глазами, умно и страстно смотрящими сквозь густые ресницы, и до синевы
черными волосами, изящно оттеняющими высокий мраморный лоб и бледное лицо, которое могло много рассказать о борьбе воли со страстями и страданиями.
Благородная наружность,
черные как смоль
волосы, длинные, опущенные книзу ресницы, унылый, задумчивый вид — все придавало какую-то неизъяснимую прелесть его смуглому, но
прекрасному и выразительному лицу.
Ее
прекрасное лицо, чудные глаза, ее точеные, дивные пальчики, которыми она переворачивала ноты, ее
волосы, густые,
черные, блестящие, волнующаяся грудь, вся фигура ее, гордая,
прекрасная, благородная, — все это околдовало бедного старичка окончательно.
Чрезвычайно густые
черные волосы без всякого блеска, впалые, тоже
черные и тусклые, но
прекрасные глаза, низкий выпуклый лоб, орлиный нос, зеленоватая бледность гладкой кожи, какая-то трагическая черта около тонких губ и в слегка углубленных щеках, что-то резкое и в то же время беспомощное в движениях, изящество без грации… в Италии все это не показалось бы мне необычайным, но в Москве, у Пречистенского бульвара, просто изумило меня!
Ее мать умерла не старая. Она была прекрасна, как богиня древнего мира. Медленны и величавы были все ее движения. Ее лицо было, как бы обвеяно грустными мечтами о чем-то навеки утраченном или о чем-то желанном и недостижимом. Уже на нем давно, предвещательница смерти, ложилась темная бледность. Казалось, что великая усталость клонила к успокоению это
прекрасное тело. Белые
волосы между
черными все заметнее становились на ее голове, и странно было Елене думать, что ее мать скоро будет старухой…
Если, как принято, описывать ее наружность по частям, то действительно
прекрасного у нее были одни только белокурые, волнистые, густые
волосы, распущенные и перевязанные на голове
черной ленточкой, всё же остальное было или неправильно, или же очень обыкновенно.
Палтусов улыбнулся ей с того места, где стоял. Он находил, что княжна, в своем суконном платье с пелериной, в
черной косынке на редких
волосах и строгом отложном воротнике, должна нравиться до сих пор. Ее он считал «своим человеком» не по идеям, не по традициям, а по расе. Расу он в себе очень ценил и не забывал при случае упомянуть, кому нужно, о своей «умнице» кузине, княжне Лидии Артамоновне Куратовой, прибавляя: «
прекрасный остаток доброго старого времени».
На лице, полуоткрытой шее и на руках не видно было никаких знаков насилия. Ее
прекрасные, как смоль
черные волосы были причесаны высоко, по тогдашней моде, и прическа, несмотря на то, что княжна лежала, откинув голову на подушку, не была растрепана, соболиные брови оттеняли своими изящными дугами матовую белизну лица с выдающимися по красоте чертами, а полненькие, несколько побелевшие, но все еще розовые губки были полуоткрыты как бы для поцелуя и обнаруживали ряд белых как жемчуг крепко стиснутых зубов.
Голова его спустилась на грудь;
черные длинные
волосы пали в беспорядке на
прекрасное, разгоревшееся лицо и образовали над ним густую сеть, сквозь которую глаза бросали отблеск пламенной и сумрачной души.
Голова его опустилась на грудь;
черные длинные
волосы пали в беспорядке на
прекрасное, разгоревшееся лицо и образовали над ним густую сеть; в глазах начали толпиться думы; наконец, облако печали приосенило их.