Неточные совпадения
Утро было
прекрасное: опрятные, веселые дома с садиками, вид краснолицых, красноруких, налитых пивом, весело работающих немецких служанок и яркое солнце веселили сердце; но чем ближе они подходили к
водам, тем чаще встречались больные, и вид их казался еще плачевнее среди обычных условий благоустроенной немецкой жизни.
Здесь, на
водах, преопасный воздух: сколько я видел
прекрасных молодых людей, достойных лучшей участи и уезжавших отсюда прямо под венец…
Какой обширный дом, какой вид у предводителя из дома! Впрочем, в провинции из редкого дома нет
прекрасного вида: пейзажи,
вода и чистый воздух — там дешевые и всем дающиеся блага. Обширный двор, обширные сады, господские службы, конюшни.
Эти леди лениво проедут по
прекрасной дороге под тенью великолепных банианов, пальм, близ зеленой пелены
вод, бахромой рассыпающихся у самых колес.
Мы быстро двигались вперед мимо знакомых уже
прекрасных бухт, холмов, скал, лесков. Я занялся тем же, чем и в первый раз, то есть мысленно уставлял все эти пригорки и рощи храмами, дачами, беседками и статуями, а
воды залива — пароходами и чащей мачт; берега населял европейцами: мне уж виделись дорожки парка, скачущие амазонки; а ближе к городу снились фактории, русская, американская, английская…
Суда и джонки,
прекрасные европейские здания, раззолоченная кумирня, протестантские церкви, сады — все это толпится еще неясной кучей, без всякой перспективы, как будто церковь стоит на
воде, а корабль на улице.
Штиль, погода
прекрасная: ясно и тепло; мы лавируем под берегом. Наши на Гото пеленгуют берега. Вдали видны японские лодки; на берегах никакой растительности. Множество красной икры, точно толченый кирпич, пятнами покрывает в разных местах море. Икра эта сияет по ночам нестерпимым фосфорическим блеском. Вчера свет так был силен, что из-под судна как будто вырывалось пламя; даже на парусах отражалось зарево; сзади кормы стелется широкая огненная улица; кругом темно; невстревоженная
вода не светится.
— Я не буду говорить о себе, а скажу только о вас. Игнатий Львович зарывается с каждым днем все больше и больше. Я не скажу, чтобы его курсы пошатнулись от того дела, которое начинает Привалов; но представьте себе: в одно
прекрасное утро Игнатий Львович серьезно заболел, и вы… Он сам не может знать хорошенько собственные дела, и в случае серьезного замешательства все состояние может уплыть, как
вода через прорванную плотину. Обыкновенная участь таких людей…
Погода стояла
прекрасная: белые круглые облака высоко и тихо неслись над нами, ясно отражаясь в
воде; тростник шушукал кругом; пруд местами, как сталь, сверкал на солнце.
Пищик. Постой… Жарко… Событие необычайнейшее. Приехали ко мне англичане и нашли в земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста…
прекрасная, удивительная… (Подает деньги.) Остальные потом. (Пьет
воду.) Сейчас один молодой человек рассказывал в вагоне, будто какой-то… великий философ советует прыгать с крыш… «Прыгай!», говорит, и в этом вся задача. (Удивленно.) Вы подумайте!
Воды!..
Я видел пример, как значительное село, сидевшее на
прекрасной родниковой речке (Большой Сююш] которая поднимала постоянно мукомольный постав, в один год лишилась
воды.
Но, почти помимо их сознания, их чувственность — не воображение, а простая, здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами,
водой и солнцем древний,
прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
Это был особый птичий мир, совсем не похожий на тот, который под горою населял
воды и болота, — и он показался мне еще
прекраснее.
Вода была прозрачная,
прекрасная на вкус и такая холодная, что от нее кружка даже запотела снаружи.
Они стояли к нему боком. В отце он не открыл ничего особенного. Белая блуза, нанковые панталоны и низенькая шляпа с большими полями, подбитыми зеленым плюшем. Но зато дочь! как грациозно оперлась она на руку старика! Ветер по временам отвевал то локон от ее лица, как будто нарочно, чтобы показать Александру
прекрасный профиль и белую шею, то приподнимал шелковую мантилью и выказывал стройную талию, то заигрывал с платьем и открывал маленькую ножку. Она задумчиво смотрела на
воду.
Ветхий потолок и дырявые стены карцера в обилии пропускали дождевую
воду. Александров лег спать, закутавшись в байковое одеяло, а проснулся при первых золотых лучах солнца весь мокрый и дрожащий от холода, но все-таки здоровый, бодрый и веселый. Отогрелся он окончательно лишь после того, как сторожевой солдат принес ему в медном чайнике горячего и сладкого чая с булкой, после которых еще сильнее засияло
прекрасное, чистое, точно вымытое небо и еще сладостнее стало греть горячее восхитительное солнце.
П.Н. Ланин —
прекрасный заводчик шипучих искусственных минеральных
вод и никчемный редактор либерально-шипучего «Русского курьера», совсем не принятого Москвой.
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей
прекрасныхЧредой из
вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской...
К великому скандалу трех посетителей англичан, Елена хохотала до слез над святым Марком Тинторетта, прыгающим с неба, как лягушка в
воду, для спасения истязаемого раба; с своей стороны, Инсаров пришел в восторг от спины и икр того энергичного мужа в зеленой хламиде, который стоит на первом плане тициановского Вознесения и воздымает руки вослед Мадонны; зато сама Мадонна —
прекрасная, сильная женщина, спокойно и величественно стремящаяся в лоно Бога-отца, — поразила и Инсарова и Елену; понравилась им также строгая и святая картина старика Чима да Конельяно.
Жерих, приготовленный прямо из
воды на холодное, составляет
прекрасное блюдо.
Наплавки приготовляются различным образом: 1) Они вырезываются или вытачиваются из коры осокоря, которая имеет
прекрасный темно-красный цвет, очень легка и не намокает в
воде.
Небольшой круглый стол был накрыт для одного меня; на нем стояла дорогая серебряная миска, два покрытых блюда, также серебряных, два граненых графина с
водою, и на фарфоровой
прекрасной тарелке лежал маленькой ломтик хлеба, так ровно, так гладко и так красиво отрезанный, что можно было им залюбоваться, если б он не был чернее сапожной ваксы.
Когда я поравнялся с южным углом павильона, то случайно взглянул туда и увидел среди кустов, у самой
воды,
прекрасную молодую девушку в шелковом белом платье, с голыми руками и шеей, на которой сияло пламенное жемчужное ожерелье.
Нисходит ночь на мир
прекрасный,
Кругом все дышит тишиной;
Любви и грусти полон страстной,
Пою один про край иной!
Весенних листьев трепетанье,
Во мраке веющие сны,
Журчанье
вод, цветов дыханье —
Все мне звучит как обещанье
Другой, неведомой весны!
Но наше дело требует тайны, а поэтому мы только проезжаем от буйка до буйка, туда и обратно, два раза, причем Христо беззвучно бурлит веслом
воду, заставляя ее вскипать
прекрасными голубыми электрическими буграми.
Сашка действительно
прекрасный пловец и нырок. Бросившись на одну сторону лодки, он тотчас же глубоко в
воде заворачивает под килем и по дну плывет прямехонько в купальню. И в то время, когда на лодке подымается общая тревога, взаимные упреки, аханье и всякая бестолочь, он сидит в купальне на ступеньке и торопливо докуривает чей-нибудь папиросный окурок. И таким же путем совершенно неожиданно Сашка выскакивает из
воды у самой лодки, искусственно выпучив глаза и задыхаясь, к общему облегчению и восторгу.
— Я помню, Суламифь, как обернулась ты на мой зов. Под тонким платьем я увидел твое тело, твое
прекрасное тело, которое я люблю как Бога. Я люблю его, покрытое золотым пухом, точно солнце оставило на нем свой поцелуй. Ты стройна, точно кобылица в колеснице фараоновой, ты прекрасна, как колесница Аминодавова. Глаза твои как два голубя, сидящих у истока
вод.
Перед тем как войти Суламифи в бассейн, молодые прислужницы влили в него ароматные составы, и
вода от них побелела, поголубела и заиграла переливами молочного опала. С восхищением глядели рабыни, раздевавшие Суламифь, на ее тело и, когда раздели, подвели ее к зеркалу. Ни одного недостатка не было в ее
прекрасном теле, озолоченном, как смуглый зрелый плод, золотым пухом нежных волос. Она же, глядя на себя нагую в зеркало, краснела и думала...
Он угостил зато меня и других роскошным завтраком на
прекрасной, широкой пристани, вдавшейся в
воду и покрытой тогда тенью высоких дерев.
Уничтожение Польской Республики возвратило независимость Курляндии, завоеванию храбрых Тевтонических Рыцарей, стране плодоносной, известной в самых древних летописях по своим рудокопиям, минеральным
водам и
прекрасному янтарю, собираемому на берегах ее. Но Курляндия, зная, что независимость всегда бывает несчастием для области бессильной, хотела славы принадлежать Екатерине. Монархиня прияла ее под Свою державу, и Россия обогатилась новыми Портами, драгоценными для успехов торговли.
Герой наш никогда еще не купался с таким удовольствием, и думает: «Какое
прекрасное место выбрала маменька!» Мудрено ли, что ему хочется вообразить ее в зеркале
вод?..
На фоне картины в
воде реки явилась белая красавица с ласковой улыбкой на лице. Она стояла там с вёслами в руках, точно приглашая идти к ней, молчаливая,
прекрасная, и казалась отражённой с неба.
Вот река и лодка. Здесь он видел Вареньку отражённой в
воде и ангельски
прекрасной в этом отражении.
Река тоже
прекрасная и чистая, Рось, которая свежит одним своим приятным названием, не говоря уже об ее прозрачных
водах.
Прошло лет двадцать. Много
воды утекло с тех пор, много людей умерло, много родилось, много выросло и состарелось, еще больше родилось и умерло мыслей; много
прекрасного и много дурного старого погибло, много
прекрасного молодого выросло, и еще больше недоросшего уродливого молодого появилось на свет Божий.
В воздухе пахло
водой, травой, туманом, — одним словом, пахло ранним
прекрасным летним утром.
Он был
прекрасный работник, и исполнение обязанностей дневального, состоявших в носке дров и
воды, топке печей и, главным образом, в содержании казарм в чистоте, то есть в беспрерывном шарканье мокрой шваброй по полу, было ему по душе.
Влюбился он в одну
прекрасную американку, влюбился до безумия, как артист, влюбился до того, что однажды вместо aquae distillatae [дистиллированной
воды (лат.).] прописал argentum nitricum [ляпис (лат.).], — влюбился, предложил руку и женился.
После столь длительного ненастья как будто установилась хорошая погода. Теплые солнечные лучи оживили природу. На листве деревьев и в траве искрились капли дождевой
воды, которую еще не успел стряхнуть ветер; насекомые носились по воздуху, и
прекрасные бабочки с нежно-фиолетовой окраской реяли над цветами. Казалось, они совершенно забыли о вчерашнем ненастье, вынудившем их, как и нас, к бездействию в течение семи долгих суток.
Прекрасный осенний день — заметьте, в Богемии — склоняется уж к вечеру и накидывает розовое покрывало на небо, на
воды, на все предметы.
Царь любил Максима, часто по-детски дававшего ему прямые ответы, и жаловал его, и вдруг в одну
прекрасную ночь Максим Григорьевич бежал из родительского дома и как в
воду канул — пропал без вести.
— А зачем молодые люди уезжают далеко? — засмеялся Норден и крайне любезно коснулся моего локтя. — У меня есть две
прекрасные лодки, на зиму мы их прибираем, а весною снова спускаем на
воду. Вы любите кататься на лодке?
Погода стояла
прекрасная; солнце горело на небе, воздух был тих и тепел, невозмутимая гладь
вод блистала как зеркало.
Яркие звезды одна за другой загораются в небе, полный месяц выкатится из-за леса, серебристым лучом обольет он широкие луга и сонную речку, белоснежные песчаные берега и темные, нависшие в
воду ракиты, а Гриша, ни голода, ни ночного холода не чуя, стоит босой на покрытой росой луговине и поет-распевает про
прекрасную мать-пустыню…