Неточные совпадения
Он не верит и в мою любовь к сыну или
презирает (как он всегда и подсмеивался),
презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что без сына не может быть для меня
жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».
И вдруг вместо этого
жизнь его с женою не только не сложилась особенно, а, напротив, вся сложилась из тех самых ничтожных мелочей, которые он так
презирал прежде, но которые теперь против его воли получали необыкновенную и неопровержимую значительность.
Он чувствовал, что Яшвин один, несмотря на то, что, казалось,
презирал всякое чувство, — один, казалось Вронскому, мог понимать ту сильную страсть, которая теперь наполнила всю его
жизнь.
— Должно быть, тот род
жизни, который вы избрали, отразился на ваших понятиях. Я настолько уважаю или
презираю и то и другое… я уважаю прошедшее ваше и
презираю настоящее… что я был далек от той интерпретации, которую вы дали моим словам.
Точно так же и Левин в душе
презирал и городской образ
жизни своего приятеля и его службу, которую считал пустяками, и смеялся над этим.
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой основе своей души, несмотря на всё безобразие своей
жизни, не был более неправ, чем те люди, которые
презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
— Mon cher, — отвечал я ему, стараясь подделаться под его тон: — je meprise les femmes pour ne pas les aimer, car autrement la vie serait un melodrame trop ridicule. [Милый мой, я
презираю женщин, чтобы не любить их, потому что иначе
жизнь была бы слишком нелепой мелодрамой (фр.).]
— Mon cher, je hais les hommes pour ne pas les mepriser, car autrement la vie serait une farce trop degoutante. [Милый мой, я ненавижу людей, чтоб их не
презирать, потому что иначе
жизнь была бы слишком отвратительным фарсом (фр.).]
— Да кто его
презирает? — возразил Базаров. — А я все-таки скажу, что человек, который всю свою
жизнь поставил на карту женской любви и, когда ему эту карту убили, раскис и опустился до того, что ни на что не стал способен, этакой человек — не мужчина, не самец. Ты говоришь, что он несчастлив: тебе лучше знать; но дурь из него не вся вышла. Я уверен, что он не шутя воображает себя дельным человеком, потому что читает Галиньяшку и раз в месяц избавит мужика от экзекуции.
— Я — знаю, ты меня
презираешь. За что? За то, что я недоучка? Врешь, я знаю самое настоящее — пакости мелких чертей, подлинную, неодолимую
жизнь. И черт вас всех возьми со всеми вашими революциями, со всем этим маскарадом самомнения, ничего вы не знаете, не можете, не сделаете — вы, такие вот сухари с миндалем!..
— Я здесь — все знаю, всех людей, всю их
жизнь, все накожные муки. Я знаю больше всех социологов, критиков, мусорщиков. Меня судьба употребляет именно как мешок для сбора всякой дряни. Что ты вздрогнул, а? Что ты так смотришь?
Презираешь? Ну, а ты — для чего? Ты — холостой патрон, галок пугать, вот что ты!
Самгин рассказывал ей о Кутузове, о том, как он характеризовал революционеров. Так он вертелся вокруг самого себя, заботясь уж не столько о том, чтоб найти для себя устойчивое место в
жизни, как о том, чтоб подчиняться ее воле с наименьшим насилием над собой. И все чаще примечая, подозревая во многих людях людей, подобных ему, он избегал общения с ними, даже
презирал их, может быть, потому, что боялся быть понятым ими.
— Отвратительна животность зверя в человеке, — думал он, — но когда она в чистом виде, ты с высоты своей духовной
жизни видишь и
презираешь ее, пал ли или устоял, ты остаешься тем, чем был; но когда это же животное скрывается под мнимо-эстетической, поэтической оболочкой и требует перед собой преклонения, тогда, обоготворяя животное, ты весь уходишь в него, не различая уже хорошего от дурного.
Немец должен
презирать русского человека за то, что тот не умеет жить, устраивать
жизнь, организовать
жизнь, не знает ничему меры и места, не умеет достигать возможного.
Он всю
жизнь был уверен, что я всю
жизнь буду пред ним трепетать от стыда за то, что тогда приходила, и что он может вечно за это
презирать меня, а потому первенствовать, — вот почему он на мне захотел жениться!
Артистический период оставляет на дне души одну страсть — жажду денег, и ей жертвуется вся будущая
жизнь, других интересов нет; практические люди эти смеются над общими вопросами,
презирают женщин (следствие многочисленных побед над побежденными по ремеслу).
Но я всю мою
жизнь ставил в ничто и
презирал всякое общественное мнение, и борьба против него не предполагала с моей стороны никакого усилия.
— Харитина, я был пьян, как скотина… в первый раз в
жизни. Я себя
презираю… и ты… и все…
А затем любопытна внутренняя, душевная сторона
жизни этих людей, которых мы официально так
презираем и клеймим названиями крючкотворцев и взяточников.
Тут были люди даже совершенно ненавидевшие друга друга; старуха Белоконская всю
жизнь свою «
презирала» жену «старичка сановника», а та, в свою очередь, далеко не любила Лизавету Прокофьевну.
Что же до хозяйства, до управления имениями (Глафира Петровна входила и в эти дела), то, несмотря на неоднократно выраженное Иваном Петровичем намерение: вдохнуть новую
жизнь в этот хаос, — все осталось по-старому, только оброк кой-где прибавился, да барщина стала потяжелее, да мужикам запретили обращаться прямо к Ивану Петровичу: патриот очень уж
презирал своих сограждан.
Она горячо любила Имплева и
презирала мужа, но никогда, ни при каких обстоятельствах
жизни своей, из одного чувства самоуважения, не позволила бы себе пасть.
Она разорвала все связи, все документы; плюнула на деньги, даже забыла, что они не ее, а отцовы, и отказалась от них, как от грязи, как от пыли, чтоб подавить своего обманщика душевным величием, чтоб считать его своим вором и иметь право всю
жизнь презирать его, и тут же, вероятно, сказала, что бесчестием себе почитает называться и женой его.
Ей сделалось жутко от двойного чувства: она
презирала этого несчастного человека, отравившего ей
жизнь, и вместе с тем в ней смутно проснулось какое-то теплое чувство к нему, вернее сказать, не к нему лично, а к тем воспоминаниям, какие были связаны с этой кудрявой и все еще красивой головой.
Как бы то ни было, но для нас, мужей совета и опыта, пустяки составляют тот средний жизненный уровень, которому мы фаталистически подчиняемся. Я не говорю, что тут есть сознательное"примирение", но в существовании"подчинения"сомневаться не могу. И благо нам. Пустяки служат для нас оправданием в глазах сердцеведцев; они представляют собой нечто равносильное патенту на
жизнь, и в то же время настолько одурманивают совесть, что избавляют от необходимости ненавидеть или
презирать…
— Нет, не утешайте меня. Я теперь гадок самому себе.
Презирал, ненавидел людей, а теперь и себя. От людей можно скрыться, а от себя куда уйдешь? Так все ничтожно: все эти блага, вся пустошь
жизни, и люди, и сам…
Я изведал всю пустоту и всю ничтожность
жизни — и глубоко
презираю ее.
— Увлекся бы! — не заперся Аггей Никитич, вспомнив многие случаи своей
жизни, за которые он после знакомства своего и бесед с Егором Егорычем
презирал себя.
Полуобразованный, очень неглупый, он решительно
презирал всех и каждого, не имел никаких правил, смеялся над всем и над всеми и к старости, от болезней, бывших следствием не совсем правильной и праведной
жизни, сделался зол, раздражителен и безжалостен.
Я начинаю себя
презирать; да, хуже всего, непонятнее всего, что у меня совесть покойна; я нанесла страшный удар человеку, которого вся
жизнь посвящена мне, которого я люблю; и я сознаю себя только несчастной; мне кажется, было бы легче, если б я поняла себя преступной, — о, тогда бы я бросилась к его ногам, я обвила бы моими руками его колени, я раскаянием своим загладила бы все: раскаяние выводит все пятна на душе; он так нежен, он не мог бы противиться, он меня бы простил, и мы, выстрадавши друг друга, были бы еще счастливее.
Алексея Абрамовича она боялась — остальные в доме боялись ее, хотя она никогда никому не сделала вреда; обреченная томному гаремному заключению, она всю потребность любви, все требования на
жизнь сосредоточила в ребенке; неразвитая, подавленная душа ее была хороша; она, безответная и робкая, не оскорблявшаяся никакими оскорблениями, не могла вынести одного — жестокого обращения Негрова с ребенком, когда тот чуть ему надоедал; она поднимала тогда голос, дрожащий не страхом, а гневом; она
презирала в эти минуты Негрова, и Негров, как будто чувствуя свое унизительное положение, осыпал ее бранью и уходил, хлопнув дверью.
— Что же, она сама виновата, если позволила себе слишком много. Есть известная граница… да. Не забывайте, что
жизнь так и пройдет меж пальцев, а спохватитесь — уже поздно. Я вашего Пепку
презираю, но он не теряет напрасно времени. Он — настоящий мужчина.
Меня начинала мучить какая-то смутная жажда
жизни, и я
презирал обстановку и людей, среди которых приходилось вращаться.
Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,
Самолюбивый, злой, но слабый человек;
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь
жизнь, а бегаешь страстей.
Всё хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь;
Людей без гордости и сердца
презираешь,
А сам игрушка тех людей.
О! знаю я тебя…
Счастливцев. Вот
жизнь, Геннадий Демьяныч! Вот это я понимаю. А то что: пешком… Сам себя
презираешь. Не знаю, как вы, а я
презираю такую
жизнь. Я всегда за богатых людей. Кто шампанское пьет, хорошие сигары курит, тот и человек, а остальное — ничтожество. Так ведь, Геннадий Демьяныч?
А
презираете вы страдания и ничему не удивляетесь по очень простой причине: суета сует, внешнее и внутреннее презрение к
жизни, страданиям и смерти, уразумение, истинное благо — все это философия, самая подходящая для российского лежебока.
В этих ощущениях вся
жизнь: ею можно тяготиться, ненавидеть ее, но не
презирать.
Учение, проповедующее равнодушие к богатству, к удобствам
жизни, презрение к страданиям и смерти, совсем непонятно для громадного большинства, так как это большинство никогда не знало ни богатства, ни удобств в
жизни; а
презирать страдания значило бы для него
презирать самую
жизнь, так как все существо человека состоит из ощущений голода, холода, обид, потерь и гамлетовского страха перед смертью.
Капитолина Марковна ходила без кринолина и стригла в кружок свои белые волосы, но роскошь и блеск тайно волновали ее, и весело и сладко было ей бранить и
презирать их… Как же было не потешить добрую старушку? Но оттого-то Литвинов так спокоен и прост, оттого он так самоуверенно глядит кругом, что
жизнь его отчетливо ясно лежит пред ним, что судьба его определилась и что он гордится этою судьбой и радуется ей, как делу рук своих.
Вообще
жизнь люблю, но нашу
жизнь, уездную, русскую, обывательскую, терпеть не могу и
презираю ее всеми силами моей души.
Те, которые будут жить через сто, двести лет после нас и которые будут
презирать нас за то, что мы прожили свои
жизни так глупо и так безвкусно, — те, быть может, найдут средство, как быть счастливыми, а мы…
— «Опротивела душе моей
жизнь моя, предамся печали моей, буду говорить в горести души моей. Скажу богу: не обвиняй меня, скажи мне, за что ты со мной борешься? Хорошо ли для тебя, что ты угнетаешь, что ты
презираешь дело рук твоих…»
— Ну, да уж ладно. Что уж тут. Я не намерения подозреваю в вас, а то, что у вас никаких намерений не было. Будь они у вас, я бы уж знала их. Кроме идей и любви, у вас ничего не было. Теперь идеи и любовь, а в перспективе — я любовница. Таков уж порядок вещей и в
жизни и в романах… Вот вы бранили его, — сказала она и ударила ладонью по столу, — а ведь поневоле с ним согласишься. Недаром он
презирает все эти идеи.
—
Жизнь строга… она хочет, чтоб все люди подчинялись ее требованиям, только очень сильные могут безнаказанно сопротивляться ей… Да и могут ли? О, если б вы знали, как тяжело жить… Человек доходит до того, что начинает бояться себя… он раздвояется на судью и преступника, и судит сам себя, и ищет оправдания перед собой… и он готов и день и ночь быть с тем, кого
презирает, кто противен ему, — лишь бы не быть наедине с самим собой!
Правда, он брал меня за талию, ласково хлопал по плечу, одобрял мою
жизнь, но я чувствовал, что он по-прежнему
презирает мое ничтожество и терпит меня только в угоду своей дочери; и я уже не мог смеяться и говорить, что хочу, и держался нелюдимом, и все ждал, что, того и гляди, он обзовет меня Пантелеем, как своего лакея Павла.
Долго ходили репетиторы и приготовляли меня в пятый класс, потом я служил по различным ведомствам, проводя большую часть дня совершенно праздно, и мне говорили, что это — умственный труд; моя деятельность в сфере учебной и служебной не требовала ни напряжения ума, ни таланта, ни личных способностей, ни творческого подъема духа: она была машинной; а такой умственный труд я ставлю ниже физического,
презираю его и не думаю, чтобы он хотя одну минуту мог служить оправданием праздной, беззаботной
жизни, так как сам он не что иное, как обман, один из видов той же праздности.
Архимандрит нас выслушивал терпеливо и утешал, что для чтения впереди будет еще много времени в
жизни, но так же, как Зеленский, он всегда внушал нам, что наше корпусное образование очень недостаточно и что мы должны это помнить и, по выходе, стараться приобретать познания. О Демидове он от себя ничего не говорил, но мы по едва заметному движению его губ замечали, что он его
презирает. Это потом скоро и высказалось в одном оригинальном и очень памятном событии.
Федор же Тимофеич был иного рода господин. Этот, проснувшись, не издавал никакого звука, не шевелился и даже не открывал глаз. Он охотно бы не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал
жизни. Ничто его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, все
презирал и даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал.
Анна. Да — нет же, господи боже мой! Я за вас
жизнь отдам! А за что я буду жалеть еврейку эту? Вы знаете — она меня
презирала.
— Я пустой, ничтожный, падший человек! Воздух, которым дышу, это вино, любовь, одним словом,
жизнь я до сих пор покупал ценою лжи, праздности и малодушия. До сих пор я обманывал людей и себя, я страдал от этого, и страдания мои были дешевы и пошлы. Перед ненавистью фон Корена я робко гну спину, потому что временами сам ненавижу и
презираю себя.