Неточные совпадения
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему
свое ничтожество. Они уже не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти
знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к этому факту отрицательно, однако не
представлял, как он будет говорить о нем.
Лаврецкого тотчас окружили: Леночка, как старинная
знакомая, первая назвала себя, уверила его, что еще бы немножко — и она непременно его бы узнала, и
представила ему все остальное общество, называя каждого, даже жениха
своего, уменьшительными именами.
Ко мне подошел
знакомый композитор и музыкальный хроникер Грабовский и попросил разрешения
представить мне
свою жену, донскую казачку, которая очень заинтересовалась поэмой.
Она
представила себе всех
знакомых мужчин — чиновников, педагогов, офицеров, и одни из них были уже женаты и их семейная жизнь поражала
своею пустотой и скукой, другие были неинтересны, бесцветны, неумны, безнравственны.
Представляя нас с братом генералу Перскому, который в одном
своем лице сосредоточивал должности директора и инспектора корпуса, отец был растроган, так как он оставлял нас в столице, где у нас не было ни одной души ни родных, ни
знакомых. Он сказал об этом Перскому и просил у него «внимания и покровительства».
Ведь это ее дело, так сказать, келейное и общественного интереса никакого не
представляет, зачем же знакомым-то
свои восторги навязывать.
Унылый человек уже сам по себе не может быть веселым. Он может
представлять соединение всех возможных добродетелей, может быть очень умным, ученым и образованным, но даже и в таком случае, не лучше ли ему сидеть дома, одному, или в
своем семействе или в тесном кругу
знакомых? Стоит только человеку с унынием пуститься в свет, зажить общественною жизнию, — он, не смотря на весь
свой ум и добродетели, легко превращается в «скучного».
Соединить эти два требования — внести в историю
свой вымысл, но вымысл этот основать на истории, вывести его из самого естественного хода событий, неразрывно связать его со всей нитью исторического рассказа и все это
представить так, чтобы читатель видел пред собою, как живые личности,
знакомые ему в истории и изображенные здесь в очаровании поэзии, — со стороны их частного быта и внутренних сокровенных дум и стремлений, — вот задача исторического романиста.
— Н-нет, познакомиться-то необходимо, — сказал он, — ведь он все ж таки хозяин этой квартиры. Да вы не беспокойтесь: Лесницкий
представит вас как
своего доброго
знакомого.
К обеду приехал Орлов с принцессой и
представил ей англичанок, жену консула и адмиральшу Грейг, причем не называл спутницу
свою по имени. Хозяин дома и адмирал также были представлены ей. Сэру Джону Дику лицо принцессы показалось
знакомым.
Кто мог изобразить эту картину, для которой моя мать послужила идеалом, и, наконец, что
представляет вся эта сцена, в которой все казалось живым и движется, опять кроме ее, кроме этой святой для меня фигуры, которая стояла неподвижно, склонив под чем-то
свою головку —
знакомое, прелестное движение, к которому я так привык, наблюдая ее в те минуты, когда она слушала о чьем-нибудь горе и соображала: как ему помочь и не остаться к нему безучастным…
Сегодня вечером князь попросил ее одеться в бальное платье и повез
представлять к какой-то
знакомой ему даме, где она встретила
свою мать.
Образовался даже круг
знакомых из соседей-помещиков тульских жителей, которым Николай Герасимович
представил новую владелицу Руднева, как
свою кузину.
Она слышала от
знакомых и друзей про его храбрость на войне и знала про его мужество при потере состояния и свободы и
представляла себе его героем, всегда живущим возвышенной героической жизнью; в действительности же, с
своей необыкновенной физической силой и храбростью, он оказался кротким, смирным ягненком, самым простым человеком, с добродушными шутками, с той самой детской улыбкой чувственного рта, окруженного белокурой бородкой и усами, которая прельстила ее еще в Рожанке, и с неугасимой трубкой, которая была ей особенно тяжела во время беременности.